Функции памяти
Шрифт:
— Что случилось? — через плечо заглянул Нидар. — Красиво, — одобрил через несколько секунд.
— Да уж. Как гласит народная мудрость, красота — страшная сила. И чем дальше, тем страшнее… Куда ж мы вляпались-то, а? — пробормотала тоскливо.
— Почему тебя так взволновала эта… картинка? — озадачился рыжий и ободряюще сжал моё плечо.
Закрыв добычу и поставив на столик с такой аккуратностью, словно она могла взорваться, развернулась к мужчине лицом. Обняла, крепко прижавшись на пару секунд, просто чтобы успокоиться, потом слегка отстранилась и принялась за
— Это знак и гимн РАО, республиканской армии освобождения. Это… как бы их цензурно назвать? В общем, сами себя они величают движением сопротивления, борцами за справедливость и реставраторами республики. По факту… Да плюк их знает, честно говоря, я в политике не разбираюсь. Но отец постоянно их ругает, когда заходит речь, а его мнению в вопросе я доверяю.
— И что в этом страшного? — продолжил недоумевать харр.
— Если шкатулка эта валялась у Майкла не просто так, а по идеологическим соображениям, в чём я почти уверена… Это политическое дело. Всё, что связано с РАО, это политика, а значит, всё очень грязно и очень сложно, — вздохнула сокрушённо. — И нам точно надо поскорее позвать спецов из ИСБ, хотя я и не представляю, как с ними объясняться.
— Всё-таки урши очень любят усложнять себе жизнь, — рассеянно качнул головой Нир.
— Вот тут я даже спорить не буду! Потому что да, любят, и усложнение её до такой степени меня тоже всегда раздражало. Пойдём всё-таки поищем связное оборудование. Может, храм подскажет что-то полезное, если он всё это время более-менее следил за происходящим.
Мне повезло, в одной из палаток по подсказке искина мы действительно нашли портативный ретранслятор. С запуском его я разобралась быстро, на нём для таких бестолковых имелась подробная инструкция. Исправный, настроенный, достаточно мощный, чтобы добить до городской сети Индры-1, и подключённый к ней. Интересно, как хозяева умудрились всё это реализовать, не привлекая внимания?
Стоило активировать шимку, как меня завалило кучей непрочитанных сообщений. Не считая спама и полезных информационных рассылок, были послания от сокурсников и других шапочных сетевых знакомых, которые я проигнорировала. Ну и, конечно, уйма всего от родителей и сестёр.
Только разобраться со всеми этим я не успела, прервал входящий вызов. От отца. Да он точно чуял…
С одной стороны, это здорово, что информацию у нас научились передавать почти мгновенно на любые расстояния. Но с другой — такая скорость иногда… всё осложняет.
Чувствуя робость, я села на какой-то ящик, для поддержки вцепилась в ладонь Нидара, который опустился передо мной на корточки. Быстро настроила отображение, заменив своё новое лицо образом старого, привычного, и ответила на вызов.
— Привет, па!
Несмотря на все опасения, прозвучало даже радостней, чем я ожидала. Видеть отца — невозмутимого, по уставу тщательно выбритого, с его обычным лёгким насмешливым прищуром, — было приятно почти до слёз. Как хорошо всё-таки, что он есть и что он вот такой…
И как хорошо, что дома всё хорошо. Потому что отец спокоен, расслаблен и выглядит как всегда. Одет не в футболку, а в повседневную форму — значит, сейчас на службе. И без головного убора, так что можно привычно поумиляться на любимые кудряшки. Светло-русые волосы отца вьются мелким бесом, за что он их терпеть не может и всегда стрижёт очень коротко, но те не сдаются и даже в таком виде продолжают курчавиться. Многое бы я отдала, чтобы посмотреть на обросшего кудрявого папу! А так — только на детских снимках, потому что войну с причёской он ведёт лет с десяти, с кадетского корпуса. Хотя так и не собрался решить эту проблему радикально — наверное, привык.
— До тебя не достучишься, — проворчал Иванов-старший. — Привет. Тебя достали домашние и ты специально такой дикий курорт выбрала? — предположил со смешком.
— Ну да, в некотором роде, — нервно хмыкнула в ответ. Хорошо хоть родной язык не забыла! Правда, выговаривать слова с харрскими зубами и гортанью оказалось сложно.
— Тата, а что у тебя с голосом? — закономерно удивился родитель. — Ты простудилась, что ли?
— Я… Пап… В общем, не знаю, как сказать. Ты, главное, не волнуйся, я жива, здорова и в безопасности!
— Ты серьёзно думала меня таким успокоить? — голос зазвучал ровнее и твёрже. — Так, мичманёнок, отставить болтологию. Докладывай по существу!
— А по существу… Короче, вот, — вздохнула я и подключила передачу изображения.
— Тата? — отец недоверчиво вскинул брови, обвёл взглядом моё лицо. Нахмурился, а голос еще похолодел. — Это не смешно.
— Не то слово! — согласилась, чувствуя, что уши виновато прижались к голове, а сама голова норовит втянуться в плечи. — Я сама в шоке. До сих пор поверить не могу.
— Поверить во что?
— Что у меня уши, усы и хвост, — честно призналась ему.
— Минута пошла, — ровно проговорил он. Холодно, отрывисто — верный признак злости. Не лично на меня, понятное дело, на обстоятельства. Но с ним таким лучше не пререкаться.
И я принялась торопливо, но стараясь не вдаваться в лишние подробности, пересказывать, что и как получилось. Про Нидара и наши с ним особые отношения тоже решила пока не упоминать, отцу и без того достаточно новостей.
Выражение лица родителя с каждым словом становилось всё более сложным. А когда дошло до последнего открытия, что я с большой вероятностью умудрилась наткнуться на какого-то агента РАО не из последних, отец прикрыл глаза и начал массировать переносицу. В конце концов я иссякла и насторожённо замолчала, не уложившись, конечно, в минуту. Несколько секунд повисела тишина.
— Плус мне в нос! — наконец вздохнул отец, опять сфокусировал на мне взгляд.
*Плус — противолодочный управляемый снаряд*
Самое грубое ругательство, которое он позволяет себе при нас. Я долгое время всерьёз верила, что папа такой интеллигентный всегда, пока Нинка не поделилась по секрету, как тот порой чихвостит подчинённых. Сама она тоже не слышала, но кое с кем из этих пострадавших была знакома.
— Тамара, объясни мне одно: почему ты раньше не рассказала? — продолжил папа.