Фронтовик
Шрифт:
И ещё если часть запасов провизии с сорок пятого хранится, а они высокого качества, потом возмещал потраченное современным, то техника и почти всё оружие, кроме редких памятных образцов, у меня вполне современное. Бывая за границей, я уводил иностранные образцы, покупая, но чаще банально воруя. Зачем платить, если так можно забрать? Оружие и техника, это неплохие запасы. Из техники белая «Нива», экспортный вариант. «ГАЗ-66». Песчаный багги. Мини-трактор с запасом плугов и небольшой тележкой. В Германии добыл. Прицеп кемпера, автодом на колёсах, увёл зимой семьдесят восьмого в Штатах, самый современный и оснащённый. Пять тонн весил. Глиссерный катер, мотоцикл «Минск», мотороллер «Вятка», два велосипеда, японский снегоход, яхта в две мачты. Эта другая, заметно больше, раза в два, шесть помещений внизу, две мачты и весит десять тонн, хотя материал облегчённый. Тоже парусно-моторная. Я опытный яхтсмен. Из авиационной техники, то два вертолета, наш «МИ-2» и «Робинсон-R22». Как раз в семьдесят девятом и увёл, «Робинсоны» только начали выпускать в двуместном варианте. Плюс самолёт-амфибия, двухмоторная летающая лодка
Тут я командир-танкист, с неизвестным статусом, будем воевать, остальное покажет время. Вот такие мысли и крутились у меня в голове. А так вскоре я уснул, утомлён был, да и тело ещё брать под контроль, а то меня санитар на рентген водил, трясло всего как от болезни Паркинсона, чуть мне её не поставили как диагноз, но всё же признали, не она. Вот так я и лежал. Проснулся в обед, да и на ужине меня покормили с ложечки, я не мог её удержать. Вечером попросил принести чемодан, его с формой забрали, и изучил что внутри. Да, чемодан Иванова. Личные вещи его были. Письма матери, значит, не сирота. Изучил их, читая. Парень родом из Казани, ну да, там же и военное училище. Где живёшь, там и учишься. В дивизию сообщили о моей травме, что в госпитале нахожусь, чтобы за дезертира не приняли, там определённый срок прибытия. Это отметили, даже приехали, забрали документы и всё оформили. Да, я теперь числюсь за Четвёртой танковой дивизией, командир взвода. Какого полка и батальона, узнаю на месте. Документы вернули этим же днём. А что, штаб дивизии тут же в городе размещался, недолго всё оформить. Вот и встретил утро двадцать второго, сотрясаясь вместе со зданием от близких звуков бомбёжки, бомбили железнодорожную станцию, и военный аэродром, он на окраине был. Жена лётчика подскочила, спала на свободной койке, и осмотревшись, у нас стёкла в палате повылетали, убежала, проверив перед этим мужа. Тот очнулся, в сознании был. Я же с трудом терпел, думаю уткой воспользоваться или по стеночке до туалета дойти? Где он, я знал, уже бывал, опыт есть. Просто сомневаюсь что дойду, мочевой пузырь готов был лопнуть.
Всё же сунул ноги в тапочки без задника, халат больничный накинул и шаркая, меня всего трясло и шатало, дошёл до двери, и дальше по стеночке до туалета. Народ по коридору бегал, меня чуть не сбили, и вообще видно, что многие из пациентов собирались покинуть госпиталь. Я же посетил нужное помещение, и всё мимо очка, чёртова тряска, после этого помыл руки, умылся, и обратно. Всё же упал, сам, нога подвернулась, но медсестра помогла подняться, надела тапочки, слетели, и довела до палаты, а там и на койку уложила. Жаль одного. Та ничего, в моём вкусе, лет тридцати, фигуристая. Хотя я сейчас не в той форме. А так позавтракал, всё же работал госпиталь, как и кухня, главврач навёл порядок, и читал письма дальше. Значит так, мать в Казани, я так понял, та директор средней школы, есть ещё младшая сестра Ирина. Та девушка на совместном фото, не подружка или невеста Михаила, а жена его законная, и живёт она на квартире у матери, потому что в положении, шестой месяц. Какое ей с мужем ехать к месту службы? Правильно решили. Как обустроится, вызовет. Кстати, она тоже Ирина, как и младшая сестра, а матушку у Михаила звали Лидия Петровна. Вот так и читал письма, изучая всё, пока ничего не писал, с этой неразберихой и окружением всё затеряется, я более чем уверен. Да и как писать в моём сейчас состоянии? Попросить если кого? Да нет, немного подождать осталось, там дальше я уже в форме буду. И жаль, что женат, эту Ирину я совсем не знаю, у меня в Сыктывкаре Таня, родной мой человечек. Ничего, разберёмся.
Так и пережидал налёты, и спокойно ожидал, стараясь взять тело под контроль. Двадцать второе пролетело, двадцать третье, и утром двадцать четвёртого, я проснулся в порядке. Тело ощущал, как родное. Сразу к моему легчающему врачу, а госпиталь переполнен, много раненых привозили, и тот выписал, хотя справку выдал, указав диагнозы. Их там несколько. Вот так надел форму, документы в хранилище, носить в карманах привычки не имею, ремень застегнул, поправив ремешок портупеи, к слову, в кобуре «Наган» был, их обычно танкистами и выдают. Чемодан в левую руку и покинул госпиталь. Даже позавтракать успел. Понятно, что место освобождают, но мне-то что делать? Направился в комендатуру. А куда ещё? Там если не бедлам, то порядка точно мало, удалось найти дежурного, всё же он был, только не сидел на месте, тот изучил бумаги из госпиталя, мои документы, глянул на бинт, что закрывал висок, под фуражкой его видно было, и сказал:
– Где ваша дивизия, я не знаю. Мне известно где штаб вашего Шестого механизированного корпуса, куда входит ваша дивизия. Там дальше с вами решат.
Оказалось, Шестой мехкорпус наступал на Сувалки, разгромить скопившуюся там немецкую группировку. Помнится, это ничем хорошим не закончится. Вот я и решил отправиться на склады, те что уцелели, и поискать попутные машины, если повезёт, то может быть даже своей дивизии. Вот так и двинул в нужном направлении.
– Лейтенант! Лейтенант, погодите!
– расслышал я за спиной, и остановившись, обернулся. Может меня окликают?
Действительно меня, от чёрной «эмки» спешил командир-политработник, старший батальонный комиссар, судя по шпалам в малиновых петлицах и звёздам на рукавах.
– Танкист?
– Да, танкист, товарищ старший батальонный комиссар.
– Отлично, - явно обрадовался тот.
– Тяжёлые танки знаешь?
– «Кавэ» что ли? Техника как техника, не сложнее трактора.
– Хорошо. Я из политуправления Тридцать Шестой кавалерийской дивизии. Тут я нашёл исправный танк, его только выгрузили в ночь перед войной, нужен экипаж.
– Товарищ старший батальонный
– Вот и вернёшься, вместе наши дивизии воюют, а мне нужно доставить припасы и патроны. В некоторых местах без танка, особенно тяжёлого, просто не проехать. Выполняйте приказ, поступаете под моё командование.
– Есть, - только и осталось что козырнуть.
Дальше сели в машину и покатили к станции. Хорошо разбитой вражеской авиацией, сейчас та их не интересовала, что могли побили. Чемодан пришлось выкинуть по совету комиссара, его фамилия Лунёв. Мол, всё равно в танк не взять. Даже выдал вещмешок, убрать всё нужно. Ну чемодан в хранилище, как и вещи, а дальше стал знакомится с экипажем. Всё же Лунёв собрал ещё троих. Однако посмотрев на массивный колосс «КВ-2», я понял, что нужно ещё двух членов экипажа, их шесть в этой машине, причём заряжающих для этой гаубицы. Опросил танкистов, что тот нашёл, все трое в комбинезонах и шлемофонах, оказались одним экипажем «БТ-7», причём Седьмой танковой дивизии. Машину потеряли от налёта вражеской авиации. Прямое попадание. Командиром был старший сержант Мишустин. Ну и стал изучать новенькую машину, проверял на топливо, боекомплект и остальное. Чую непростой день будет. Сама машина на ходу, её сюда перегнали своим ходом. Заодно узнал, как танк уцелел и не пошёл куда нужно. А во время первого налёта на город, тот стоял близко у стены склада, и его завалило обломками рухнувшей стены и крыши. И только сегодня утром откапывая и расчищая, нашли. Да забыли про него. Занимательная история. Топливо на нуле, боекомплекта тоже нет, танк с завода, и не должно быть. Это и сообщил Лунёву, что как раз вернулся. Нашёл двух артиллеристов-потеряшек, гаубичники. Тот кивнул, знает, где-что нужно.
За рычаги сел я, механик-водитель эту машину не знал, и я вот на примере показывал, как им управлять. А что, на «ИС-2» и на «КВ-8» гонял, тот мало чем от их управления отличается. Самого Мишустина я назначил наводчиком, его заряжающего стрелком, рядом с мехводом будет сидеть. Обоих артиллеристов, заряжающими. Правда, что-то они здоровые больно, тесно им будет. Пока до складов доехали, следом за «эмкой» комиссара, я вполне обучил мехвода, Крапивин его фамилия, и подогнал к складу, где заглушил двигатель. Дальше началась нудная, но всё же нужная работа. Бойцы принимали боезапас, снаряжали пулемётные диски, подавали снаряды и укладывали в боеукладке. Там Мишустин командировал, он за это отвечал. Подняли по доскам на корму бочку с соляркой, и самосливом стали пополнять баки боевой машины. Около часа всё заняло, это не быстрое дело, тем более я сам артиллерист, хотя и в своей специфике, и знал, что снаряд для этого танка должен быть с облегчённым пороховым зарядом. Не раз слышал разговоры в прошлых жизнях. Вот и сообщил об этом Мишустину. Ещё сообщил, что стрелять можно только когда танк стоит, не на ходу, иначе ходовая полетит. Ну и ослабленный снаряд, полный, заклинит башню. Тот стал чесать затылок, и пообщавшись с обоими бойцами-заряжающими, стал заниматься зарядами. А мы пополнили боезапас до полного. Я ещё увёл две тонны дизельного топлива в бочках, незаметно это сделал, плюс снаряды для моего танка и снаряды для «тридцатьчетвёрок», брал в этот раз без ящиков, чисто снаряды. Место экономил. Причём, в основном осколочные, мало бронебойных было. Вот и всё, полное хранилище. Про браслет и говорить нечего, там вообще места нет. Всё нужное.
Механик уверенно запустил движок, чуть грубо тронулся, но тот впервые сидит за рычагами этой машины, выгонял из-под обломков другой специалист, и вот так покатили прочь. К сожалению, комбинезона у меня не было, так в форме и оставался, но шлемофон нашли, подключён к внутреннему оборудованию связи, там он на пять абонентов, один заряжающий без связи, поэтому я сидел в башенном люке и командовал куда ехать. Комиссара давно не было, до склада довёл и уехал. Только сообщил, где будет ждать его колонна тылового обеспечения. Вот и катили туда. Знаете, я удивлён, был уверен, что увижу грузовики, а это обоз был, хотя и длинный, под сотню гружённых повозок. Удивляет чего это комиссар на «эмке» разъезжает, где его верховой конь? Ладно, шутки в сторону, мы, пугая лошадей, проехали в голову колонны, и двинули вперёд, после отмашки. В обозе старшим не комиссар был, а интендант, старлей, если по армейскому. Комиссар нас проводил и в город вернулся. Танк не может держать одну скорость с обозом, мотор греется, поэтому мы отъедем километра на два-три, и встанем где в тени, внутри танка душегубка, ожидаем его, потом ещё бросок, вот так и двигались. Причём, Мишустин устроил тренировки, учились заряжать орудие, были проблемы как открыть затвор, никто не знал, но и с этим разобрались, вот так зарядили-разрядили, и набивали руку. Все пулемёты тоже заряжены, осталось затвор взвести. Дорога забита битой и сгоревшей техникой, множество воронок от авиабомб, тут не танк, тут бульдозер с отвалом надо, хотя и нашей машины хватало, что скидывали с дороги, что в блин превращали. Ну и воронки большие объезжали. Прокладывали дорогу. Обоз особо не отставал. Так и двигались часа два. Самолёты вражеские не раз видел, но те на нас не обращали внимания, тем более мы то под деревья ныряли, дорога так шла, то по открытой местности. Однако такое не могло продолжаться долго, эту дорогу немцы держали под контролем.
Надо сказать, «Глаз» вполне активно работал, я гонял его туда-сюда и не без интереса следил что вокруг происходит. А чтобы нас не застали врасплох. Именно поэтому моё внимание привлекла группа немцев, в обычной полевой форме Вермахта, что устроили лёжку, и наблюдали за дорогой. Знаете, я поначалу и не понял, что это авианаводчики, выискивают вкусные цели и наводят свою авиацию.
– Механик, стой!
– скомандовал я, говоря в переговорное устройство, и махина танка замерла, качнувшись вперёд и назад.
– Экипаж к бою. Зарядить орудие фугасом. Наводчик, ко мне.