Френдзона: Выход
Шрифт:
— А вы кто Марфе, собственно?
Роман медленно повернулся к Михаилу.
— Кто я Марфе? — ей ужасно не нравился Ромкин голос — такой противно ласковый и спокойный, что это явно не могло кончиться добром. — Я Марфе друг.
— Друг? — выгнул бровь Михаил.
— Друг! — рявкнул Рома. — С детства друг друга знаем! Отцы наши дружат, братья Марфы со мной вместе учились.
— У тебя есть братья? — удивился Михаил, оборачиваясь к Марфе.
— То есть, ты о ней вообще ни хрена не знаешь, но уже лапаешь? — снова тихо и ласково спросил Рома. И вдруг опять резко сменил тон и еще раз рявкнул: — Вали отсюда! Желательно сразу
— Рома, прекрати!
— Рома на такие команды только от судьи реагирует, — Роман в два шага подлетел к Михаилу. — Сам выйдешь или помочь?!
— Рома! — взвизгнула Марфа, но было уже поздно. Рома схватил Михаила за шиворот, Михаилу это закономерно не понравились. Потасовка была краткой и почти бескровной. И со словами «Психопат какой-то!» Михаил хлопнул дверью ее квартиры.
Рома поправил чуть сбившийся на бок галстук.
— Мрысь, дай пожрать.
— А леща тебе не дать?! — с наслаждением заорала Марфа. — Что ты себе позволяешь?! Нет, вот скажи мне — ЧТО. ТЫ. СЕБЕ. ПОЗВОЛЯЕШЬ?!
— А он что?! — огрызнулся Рома. — Мрысь, он же даже не знает, что у тебя есть братья. Что он вообще о тебе знает?! А туда же — язык в рот засовывает!
— Рома, твою мать!
— Она бы меня тоже поддержала! Мрысь, ну правда. У него явно к тебе ничего серьезного!
— То есть у тебя, Ромочка, — так же, как он недавно, тихо и ласково спросила Марфа, — с твоими многочисленными девками, которых ты тащишь в свою постель, каждый раз все серьезно?!
— А я-то тут при чем?!
— То есть, тебе можно просто так язык в рот засовывать и лапать — а мне нет?!
— Но ты же девушка!
— Давно нет! — отчеканила Марфа. А потом прошла к входной двери и открыла ее. — Сам выйдешь или помочь?!
Роман мрачно и хмуро смотрел на нее. А потом подошел к двери и уже на пороге мрачно процедил:
— Ладно. Завтра приеду — поговорим спокойно.
Марфа едва удержалась от желания пихнуть его в спину. Но дверь захлопнула с грохотом и наслаждением.
Что за день сегодня! Хуже представить трудно. По последнему делу накосячил и получил нагоняй от отца. Нет, получил за дело — Рома реально ошибся. Он ошибался все реже и реже, но проколы все еще случались. Но Ростислав Игоревич не упустил случая и натыкал Роме в его косяки. Сына любимого и единственного натыкал. Можно подумать, сам таким не был. Это сейчас Ростислав Игоревич Ракитянский имеет такую репутацию, что шутка про то, что если его имя произнести трижды, то можно вызвать сатану, многим не кажется шуткой. Но когда-то ведь…
Ромка вздохнул и потянул в сторону галстук. Это просто день такой. Отец все делает правильно, и Рома ему благодарен. На самом деле благодарен, без шуток. За науку, за терпение, за бесценные уроки. Просто такой день дурацкий. Меркурий, наверное, ретроградный. И усталость накопилась. И Марфа еще…
Улегшаяся было злость снова вспыхнула, кулаки сами собой сжались. Как она могла?! С этим хорьком… морда как у скунса, глаза бегают! Эх, надо было ему все-таки втащить как следует! Рома принялся быстро стаскивать с себя одежду, голый прошлепал в ванну, пустил воду, потом прошлепал на кухню, налил себе виски, накидал в него льда и с бокалом вернулся в ванную. Ему жизненно необходим релакс. И виски в теплой ванной — то, что надо.
Но ничего не помогало — ни теплая вода, ни виски. Мысли упорно не хотели покидать голову и крутились
Ромка вздохнул, поменял перекрест ног, потянулся за телефоном и навел камеру. Сначала в кадр попали не только перекрещенные ноги, устроенные пятками на бортик ванны, но и то, что выше. Роман хмыкнул. За дикпик он получит от Марфы такого леща, что сегодняшний нагоняй покажется милой шалостью. Да и вообще… Никогда не делал и нефиг начинать. Хотя при мысли, что он бы все-таки отправил такое фото Марфе, что-то вдруг заныло слева. А еще кое-что стало все упорнее влезать в кадр. Рома вздохнул, сделал щедрый глоток и поменял ракурс. Теперь в кадре была только пара перекрещенных волосатых ног. Именно такое фото и было отправлено Марфе с припиской: «Как думаешь, пора брить?».
Ответа он так и не дождался. Сообщение было доставлено. Прочитано — и тишина. Ромка сверлил взглядом чат, а потом со вздохом лег затылком на бортик ванны.
Он ведет себя как идиот. Потому что день сегодня дурацкий. И в оформлении документов накосячил. И Меркурий ретроградный. И как же хочется уткнуться носом в сиси!
Вместо этого Рома допил виски, вытащил свое тело из ванны и поплелся на кухню — сооружать себе холостяцкий ужин.
Марфа все еще возилась с актом претензий, когда в дверь постучали.
— Для всех, кроме Сатаны, я занята еще полчаса! — громко отозвалась на стук Марфа, не отрывая взгляда от монитора.
— А если это сын Сатаны?
Марфе пришлось-таки оторвать взгляд от экрана. В кабинет входил Ромочка Ракитянский во всем великолепии серого костюма и светло-зеленой рубашки.
Марфа скрестила под грудью руки.
— Явился? А что же ты не вызвал управляющего в зал, как обычно?
— Мрыся… — Рома прошел и сел напротив нее. — Нам надо поговорить.
— То, что я работаю, тебя не останавливает, я верно понимаю? — желчно поинтересовалась Марфа.
— Ты все еще злишься, я верно понимаю? — совершенно спокойным голосом парировал Роман. И сделал это абсолютно зря.
— Я не злюсь. Я в бешенстве!
— Марфа…
— Ты вчера повел себя как скотина!
— Марфа! — на его лице отразилась самая настоящая искренняя обида. — Как ты можешь называть меня скотиной?!
— Потому что ты и есть скотина!
— Марфа! — он даже подскочил со стула от возмущения. — Марфа, что ты такое говоришь?!
— Не ори на меня! И никогда, слышишь, никогда не смей вмешиваться в мою личную жизнь!
— Этот мудак — твоя личная жизнь?!
— Прекрати!!! — голос уже срывался на визг. Скотина! Бесчувственная, наглая, самовлюбленная скотина! — Это моя жизнь, и ты не имеешь никакого права в нее вмешиваться!
— Я твой друг, Мрыся, и я…
— Убирайся! — в его плечо ударилась коробка скрепок, открылась и рассыпалась к его ногам разноцветными пятнами. — Выметайся из моего кабинета немедленно!
— Мрыся, я прошу тебя, давай поговорим спокойно!
Следующим в него полетела коробка скобок — и тоже осыпала его, в этот раз одинаковыми серыми штрихами. А когда Марфа схватили в руки степлер — до Ракитянского наконец дошло.