Футбол с улыбкой
Шрифт:
Никогда не любил рассуждать о самых красивых мячах. Для меня все они одинаково дороги. Самое главное, чтобы мяч пересек линию ворот. Хоть носом забивай! Так я, правда, никогда не делал. А вот головой забил много. В «Динамо», помню, играл высоченный защитник, на две головы выше меня. Идет верховой пас, чувствую, что мяч не достаю. Соперник глядит на меня с высоты своего роста, стоит, хихикает. А мяч скользнул, и я со своей высоты его поймал и в ворота перевел.
А то, что кому-то запомнились, например, мои удары через себя, – это уже вкус болельщиков. В армянском клубе «Мика», где я тогда работал, мне даже установили прижизненный памятник – и на нем я как раз бью «ножницами». Там
А потом как-то прихожу на тренировку, смотрю – статуя стоит! Пришел к Мише в кабинет, спрашиваю:
– Когда успели?!
Он был очень горд:
– Нужно иметь голову, чтобы такое поставить!
Небольшая статуя, аккуратно сделанная. Для меня ее появление стало полным сюрпризом – ничто об этом не говорило.
Честно говоря, я много через себя бил – и забивал порой. Защитники мешают, мяч между линиями штрафной и площадью ворот, головой не достать, а через себя нога идет выше. Не хвалюсь, но координация у меня была отличная. Поймать и сбить меня было тяжело. И «ножницами» по мячу попадал.
Но вернусь в Баку, в 1962 год. Телевизора тогда у нас еще не было, так что видеть мои матчи родные и друзья могли только на домашнем стадионе. Мой двоюродный брат был капитаном корабля, получал хорошие деньги, плавал на своем судне по всему миру. В один прекрасный день он пришел к нам и говорит:
– Что же это вы без телевизора?
– У нас нет столько денег.
Пошел, купил и подарил нам черно-белый телевизор. Пришел мастер, все настроил. И вдруг спрашивает:
– Не хотите, чтобы цветной был?
А мы тогда о таких и не слышали.
– Конечно, хотим!
Оказалось, есть такая специальная приставка с водой, которая дает цвет на экран. И у нас единственных в округе был «цветной» телевизор – притом что у большинства других не было и черно-белого! Я выставлял его в окно, и все смотрели.
Когда показывали футбол, я и тогда, и потом старался подсматривать для себя что-то интересное у больших игроков – так же, как делал это пацаном, перелезая через забор, чтобы увидеть матчи «Нефтяника». Что-то взял и у Пеле, и у Эдуарда Стрельцова. Короля футбола впервые увидел, когда он приезжал в 1965 году играть товарищеский матч со сборной СССР в Москве. В сборной меня тогда не было, смотрел по телевизору.
Правильная остановка мяча в зависимости от того, где находится противник! Меня это поразило в игре Пеле, я постарался это перенять. Если он справа – я убираю вправо же корпус и играю левой ногой. Если он сзади меня, то просто руки расставляю, чтобы он не подобрался. И так далее. Пеле все это умел делать как никто другой. И когда с ним сравнивали того же Диего Марадону, я отвечал:
– Да, Марадона очень хороший игрок. Но он – не Пеле.
Когда известный журналист Юрий Ваньят, который освещал все до единого чемпионаты СССР, назвал меня в прессе «бакинским Пеле» – мне было очень приятно, но я не запижонил. И никогда этого пижонства в моей карьере не было. Привык, чтобы другие меня хвалили, если я этого достоин. А сам себя права хвалить не имел. И никогда не говорил, кто я такой, если меня не узнавали.
А еще Пеле никогда не обводил ради обводки. По крайней мере, по тем матчам, которые я видел, у меня создалось именно такое впечатление. Есть категория футболистов, которые обладают хорошим дриблингом и хотят обязательно обвести всех в одну сторону, а потом обратно. Я так никогда не мыслил, хотя у меня с техникой был порядок. Человек двух мог обвести почти в любой ситуации, но только чтобы это привело к острой ситуации и к нашему голу. Меня никто и никогда не обвинил бы в индивидуализме!
И Льву Яшину забивал. Делал это не раз, но запомнился один гол. Вышел на ворота «Динамо», защитника на замахе убрал, а Яшин руки вширь расставил. Думаю – куда бить, тут все перекрыто! Подрабатываю мяч, делаю еще один замах, показываю корпусом, что целю в дальний, а сам качу в ближний. Лева говорит:
– Эдик, ну тебе не стыдно? Я взрослый человек, а ты тут у всех на глазах так издеваешься.
По-доброму, естественно, не всерьез. Это было в Баку, уже в конце его карьеры. Но мне и в Москве доводилось ему, великому вратарю и чудесному человеку, забивать.
Перенимать что-либо у Стрельцова было сложнее: у нас были совершенно разные комплекции. Он – мощный, ни один защитник его остановить не мог. Но и техника была прекрасная. Когда ему давали пас, он на замахе убирал соперника, пробрасывал мяч себе на ход и бил. А мне приходилось искать другие козыри, и много мячей я забил просто с носка. Кстати, культура удара «пыром», как это тогда называли, вообще пропала. Не вижу таких ударов! Казалось бы, вратарь на тебя выходит – бей с носка! А нападающий хочет его еще обвести – и упускает момент.
В 1962-м, когда мне было двадцать лет, я разделил звание лучшего бомбардира чемпионата СССР с Юрой Севидовым из «Спартака», хорошим парнем, которому, к сожалению, позже пришлось пройти через заключение, и его прекрасно начинавшуюся карьеру это сломало. Но в том году он был в полном порядке. Да там вообще такая конкуренция была! В каждой команде – супернападающие, звезды. Не понимаю, как мне удалось их обогнать. Вернее, мы с Севидовым забили по шестнадцать, а у Михаила Мустыгина из минского «Динамо» было семнадцать, но приз газеты «Труд» разделили между мной и Севидовым, поскольку тогда после половины сезона команды делились на два турнира: двенадцать сильнейших команд играли за первое место, другие – за то, чтобы не вылететь. Мустыгин был во втором соревновании, и соперники у него, выходит, были слабее. Поэтому в «Труде» и решили приз вручать тем, кто по той формуле чемпионата играл против лучших.
Причем мы как раз у Минска выиграли решающий матч за выход в финальную пульку. Читал, что на том матче в Баку было сумасшествие, народ даже на фонарях сидел, чуть ли не на табло. Много лет прошло, уверенно подтвердить не могу. Но в Баку, как и в Ереване, народ всегда хорошо ходил на футбол. Так что меня этот факт не сильно удивляет.
Отец меня тогда единственный раз похвалил – я на всю жизнь запомнил. Игроки часто к нам домой приходили. В тот раз команда была не вся, только те, кто оставался в Баку. И после окончания того сезона папа накрыл стол и сказал:
– Можно мне один раз похвалить своего сына?
Никто не представляет себе, какая это для меня была сказка – услышать от него похвалу. Для меня папа был великим игроком, пусть в Советском Союзе его не узнали так, как он того заслуживал. Доиграл до пятидесяти лет, соблюдал режим…
Вручал мне приз «Труда», кстати, как раз Юрий Ваньят. Сказал:
– Продолжай в том же духе.
Я поблагодарил. И продолжил в том же духе.
Никакой дополнительной материальной награды за то, что стал лучшим бомбардиром, я не получил – да тогда, совсем молодой, об этом еще и не думал. А объяснить это достижение, к которому я пришел в двадцать лет, могу только тем, что все, видимо, думали так: у «Нефтяника» впереди бегает какой-то молодой парень – зачем его держать? Я этой недооценкой и пользовался. Поражался даже, что защитники так против меня играют. Но теперь понимаю, что в тех голах была больше заслуга Юры Кузнецова, который такие пасы отдавал, что мячу, кроме ворот, деваться было ну просто некуда.