Фридрих Барбаросса

Балакин Василий Дмитриевич

Фридрих Швабский обсудил положение с епископом Бамбергским Эберхардом, своим родственником из рода Бабенбергов, всем своим сердцем ненавидевшим папскую клику. Одно для них было совершенно ясно — архиепископ Майнцский ни в коем случае не должен заполучить бразды правления. Но как предотвратить регентство, не нарушая династического принципа престолонаследия, и при этом посадить на трон кого-то другого, нежели малолетнего сына короля? Им представлялся только один выход: Фридрих, герцог Швабский, сам должен стать королем. Мало того, что он, правнук императора Генриха IV, становился теперь старшим в роду Штауфенов; его, сына также и представительницы рода Вельфов, уже называли, как писал Оттон Фрейзингенский, «краеугольным камнем, способным соединить обе стены». Полагали, что только

он мог прекратить вражду двух славных родов, Штауфенов и Вельфов, пагубную как для Германского королевства, так и для них самих.

Когда уже не было сомнений, что конец Конрада близок, баварский клир собрался в Бамберге. К архиепископу Кельнскому обратились с просьбой, чтобы он пригласил в свою резиденцию высшую знать королевства — Генриха Льва, графа Вельфа, Церингенов, Язомиргота и многих других, но только не архиепископа Майнцского. 15 февраля 1152 года Конрад III скончался. У постели умирающего были только герцог Швабский и епископ Бамбергский. Они и объявили, что король Конрад отошел в мир иной в здравом уме и твердой памяти, вручив своему верному соратнику Фридриху Швабскому королевские инсигнии, тем самым сделав его престолонаследником. При этом он будто бы пожелал, чтобы его преемником стал не малолетний сын, а племянник, человек в зрелых летах; мальчику же за это надлежало передать герцогство Швабское, править которым в качестве опекуна и впредь должен был Фридрих. Сразу же после погребения Конрада, состоявшегося вопреки его последней воле не в Лорхе, усыпальнице Штауфенов, а наспех в Бамберге, Фридрих и епископ Бамбергский поспешили отправиться в Кельн. Надо было действовать решительно и без промедления.

НОВЫЙ КОРОЛЬ ГЕРМАНИИ

Вибальд, представлявший немецкую церковь при папской курии, праздновал Рождество 1151 года у святого отца в Риме. В ходе долгих обстоятельных бесед удалось обсудить все вопросы, в равной мере волновавшие обе стороны. Ситуация в Империи оставалась шаткой, что не позволяло королю совершить поход в Рим для получения из рук папы императорской короны. Римский первосвященник, нуждавшийся в надежном и сильном защитнике, был заинтересован в этом не меньше правителя Германии. Светскому государству пап с недавних пор угрожали сицилийские норманны, захватившие весь юг Италии. Папа Евгений III поведал своему собеседнику, что переговоры с Сицилией до сих пор не принесли результата. Вся надежда на скорое прибытие с войском немецкого короля. И брожение среди римлян еще более усилилось с тех пор, как объявился некий ученый монах, Арнольд из Брешии, своими зажигательными речами возбуждавший недовольство толпы обмирщением католической церкви, а особенно порядками, царившими в ближайшем окружении папы. Евгению было угодно, чтобы король Конрад как можно скорее прибыл в Рим для императорской коронации, и Вибальд пообещал употребить для этого все свое влияние. В обратный путь он отправлялся с благословением и добрыми напутствиями, уже предвкушая исполнение в скором времени своей давней мечты — получения епископского посоха.

Прибыв в феврале 1152 года в Шпейер, Вибальд был приведен в полное замешательство известием о смерти Конрада III. Все достигнутые соглашения оказались под угрозой. Не успев получить императора, Германия осталась и без короля. Однако, поразмыслив, Вибальд решил, что особых причин для беспокойства нет, поскольку управление королевством от имени семилетнего наследника престола должно перейти к архиепископу Майнцскому, в преданности которого папе не приходилось сомневаться. Правда, для самого Евгения это было слабым утешением, ибо ребенок на троне не мог служить ему опорой в борьбе с врагами церкви. Церемония коронации императора в Риме опять откладывалась.

Вибальд уже собирался отправиться в Майнц, где обычно проводилось избрание нового короля, как пришли другие вести, спутавшие все его планы. Говорили, что баварский клир, уважив последнюю волю покойного короля, высказался за наследование престола не малолетним сыном его, а племянником, герцогом Швабии Фридрихом. Будучи при смерти, Конрад III рассудил, что едва ли князья проголосуют за дитя и род Штауфенов лишится королевской короны. Другое дело герцог Фридрих. Он-то уж сумеет побороться за власть. Блюстители Кельнской и Трирской епархий поддержали эту идею, и теперь со всех концов немецкая знать прибывала в Кельн, намеренно обходя стороной Майнц.

И Вибальд, отложив обсуждение новой ситуации с архиепископом Майнцским, счел за благо сесть в Шпейере на корабль, чтобы как можно скорее прибыть в Кельн. Там он рассчитывал получить достоверные сведения от самого архиепископа Кельнского и, если потребуется, переубедить его, а главное — оградить от вредного влияния, дабы тот мог позаботиться об интересах Империи, как их понимала папская курия. Но, прибыв на место, он понял, что дела обстоят гораздо хуже, чем можно было предполагать. Мало того, что герцог Швабии Фридрих уже чувствовал себя королем, а город Кельн напоминал военный лагерь, за кулисами главных событий, в монастыре Святой Урсулы, царило оживление, не предвещавшее сторонникам папы ничего хорошего. Здесь хозяйничала сестра молодого пробста из Хильдесхайма, Райнальда Дассельского. Где бы ни появился этот опасный для папистов человек, ему неотступно сопутствовал тот дух противления, который, по мнению Вибальда, надлежало истреблять всеми возможными средствами.

Напрасно пытался Вибальд разузнать, что обсуждалось в ближайшем окружении претендента на престол и какие принимались решения. Доподлинно известно было лишь то, что собравшиеся в Кельне князья высказались за герцога Швабии. Поскольку они составляли большинство имевших право голоса, ожидавшийся протест архиепископа Майнцского уже не мог ничего изменить. Наконец и Вибальд получил официальное уведомление о том, что ему надлежит быть 4 марта 1152 года во Франкфурте для участия в рейхстаге, созываемом, как объяснили, для обеспечения в Империи мира и порядка. Для Вибальда, как и для многих других, отправившихся вместе с ним в путь из Кельна, оставалось загадкой, что подразумевалось под «обеспечением мира и порядка» и почему для этого надо было собираться именно во Франкфурте. О настоящей цели намечаемого рейхстага догадывались, а через несколько дней она должна была окончательно проясниться, чего все с нетерпением ожидали.

Догадка оказалась верной: рейхстаг созвали именно для избрания нового короля. Как только архиепископ Майнцский по заведенному порядку открыл франкфуртское собрание, архиепископ Кельнский внес предложение, что было бы разумно ради большей простоты исполнения формальностей поручить избрание короля комиссии. И лучше всего было бы составить эту комиссию из претендентов на престол. Пусть господа сами договорятся между собой, положив тем самым предел богомерзким усобицам, терзавшим страну в последние десятилетия.

Предложение понравилось. Его приняли как первую меру по «обеспечению мира и порядка». Была создана комиссия в составе Фридриха Швабского, Генриха Саксонского, представителей княжеских родов Церингенов и Бабенбергов и других претендентов. Прошло совсем немного времени, и раздался клич герольда, послышались барабанная дробь и звуки фанфар, а из лагеря швабов стали доноситься радостные крики и грохот ударяемых друг о друга щитов. Наконец ликование выплеснулось возгласом: «Да здравствует король Фридрих!»

Собрание еще не успело как следует осознать, что же произошло, как швабские рыцари подняли на щит своего герцога, уже украшенного знаками королевского достоинства. За ним шествовала правомочная комиссия выборщиков, подтвердивших, что они, выполняя возложенную на них миссию, единодушно назвали королем Фридриха Швабского.

Во всеобщей сумятице архиепископу Майнцскому с трудом удалось получить слово. Он кричал, что эти выборы вовсе и не выборы, а неслыханный обман. Фридрих Швабский якобы не заслуживает доверия собравшихся, поскольку он уже давно похвалялся, что станет королем и вопреки воле имперского собрания. Архиепископ Кельнский отмел эти упреки, и больше не нашлось желающих оспаривать правомочность сделанного выбора. Убеждало бесспорное численное преобладание вооруженных сторонников Фридриха. Под их охраной вновь избранный король Германии Фридрих I Штауфен был пронесен на щите через весь лагерь, как того требовал обычай, и дальнейшие возражения стали бесполезны.