Функции "младших героев" в эпическом сюжете
Шрифт:
В этом же сказании и Хонгор фигурирует в роли "младшего героя": когда Джангар возвращается с копьем, починенным после поломки в первом бою, он видит, что Хонгор бьется один в окружении, – и спешит к нему на помощь (Малодербет. I, 676-679). Такая ситуация может быть названа типовой, она встречается нам в "Победе Алого Хонгора над Мангна-ханом" (здесь она связана и с Хонгором, и с Саваром) (Овла, IV), "Пленении Алым Хонгором богатыря Аля Монхля" (поражение терпят Савар и Санал, в роли главного героя выступает Хонгор) (Овла, V), "Покорении Саналом Смуглолицым Строгим страны мангасов..." (вовремя прибывший Джангар спасает Санала) (Овла, VIII), "О пленении Хонгором Шара Мангас-хана" (Джангар и Хонгор) (Овла. С. 416-417) [так мы обозначаем пересказы песней "Джангара", не входящих в репертуар Ээлян Овла, но опубликованные в том же издании.], "О поражении свирепого хана мангасов Хара Киняса" (Джангар и Савар) (Овла. С. 418), "О битве Джангара и богатырей с ханом мангасов Аля Монхля" (поражение терпят Хонгор и Алтан Чэджи) (Овла. С. 421), "Об угоне скакуна Зэрде вражеским богатырем Аля Монхля) (Джангар приходит на помощь
Относительно мотива "Бой героя с войском" и говорить нечего – он является общим местом сказаний о Джангаре и его богатырях. Нередко составляющей этого мотива оказывается "боевое исступление", в котором богатырь сражается дубиной (стволом дерева; напр. (Овла, XI, 460-464)) и ее сюжетными аналогами – вплоть до нагайки [Кичиков. С. 187].
Сопоставление версий "Джангара", возможное благодаря фундаментальным исследованиям А.Ш. Кичикова, дает замечательную возможность проследить, какую форму имел один и тот же мотив в тууль-улигере, в архаическом сказании и в эпопее в ее классической форме. Особенно это касается инициатической мотивации едва-не-гибели "младшего героя" – эта мотивация четко выражена в древнейших сказаниях, а в эпопее уходит в подтекст повествования. Говоря словами Б.Н. Путилова, архаическая традиция "давая жизнь новым фольклорным системам... может... быть поглощенной ими и продолжать жить в виде различных следов и элементов, по-разному трансформированных и усвоенных новым" [Путилов. 1976. С. 184-185].
* * *
Кратко коснемся эпоса о Гесере, который по праву именуют "Илиадой" Центральной Азии (Ссылки приводятся по: [Гесериада]). "Младший герой" сильного типа в "Гесериаде" встречается реже, чем в других произведениях тюрко-монгольского эпоса. В нескольких случаях в роли "младшего героя" оказывается сам Гесер при своем старшем брате (изредка – дяде) Дзаса-Шикире. Наиболее ярким примером является монгольское сказание о победе Гесера над черно-пестрым тигром (Это сказание отсутствует в тибетской версии "Гесериады", оно возникло у монголов и от них перешло к бурятам. См.: [Неклюдов С.Ю. Героический эпос... С. 182-184]), где герои выходят против чудовищного тигра, который, "согласно книжной традиции... является "воплощением мангуса Севера"" [Неклюдов.1996. С. 184], он затягивает Гесера себе в пасть, Дзаса разрывает тигра снаружи, а Гесер рассекает его изнутри [О победе над гневно-бешеным черно-пестрым тигром. С. 17-18]. Мы отчетливо видим инициатический сюжет, где брат (племянник) играет роль "младшего героя", что полностью согласуется с мифологическим подтекстом. Еще один пример находим в повествовании о детских подвигах Гесера: Цотон хочет погубить его и отправляет в местность, где бесчинствуют разбойники-демоны; Гесер усмиряет их, а Дзаса, поздно спохватившись, сокрушается о гибели брата, едет мстить за него, но обнаруживает, что тот жив (С. 59-61). Схватка изгнанника с разбойниками подобна аналогичному эпизоду из жесты Гильома Оранжского [Песнь "Монашество Гильома" (1504-1604)] (вспомним и первую из трех поездок Ильи Муромца, но там этот мотив находится в совершенно ином окружении), а сюжет в целом находит параллель в сербской песне о Марко и его брате (см. ниже).
Как мы уже убедились, образ "младшего героя" ярче всего проявляется в характерном для классического эпоса эпизоде боя с войском. Такой битвой предстает центральное сказание "Гесериады" – война с шарайголами, где гибнет всё войско Гесера. Мотивация отсутствия предводителя логически выверена: он опоен напитком забвения и не знает, что творится у него дома.
Временная гибель двух героев – Дзаса-Шикира и Нанцона – стоит особняком. Последний – пятнадцатилетний богатырь – отправляется сразить одного из врагов и угнать табун коней, но этого ему кажется мало, он вступает в бой с другим противником, получает рану, от которой умирает (С. 156-159); впоследствии его оживляют, и он снова гибнет вместе со всеми своими товарищами. Перед нами персонаж, очень близкий к былинному Ермаку – юноша, гибнущий из-за нарушения запрета. Заметим, что типичный для "младшего героя" подсчет вражеских войск (оборачивающийся на деле битвой в отсутствии государя и гибелью) также связан с началом шарайгольской войны – посчитать армию врагов выезжают Дзаса-Шикир, Нанцон и Шумир, гибнут же в итоге все. Решающая роль в принятии решения – ждать Гесера или атаковать самим – принадлежит опять же пылкому Нанцону, так что дерзкого юношу вполне можно сопоставить с Роландом или Вивьеном по типу героя и месту в сюжете.
В связи с сопоставлением "Гесериады" и "Песни о Роланде" нельзя не упомянуть такую деталь, как "громогласный лук Гесера" (С. 79), от звука которого в страхе бежит его дядя, предатель Цотон. Как мы уже отмечали, звуки, подобные крику Ахилла, реву Олифанта и т.п. опасны исключительно для врагов.
Композиционно выделена гибель Дзаса-Шикира (С. 166-169). Одолеть Дзаса-Шикира в обычном бою шарайголам не удается: они отрубают ему голову лишь тогда, когда он невольно напивается крови из реки, хмелеет от крови и падает без чувств. (Отождествление крови с вином и другими хмельными напитками – не редкость в мировой мифологии. Для примера укажем лишь скандинавского Квасира, кровь которого становится медом поэзии, и египетскую богиню Сохмет, принявшую пиво за кровь, напившуюся до бесчувствия и тем прекратившую истребление людей (см.: Матье М.Э. Мифы Древнего Египта. Л., 1940. С. 74-76).)
Отрешившийся от забвения Гесер
Несмотря на то, что во многих своих версиях "Гесериада" – это книжный эпос, он по своей структуре достаточно архаичен. В первую очередь, это проявляется в моногеройности: кроме Гесера, его "положительного" брата Дзаса-Шикира и "отрицательного" дяди Цотона ярко очерченных персонажей больше нет. К "Гесериаде" можно отнести слова, сказанные о другой эпической традиции, но отражающие общеэпическую ситуацию: "В отличие от архаических сказаний... в которых ни один персонаж кроме главного не имел права на самостоятельную "жизнь", и потому практически ничего нельзя сказать ни о сподвижниках эпического героя, ни о людях, его окружающих, средневековые сказания содержат ряд эпизодов, дающих возможность представить окружение главного героя" [Садокова. С. 228]. Однако, как мы видим, и средневековый эпос может быть архаичен, даже невзирая на книжное происхождение.
* * *
В сравнительно небольших по объему эпических сказаниях казахов [Орлов] встречаем несколько интересующих нас персонажей. Так, например, в одном из сказаний о Кобланды фигурирует Ер-Саин, который по отношению к Кобланды играет роль младшего героя. Ер-Саин – герой, младший не только по месту в сюжете, но и по возрасту: сын стариков, он готов уйти с Кобланды в семилетнем возрасте, но его отец выпрашивает отсрочку на три года, чтобы женить сына. Когда этот срок истекает, богатыри, взяв с собой дружины, отправляются в поход на калмыков.
Дальнейшее чрезвычайно напоминает "Песнь о Роланде". Вместо того, чтобы биться с врагом, Кобланды хочет повернуть назад (ср. отход Карла; в казахской песни это мотивировано дурными предзнаменованиями); Ер-Саин в самых решительных выражениях отказывается отступить, объясняя это, в частности, тем, что иначе он будет навек опозорен. Тогда Кобланды со своей тысячей джигитов отступает, а Ер-Саин со своими сорока – едет в бой (ср. соотношение войск Карла и Роланда). Французского и казахского героев родит и мотив громового крика, хотя сюжетная роль этих кличей различна: Роланд трубит в рог в конце боя, зовя на помощь, Ер-Саин кричит в начале боя, устрашая калмыков (ср. также Ахилла – тот же громовой крик перед боем с врагом). Наконец, оба героя гибнут; Ер-Саина, в одиночку одолевшего всех врагов, сгубила недостаточная набожность (ср. былину "Как перевелись богатыри на Руси"); впрочем, потом его оживляет жена.
Одним из самых популярных среди казахов А.С. Орлов называет сказание о Ер-Тархыне. Эта песнь состоит из многих сюжетных ходов, и в ее начале мы находим интересующий нас эпизод, напоминающий рассмотренный выше. Акша-хан осаждает вражескую крепость, но безуспешно и уже готов снять осаду, когда внезапно прибывает Ер-Тархын, врывается в цитадель врага и обеспечивает победу. Как видим, Ер-Тархын является "младшим героем" сильного типа, способным на "дерзкие" поступки (он независимо атакует врага). В другом эпизоде он ведет себя подобно Ахиллу: на страну Ханзада-хана нападают калмыки, хан и весь народ просят Ер-Тархына о помощи, он колеблется, но потом выходит на бой с исполином и семитысячным войском. Когда герой побеждает, хан обещает отдать ему в жены свою дочь, но затем отказывает, мотивируя это незнатностью Ер-Тархына. Богатырь уезжает в гневе и собирается мстить оскорбителю, так что Ханзада-хану приходится умилостивлять его богатыми дарами. Мы легко распознаем ряд сюжетных ходов "Илиады", причинно-следственные связи между которыми – иные: отказ героя биться, затем бой с войском и исполином-предводителем, нарушенное ханом обещание отдать замуж свою дочь можно сопоставить с уводом Брисеиды, за этим следует гнев и готовность уничтожить тех, кого только что защищал, наконец, примирение сопровождается обильным одариванием. Всё это – составляющие элементы мотива "Ссора эпического государя с лучшим из героев".
* * *
Обращаясь к нартскому эпосу осетин, обнаруживаем его характерную особенность: “младший герой”, как правило, герой-младенец, обладающий чудесным происхождением и другими сверхъестественными качествами, оказывается в ссоре с нартами, и эта ссора очень часто приводит к гибели юного героя. Перед нами чрезвычайно распространенная ситуация – гибель “младшего героя” сильного типа; причина его вольного или невольного убийства – ревность к его воинской силе.
Таков конфликт нартов с рожденным вдалеке Арахдзау: этого героя-малолетку нарты хотят погубить, но он выдерживает испытания, не поддается на хитрости – и всё кончается миром. Дважды примечательно описание скачки Арахдзау: во-первых, тем, что оно дословно совпадает с описанием приближающихся героев ирландского эпоса (только у нартов – всадник, а у ирландцев – колесница); во-вторых, точно также описывается приближение Тотрадза, о котором речь далее. Это описание таково: пар изо рта коня все принимают за туман, комья земли, летящие из-под копыт, – за стаи птиц, блеск оружие – за сверкание солнца и т.д. Подъезжающий подобным образом Тотрадз – это враг (Любопытно, что сходный пример имеется и в былине: таково описание поездки Сокольника (Рыбн. 5, 73-74; Рыбн.177, 45-46; Онч. 1, 65-66; Григ. 308, 25-28; Григ. 417, 119-120; Аст. 2, 37-43; Аст. 11, 40-51; Аст. 87, 32-35)), его шесть братьев и отец убиты Сосланом, и герой-младенец едет мстить за них. Чрезвычайно редкий случай! – “младший герой”, богатырь-младенец, удовлетворяющий всем требованиям героического характера, является врагом. Заметим, что при переходе нартского эпоса к другим кавказским народам Тотрадз (Тотреш) лишается этих черт, присущих герою, но не врагу, и становится обычным богатырем.