Футбол
Шрифт:
Щелчок открывшегося ящика огласил комнату эхом, поднялась пыль, скопившаяся внизу. Пыль была настолько густой и тяжелой, что мгновенно покрыла мне лицо и руки. Внутри я смог разглядеть большую и измятую синюю сумку с синими же ручками; на каждой из них была знакомая желтая надпись: IKEA. Насколько я помню, в нашем доме не было ничего из этих магазинов. Но сумка казалась полной – об этом говорил вес выдвигаемого ящика, даже притом, что я никогда не открывал его раньше. Она топорщилась по бокам, так что то, что в ней находилось, никак не могло быть привычным для IKEA наполнением типа держателя туалетной бумаги, набора ножей и вилок, рамок для фотографий, в которые ничего не влезает, или того старого разбитого зеркала из первого твоего дома, которое девять лет назад заменили на новое, но которое твоя жена никак не хочет выбросить. Как бы то ни было…
Озадаченный, я медленно потянул за ручки сумки. Она была слегка
Содержимое этой сумки из IKEA служило настоящим путеводителем в духе «Кто есть кто в Премьер-лиге» настоящего и прошлого; добрую половину часа я потратил в этой комнате, вынимая из сумки одну футболку за другой. За Алонсо последовал Кин, а ему компанию составили Фабрегас и Адебайор. Потом были Джонсон и Дойл, на пару с Лескоттом, Родуэллом и Хююпя. На этом все не кончилось: из сумки я вынул две чемпионские футболки Фердинанда и Видича (очень редкие коллекционные вещи, с золотой эмблемой Премьер-лиги на рукавах). Были еще футболки Кэхилла, Дэвиса, Вудгейта и Ричардса. Я также нашел еще несколько футболок, принадлежавших Куэльяру, Парнаби, Карлайлу, Бейлу, Онуохе, Кину (другому), Хаддлстоуну и Бербатову, и еще с десяток других. У меня даже была домашняя футболка «Лидс Юнайтед», подписанная всеми игроками команды после выхода в полуфинал Лиги чемпионов. В общей сложности, в сумке было около шестидесяти разных маек.
Так как я понимал ценность футболок игроков Премьер-лиги, это был момент божественного откровения. Я подсчитал, что общая стоимость футболок составляет не менее 30–40 тысяч фунтов, не беря в расчет суммы, которую можно было бы выручить за футболки топ-игроков. В хороший день на аукционе, если повезет, можно было бы продать эти футболки больше чем за 50 тысяч фунтов. Чувствуя себя более чем довольным находкой, я отправился в кровать и впервые за почти полгода крепко уснул.
На следующее утро я встал с новой целью. Футболки могли помочь мне, и я это знал. Остаток дня я провел, обзванивая разных людей, в надежде найти для них новых владельцев. День плавно перетек в вечер, и я, наконец, закончил обзвон. Несмотря на то что я устал, я был невероятно счастлив и очень взволнован. У меня появился второй шанс доказать, что я на что-то способен после двенадцати лет игры в футбол на профессиональном уровне. Я нашел возможность положить конец всему происходящему вокруг меня безумию, и я не собирался опять все испортить.
Сегодня практически все эти футболки отыскали себе хозяев: они висят в рамках в домах тех, кто мне дорог. Мои друзья были счастливы получить их от меня, и каждый раз, когда я заезжаю их проведать, они показывают их мне. Я никогда не устану любоваться гордыми обладателями футболок, которые повесили их на стены. Как пел Фил Дэниэлс когда-то, это дает мне ощущение невероятного благополучия [26] .
Останки моей карьеры не ограничивались одними футболками. Я нашел новый дом для каждой подписанной программки к матчу, которые экипировщики собирали для меня долгие годы. Я раздал все подписанные постеры, на которые никогда даже не смотрел, они были сложены в коробке из-под обуви, лежавшей где-то в глубинах моего тройного гаража. Я раздал и все мячи, которые собрал с важных матчей. В саду позади дома мы развели костер, в котором сожгли все до единой газеты и вырезки, собранные за всю мою карьеру. Я раздал все свои награды игроку года, месяца и все бутылки шампанского лучшему игроку матча, скопившиеся у меня за эти годы. Всего таковых набралось пятьдесят семь штук. Но кто считает? Я раздал и все свои медали. Все до единой.
26
Отсылка к строчке из песни Parklife группы Blur. – Примеч. пер.
Я отчаянно нуждался в этих 50 тысячах фунтов, но суть не в этом. Футболки, подписанные постеры, медали и индивидуальные награды – все это сделало людей, которые мне дороги, невероятно счастливыми. И что более важно – ведь тут идет речь о моем собственном благополучии, в конце концов, – я окончательно перевернул последнюю страницу очень непростой главы своей жизни. Материально я, быть может, обеднел, с финансовой точки зрения я немного уступаю своим сверстникам, но в плане самоудовлетворения все они смотрят на меня снизу вверх. Моя футбольная карьера, красочная и уникальная в своем роде, всегда будет на своем месте, и любой, кому нечем заняться, может ее рассмотреть в деталях. Мое имя вписано в исторические книги; вы найдете его на сотнях тысячах, если не миллионах веб-страниц; а кое-где оно даже вырезано в камне. Но гораздо важнее всей этой чепухи тот факт, что мое имя живо и будет жить здесь и сейчас, и дальше – в моих детях. А этого, как я продолжаю напоминать самому себе, у меня никогда не смогут отнять.
Послесловие
Экстратайм
Я написал то, что вы только что прочли, весной 2012 г. Через год я убедился, что в жизни есть не только один футбол, и некоторые значимые события, произошедшие как в Британии, так и за рубежом, сделали невозможным отрицание эмоциональной нагрузки, которую он несет.
Нигде она не ощущается так ясно, как в Мерсисайде. В сентябре 2012 г. Независимая комиссия по расследованию причин трагедии на «Хиллсборо» наконец рассказала всю правду о том ужасном дне 1989 г., когда на стадионе погибло девяносто шесть человек. Келвин Маккензи, бывший редактор газеты Sun, даже извинился за нашумевший заголовок «Правда», под которым вышла откровенная ложь о том, что фанаты грабили умирающих в давке и нападали на спасателей. Ему понадобилось всего двадцать три года…
Как я уже говорил раньше, невозможно не впечатлиться болельщиками «Ливерпуля» и тем, что представляет их клуб. Всякий раз, когда я играю на «Энфилде», я поражаюсь истории этого клуба, как хорошей ее стороне, так и плохой. Я надеюсь, что правда каким-то образом поможет семьям жертв, фанатам и клубу справиться с последствиями тех событий в Шеффилде, сделавшими несчастными стольких людей.
В позитивном смысле 2012 год был также годом, когда публике представился случай снова похихикать над Джоном Терри, когда он вышел на поле в полной экипировке «Челси», чтобы поднять над головой трофей Лиги чемпионов – несмотря на то, что даже не играл в финале. Как сказал один мой друг, в футбольных кругах это событие было воспринято как «сэндвич с дерьмом». Еще веселья добавил документальный фильм Being: Liverpool от Channel 5, который получился таким забавным благодаря Брендану Роджерсу, новому менеджеру команды. Я не знаю, как это воспримут другие люди, но как футболист, смотревший его в компании других игроков, могу сказать, что это было настоящее шоу. Особенно всем полюбился эпизод, причем настолько, что мы даже стали его воспроизводить в жизни, где Роджерс, обращаясь к своим игрокам, говорит: «Три главные вещи в этом сезоне, парни», держа поднятыми указательный и большой пальцы.
В целом же этот год получился трудным для тренеров, настолько, что мне даже почти стало их жаль. В ноябре 2012 г., всего через шесть месяцев после того, как «Челси», наконец, одержал победу в Лиге чемпионов, они уволили из клуба человека, который сделал эту победу возможной, Роберто Ди Маттео. Что же до бедолаги Гарри Реднаппа, то вскоре после того, как Футбольная ассоциация отказала ему в работе со сборной Англии, он потерял и ту работу, которая у него была, в «Тоттенхэме». Потом, уже будучи менеджером «Куинз Парк Рейнджерс», он не смог предотвратить вылет команды в низший дивизион, несмотря на ряд дорогостоящих приобретений, среди которых был и центральный защитник Кристофер Самба. Доказав справедливость своей зарплаты непревзойденным уровнем игры, Самба значительно сдал после того, как стал жертвой отвратительнейших расистских нападок.
Как бы мы ни притворялись, что разобрались с проблемой расизма в этой стране, он по-прежнему продолжает временами поднимать свою мерзкую голову. Несмотря на то что суд оправдал Джона Терри, признав, что его грубая нападка на Антона Фердинанда не имела расистской подоплеки, в сентябре 2012 г. Футбольная ассоциация все же оштрафовала Терри на 220 тысяч фунтов. А кто может забыть фарс, творившийся на «Стэмфорд Бридж» в октябре 2012 г., когда хавбек «Челси» Джон Оби Микел обвинил рефери Марка Клаттенбурга в том, что тот якобы назвал его обезьяной? Я звонил одному своему другу, который был в раздевалке после матча, и он сказал, что все игроки пытались отговорить Микела подавать жалобу, но на этом все же настоял другой партнер по команде, Рамирес, бразилец, который, по словам моего друга, «едва говорит по-английски».