Фустанелла

Фустанеллой греки называют юбку с четырьмя сотнями складок, подобную килту шотландцев. Это одеяние роднит всех горцев, а красный греческий фареон-берет с кисточкой похож на турецкую феску, но попробуйте только упомянуть об этом в беседе с греком, как, впрочем, и о традиционном названии кофе, который заваривают на горячем песке. Греки слишком дорого заплатили за свою свободу, чтобы называть кофе турецким…

В этой книге, мой дорогой читатель, тебе будет очень трудно разобраться кто – герой, а кто – враг. Даже греки, которые потеряли полмиллиона своих граждан во время «трехсторонней оккупации» и после освобождения от нацистов, до сих пор

полярны во мнении насчет того, кто развязал на долгие десятилетия гражданскую войну в их райской стране.

Виноваты ли в этом они сами, или русские, или англичане, которые сначала оставили греков наедине с Гитлером и Муссолини, прихватив с собой короля Георга II, а потом высадились в Элладе снова, не тронув немцев и позволив им беспрепятственно уйти…

А ведь это случилось. В декабре 1944 англичане расстреляли на площади Синтагматос сотни людей, в том числе безоружных женщин. А затем и похоронную процессию афинян, хоронивших расстрелянных. Три скорбящие эллинки несли транспарант, на котором неровным шрифтом было написано: «Когда народ находится перед угрозой тирании – он выбирает или цепи, или оружие!»

Англичане договорились с остатками вермахта и коллаборационистами вроде полицаев и ультраправых монархистов из организации «Х» о совместной борьбе против партизан, фактически освободивших Грецию.

Была ли эта операция «манной», как назвал ее Черчилль, или это насмешка над изголодавшимися детьми, над их матерями, над сопротивлением гордого народа, который даже, по признанию циничного Сталина, оттянул начало войны Гитлера против России?

«Теперь мы не говорим, что греки сражаются как герои, теперь мы говорим – герои сражаются как греки!» – открыто восхищался греческим народом Черчилль, но спустя несколько лет словно забыл об этой показной лести, подтверждая своими действиями афоризм греческого философа Диогена о том, что быстрее всего стареет благодарность. Англия направила в Грецию военный экспедиционный корпус, в два раза превышавший по численности тот, что противостоял фюреру в дни оккупации.

Интервенция британцев стала результатом секретного сговора Сталина и Черчилля. Их «процентное соглашение», написанное от руки обычным карандашом, поделило мир и предопределило судьбу Эллады.

Но как бы не решали судьбу Греции великие мира сего, эта легендарная страна всегда, даже в годы оккупации османами, немцами, итальянцами, болгарами, англичанами, оставалась свободной.

То ли поэтому, то ли по иной причине граф Мальборо, сэр Уинстон Черчилль, покидая Грецию в дни Рождества 1944 года, назвал Элладу «проклятой страной». А ведь греческие партизаны пощадили его лишь в знак уважения перед заслугами «члена Большой тройки». Ведь он запросто мог взлететь на воздух вместе со всем своим штабом в отеле с символичным названием «Британия», под который партизаны заложили целую тонну динамита. Но пожалели. Пронесло.

Англичане вместе с полчищами своих войск привезли в страну и беглого греческого короля, лояльного угасающей империи англосаксов. Но нет теперь Британской империи, нет и в Греции короля. Осталась только свобода. Она, быть может, не обитает в высоких правительственных кабинетах, она живет в сердце каждого грека.

Демократия – слово греческого происхождения, означающее «власть народа». Но есть ли эта власть на самом деле?

Так, еще до нашей эры в Греции бушевала Пелопоннесская война между Спартой и Афинами, и это была война между общественными формациями. В Спарте правили аристократы, в Афинах была провозглашена демократия. При этом и там, и там существовало рабство.

Союзники Спарты, как впоследствии и мыслитель Платон, утверждали, что любая демократия приводит

к тирании. Тиран, опираясь на чернь, подавляет сопротивление равных с ним аристократов. Отчасти они были правы, но ведь именно спартанцы вступили в сговор с давними врагами греков, персами, чтобы одолеть конкурентов. Рациональное ведение войны иногда создает чудовищные союзы. Всегда и везде. И противоборствующие стороны по-разному трактуют предательство.

Предатель – это всегда конкретный человек, у которого всегда есть выбор. Даже загнанный в угол, он может встать лицом к врагу, рассчитывая хотя бы на то, что его не атакуют со спины.

Интрига и предательство – категории одного порядка, причем изменники и предатели есть в любом народе. И не может быть разных трактовок, особенно когда речь идет о коллаборационизме. Если на твою землю пришел оккупант и ты преклонился перед ним, надел его форму и смирился с поднятием чужого флага над Акрополем – значит, ты предал свой народ.

Но есть и свои герои. Так, после предательской капитуляции Греции гитлеровцы заставили пехотинца греческой армии Константиноса Кукидиса снять бело-голубой государственный флаг с флагштока Акрополя. Часовой выполнил приказ и, обвязавшись снятым флагом, бросился вниз и разбился… А позднее молодые парни Манолис Глезос и Апостолос Сантос сумели пробраться к святыне Эллады и сорвали флаг со свастикой…

Впоследствии англичане посмеялись над ветеранами греческого сопротивления, разоружив партизан и отдав их оружие полицаям, а такие патриоты, как Манолис и Апостолос, оказались в концентрационных лагерях на безлюдных островах.

Гражданская война разделила эллинов. Целый народ стал заложником большой политики. В этой книге история простых людей переплетается с большой геополитической игрой, в которой они не более чем песчинки.

Но зачастую песчинка, попавшая в глаз, заставляет человека взглянуть на мир совершенно по-иному. Взглянуть так, чтобы разглядеть красоту, любовь, сострадание, найти в себе силы простить даже собственных врагов, по крайней мере тех из них, кто не запятнал свои руки невинной кровью.

Как правило, предательство начинается с трусости. И только трус способен превратиться в беспощадного зверя. Надеюсь, история обыкновенной греческой девушки Катерины не оставит вам выбора. Вы никогда не ошибетесь в том, кто есть изменник, а кто свят в своей любви к родине, и более не будете внимать аргументам софистов, которые готовы оправдать чудовищную измену, найдя сотни объяснений сотрудничеству с нацистами.

Кто-то стал полицаем из-за хорошего пайка, чтобы выжить, кто-то – вследствие обычного человеческого страха и отсутствия альтернативы. У каждого свой выбор…

Мой дорогой читатель, прочитав эту книгу, ты узнаешь, какой выбор сделала Катерина… Перед ней были сотни дорог… Столько же, сколько складок на фустанелле. Но она выбрала одну – ту, которую предатель всегда обойдет стороной.

Владимир Ераносян

В этой безвестной критской деревушке, раскинувшейся у Самарийского ущелья в номе [1] Ханья, не было ни одного мужчины, который равнодушно бы взирал на восемнадцатилетнюю красавицу Катерину. Да что там мужчины! Женщины, особенно молодые, не скрывали своей зависти.