Футарк. Третий атт
Шрифт:
— Вик, — спросил меня Сирил из-за номера «Джеральдтаун Геральд», который читал за завтраком, — а ты когда-нибудь поднимался на воздушном шаре?
— Я, по-твоему, похож на самоубийцу? — ответил я вопросом на вопрос.
— Есть немного, — честно ответил кузен, сложив порядком измятую газету.
— А с чего вдруг тебя разобрал интерес к воздухоплаванию?
— Да вот, — он ткнул пальцем в фотографию на передовице. — Скоро пройдет фестиваль воздушных шаров, совсем недалеко от нас. Мама очень заинтересовалась, к слову.
— Надеюсь,
Да, в списке развлечений значилось не только наблюдение за аэростатами, но даже и катание на них. Разумеется, за порядочную сумму и при наличии справки от врача о том, что пассажир не страдает сердечными и нервными заболеваниями. Я бы еще добавил в список психические расстройства.
— Мелькнула у них с полковником такая идея, — вздохнул Сирил. — Да и Мирабелла что-то призадумалась… Но ей я сказал, что она не имеет права так собой рисковать, у нее дочь, в конце концов! А если так хочется выбросить деньги на ветер, причем в прямом смысле слова…
— Она может просто отдать их тебе, — закончил я фразу и налил себе еще чаю.
К счастью, Сирил все-таки примирился с миссис Вашингтон, вернее, она с ним. Признаюсь, мне частенько закрадывалось страшное подозрение: она в самом деле влюблена в моего непутевого кузена, иных причин подобной снисходительности я придумать не мог. Его легкомысленное поведение, глупые шутки, чрезмерная любовь к противоположному полу (Сирил как-то во время семейного чаепития в саду сослался на научные исследования, доказавшие, что мужчина по своей природе полигамен, за что был бит неразлучным зонтиком тетушки Мейбл)… Я уж молчу об азартных играх, в которых кузену никогда не везло (он уверял, что это плата за удачу в амурных делах, в которых ему, правда, тоже не везло), нежелание утруждаться хоть какой-то полезной деятельностью, отсутствии собственных средств в прекрасном сочетании с мотовством… Сирил — завидный жених, не правда ли?
Конечно, многие незамужние леди благосклонно поглядывали в его сторону, но тетушка Мейбл придирчиво рассматривала каждую кандидатуру, и всякий раз что-то ее не устраивало. Полковник Стивенсон как-то признался мне по секрету: тетушка понимает, что все эти девицы (а более того — их матушки) намного более заинтересованы мною и моими капиталами, Сирил же на этом фоне котируется намного ниже. Однако кузен — мой наследник, а значит, его супруга почти наверняка с нетерпением станет ожидать моей безвременной кончины и грядущего богатства. Может быть, даже поторопит события, такие случаи отнюдь не редки! А тетушка меня любит пусть и меньше, чем сына, но тем не менее…
Я тогда искренне возблагодарил всех известных и не известных мне богов за прозорливость тетушки Мейбл.
Миссис же Вашингтон одобрение потенциальной свекрови не слишком волновало (полагаю, равно как и одобрение нашего провинциального общества), вдобавок она была более чем обеспеченной особой, а потому не походила на охотницу за наследством. Я на всякий случай навел справки о ее благосостоянии — всё было в полном порядке, пыль в глаза миссис Вашингтон
К услугам миссис Вашингтон, дамы молодой и красивой, были самые завидные холостяки не только нашей округи (исключая меня), но и Лондона, однако она почему-то остановила благосклонный взгляд на Сириле. Помолвку, правда, разорвала, когда он окончательно вывел ее из себя, но это было прошлой осенью, и она уже сменила гнев на милость.
Таким образом, вывод мог быть только один — это любовь! Вот если бы еще кузен вел себя пристойно и ценил такое везение…
— Вик! — кажется, уже не в первый раз повторил Сирил и пощелкал пальцами у меня перед носом. — Ты что, уснул?
— Нет, — ответил я и отвел его руку. — Что за дурные манеры!
— Не вилкой же тебя тыкать, чтобы очнулся, — пожал плечами кузен. — Хотя… ты прав, следовало опрокинуть на тебя горячий чай. Хотя тогда ты обвинил бы меня в неуклюжести.
Я только вздохнул: Сирил неисправим.
— Так о чем ты говорил?
— Я спрашивал, поедешь ты смотреть парад воздухоплавателей или снова отсидишься в своей оранжерее? Скажешь, что тебе и оттуда будет неплохо видно?
— Полагаю, я тебе нужен исключительно для того, чтобы сдерживать самоубийственные порывы тетушки?
— И для этого тоже, — согласился он. — Правда, я надеюсь, ее в гондолу не возьмут. Перевес, понимаешь ли…
— Сирил, это неприлично, — нахмурился я. — Обсуждать женщину в подобном ключе… Впрочем, ты ведь печешься исключительно о ее благе?
— Именно! Я беспокоюсь о ее здоровье и благополучии, — воздел палец Сирил. — И о своём тоже. Ты представь только: если с мамой, не приведи боже, что-нибудь случится, я ведь останусь один на один с полковником…
Я представил и вздрогнул.
— И, чтобы как-то пережить утрату, переселюсь к тебе, — закончил кузен, — не смогу оставаться там, где всё будет напоминать мне о дорогой маме… Одним словом, Вик, в твоих же интересах сделать всё возможное для того, чтобы с нею ничего не стряслось! Мирабеллу она не очень-то слушает, сам понимаешь, да и полковника тоже, меня — тем более, а вот ты можешь пригодиться.
— Ну хорошо, — мрачно сказал я. — Так и быть, поеду с вами. Надеюсь, тетушка никогда не узнает о том, что мы успели ее похоронить и оплакать.
— А это идея, — обрадовался Сирил. — Надо сказать ей, что мне кошмар приснился: воздушный шар лопнул или загорелся, или трос оборвался, и ветром его унесло в открытое море…
— Какое море?! До него далеко, забыл?
— Ну и что, на высоте ветра сильные, — парировал кузен, — и вообще, можно приврать драматизма ради. Так вот, воздухоплаватели разбились… что смешного, Вик, это трагедия!
Я усилием воли изгнал видение, в котором тетушка плавно спускалась с недружелюбно нахмурившихся небес на своем неизменном лиловом зонтике с ручкой в виде головы попугая. Кажется, планировать ей помогали пышные юбки, а зеваки стыдливо отворачивались, чтобы не глазеть на ее панталоны.