Шрифт:
Алексей Лебедев
(МИР ФУРБЛОВ)
Фурбл, выходящий из моря
Я проснулся, зевнул во всю ширину зубастой пасти и поднялся с кровати. Начинался новый день.
Знали бы вы, сколько мелких неприятностей и неожиданных проблем подстерегает фурбла в быту! Куда, например, девать хвост, когда садишься; как не царапать когтями паркет и не драть обивку кресел? Да мало ли... Однако со временем все проблемы решаются и постчеловеческая жизнь входит в рамки обыденности.
Меня зовут Фрэнсис Гордон. Я был актером. Не великим, конечно, но
Да, в таком виде ничего хорошего не сыграешь. Пожалуй, в прошлом веке я мог бы сниматься без грима для фильмов ужасов. Но сейчас они непопулярны, более того - осуждены. Теперь людей учат НЕ бояться монстров. Цель благородная, но вот осуществимая ли до конца - это большой вопрос. Обычная реакция людей на меня страх, а затем смущение по поводу страха. Я привык и даже сочувствую.
У одетого с иголочки молодого человека, позвонившего в мою дверь этим прекрасным летним утром, реакция была совершенно не типичная. На лице его отразились восхищение и радость. Впрочем, следующей фразой он все испортил:
– Здравствуйте. У меня есть предложение, от которого вы не сможете отказаться.
– Я ничего не покупаю, - грозно прорычал я.
– Хватит с меня говорящих пылесосов и мыслящих унитазов.
– Вы не так поняли, - терпеливо улыбнулся гость.
– Я ничего не продаю. Я не коммивояжер.
– А кто же?
– Представитель корпорации "Сакура" Питер Смит. Мы хотим предложить вам роль в новом японском фильме.
Предложение действительно было заманчивым, но пока слишком неопределенным.
– Ладно, заходите... Хотите пива?
– Благодарю.
Я достал из холодильника две банки, и мы сели в гостиной.
– Что за фильм? Надеюсь, не порнография?
– Ну, что вы, как можно! Напротив, речь идет о возрождении национальных традиций. Вам предлагается роль Годзиллы.
Это имя вызвало у меня лишь смутные воспоминания. А ведь когда-то я всерьез занимался историей искусства! Память стала ни к черту...
– Вы не могли бы рассказать подробнее? Я что-то подзабыл.
– Да, разумеется. Годзилла - это первобытное чудовище, вроде динозавра, которое появляется из океана и сеет смерть и разрушение по всей Японии. Возможно, вы не знаете, но в свое время Годзилла был одним из популярнейших персонажей японской массовой культуры. Да и американской отчасти тоже...
– Теперь припоминаю. А Общество защиты прав фурблов в курсе?
– Мы провели пока неофициальные переговоры - они не против. Годзилла не может считаться фурблом. Ни один фурбл не может быть ростом с небоскреб, а тем более - извергать пламя.
– Съемки все равно будут комбинированными. Вы могли бы обойтись компьютерной анимацией.
– Нет!
– покачал головой Смит.
– Понимаете, можно создать сколь угодно совершенные картинки, вписать их в реальность, заставить двигаться, но все равно зритель до конца в них не поверит. Живой Годзилла - дело другое. Реальное существо, с естественными для него движениями, полная правда жизни...
– Ясно, ясно...
– Кстати, вы не могли бы раздеться?
– Это зачем еще?!
– Мне нужно вас осмотреть. Что касается морды... простите, лица, я полностью удовлетворен, но ведь вам предстоит показывать все тело. Есть некоторые нюансы...
– Так мне предстоит сниматься голым?
– Ну, разумеется!
– всплеснул руками Смит.
– Как же иначе? Годзилла не может ходить в джинсах и рубашке. Это просто смешно!
Он тут же осекся.
– Ладно, доставлю вам такое удовольствие, - сказал я, раздеваясь, - но только учтите: температура воздуха должна быть не ниже тридцати градусов. Иначе я замерзну, заболею и, чего доброго, помру. Такова специфика хладнокровных существ. Видите, я все время ношу белье с электрическим подогревом.
– Разумеется, это будет учтено в контракте, - заверил меня Смит. Его явно не смущал мой стриптиз. Он стал осматривать меня под разными углами зрения.
– Наружных половых органов нет, - сказал я, чтобы внести ясность.
– Вы это хотели знать?
– Да, в том числе и это. Мы надеемся, что фильм привлечет широкие массы детей и юношества, так что подобные требования вполне естественны.
Его забота о морали была просто трогательной!
– Ну, что, нравлюсь я вам?
– Уверяю вас, мистер Гордон, из вас получится изумительный Годзилла! Соглашайтесь, не пожалеете.
– Мне надо подумать.
– Хорошо. Я оставлю вам проект контракта... А это, - он дал мне кассету, - старые фильмы с Годзиллой. Посмотрите на досуге.
Я сидел в своем любимом кресле перед телевизором и вживался в образ. На экране огромный и неуклюжий Годзилла методично громил Токио. Зрелище было довольно занудное.
За окном послышался шум крыльев, и в дверь позвонили.
На пороге стоял Гарри Хантер. Он был похож на сфинкса.
Точнее говоря, Гарри мог бы сыграть сфинкса (в каком-нибудь фильме из древнегреческой жизни), будь он актером. Но актером Гарри отродясь не был. Он был хозяином местной закусочной на развилке дорог. Его прямой и грубоватый нрав удивительно не вязался с таинственной внешностью.
– Привет, Фрэнк. Как делишки?
– О'кей, заходи. Только ноги вытри. Все четыре, пожалуйста.
Гарри фыркнул: это была наша старая шутка.
– Ну, Фрэнк, - сказал он чуть погодя, развалясь на диване и потягивая мое пиво.
– Говорят, тебя японцы купили?
– Еще нет, но все к тому идет. А ты откуда знаешь?
– Этот парень, который на них работает, растрепал у меня в баре. Все хвастался, какого классного он нашел Годзиллу и как его отметит за это начальство.
– Ну и пусть. Тебе-то что?