Шрифт:
Непонимание происходящего было настолько мучительно, что он со всего маху ударил радиоприемник ножом, и пробитый динамик хрюкнул: "Не бывает. После чего тот же голос запел: - Я первый ученик среди ребят. Пятерки в мой дневник, как ласточки летят..."
Из квартиры Лупцов выскочил, как был: с ножом в судорожно сжатом кулаке, в тапочках и без ключей. Дверь осталась распахнутой, но Лупцова это нисколько сейчас не беспокоило. В несколько прыжков он слетел на второй этаж и принялся звонить в дверь к своему соседу - моложавому пенсионеру, который два дня назад отправил семью
Не услышав электрического щебетанья звонка, Лупцов начал барабанить в дверь кулаками и громко кричать:
– Иван Павлович! Иван Павлович, да откройте же!
Поднятый с постели сосед долго возился с замком, откашливался и недовольно ворчал с каким-то горловым собачьим бульканьем. Затем дверь немного приоткрылась и, не дожидаясь приглашения, Лупцов моментально просочился в щель. При этом, Иван Павлович едва не упал, отходя назад на негнущихся от ревматизма ногах.
С одной стороны волосы у хозяина квартиры стояли петушиным гребнем, с другой - топорщились. Приземистый и кривоногий, как проведший всю жизнь на лошади монгол, он по-детски потер глаз кулаком, подтянул сползшие под пузо трусы и недовольно проворчал:
– Ты что? Пожар что ли?
– Не знаю, - ответил Лупцов и быстро прикрыл за собой дверь.
– У меня в квартире творится черти что. Стоят какие-то чемоданы. Ничего не работает. Кто-то ходит как у себя дома.
– Лупцов щелкнул выключателем и зачем-то задрал голову. Свет в прихожей не зажегся.
– Вот, - сказал он.
– Света нет.
– Ну и что?
– проворчал Иван Павлович и, шаркая тапочками, пошел на кухню.
– И газа нет, - не отставая от него, возбужденно говорил Лупцов.
– И вообще, черт те что творится. У меня в комнате кто-то сидит, выключенное радио поет.
– Иван Павлович обернулся, внимательно посмотрел на соседа и пошел дальше.
– Я не сошел с ума, - ответил на изучающий взгляд Лупцов. Кстати, посмотрите, какое странное небо.
Подергивая трусы за резинку, Иван Павлович вышел на середину кухни, и застыл на месте. Некоторое время он ошалело смотрел в окно, затем, не оборачиваясь, неуверенно предположил:
– Может ракету запустили?
– А небо-то почему зеленое?
– вопросом на вопрос ответил Лупцов.
Иван Павлович пожал плечами, подошел поближе к окну и осмотрел весь, в пределах видимости, небосклон. В это время на улице вначале тихо, а потом все громче послышалось басистое гудение с характерным металлическим лязгом. А вскоре по проспекту, по направлению к центру города, на большой скорости проехала колонна танков.
– Здесь серьезным пахнет, - машинально подсчитывая машины, сказал Иван Павлович.
– Может переворот? Эх, черт, как не вовремя.
– Он повернулся к соседу и только сейчас заметил в руке Лупцова нож.
– А это зачем?
– кивнул он на тесак.
– Я уже говорил, у меня дома кто-то есть!
– воскликнул Лупцов. Кто-то ходит по квартире. Я тоже вот так проснулся, а потом началось...
– Ходит у него, - проворчал Иван Павлович.
– Что же, вор, он дурак, что ли? Лезть, когда хозяин дома? Да и что у тебя брать-то?
– Я не говорю, что у меня есть, что брать, - все более
– Лупцов подошел к газовой плите и повернул ручку конфорки.
– Вот, у вас тоже газа нет.
– Бронетранспортеры пошли, - рассеянно сказал Иван Павлович, глядя в окно. Лупцов подскочил к нему, увидел колонну военных машин и сел на стул.
– Может, война?
– тихо спросил он.
– Может, это от ядерного взрыва такое небо?
– А черт его знает. Я на Новой Земле не служил, не видел, какое оно бывает, - зло ответил Иван Павлович.
– Я-то своих на дачу отправил. Эх, черт!
– Он метнулся из кухни в прихожую, затем остановился и растерянно сказал:
– Должны же сообщить.
– Радио не работает, - в который раз повторил Лупцов.
– Вернее, работает, но лучше бы оно молчало. Света ведь нет.
– Игорек, - взмолился Иван Павлович, - сбегай на улицу, выясни, что случилось. Если народ не знает, может, опять бэтээры пойдут. Солдатам-то ,наверное, сказали, что происходит.
Лупцов решительно встал, положил нож на стол и пошел к выходу.
2.
На улице ничего примечательного Лупцов не увидел, если не считать зеленого нефритового неба, которое, словно гигантский плафон висело низко над землей и было таким материальным, что казалось, будто до него можно достать палкой или даже рукой, если влезть на крышу дома.
Улица была непривычно пустынной, и лишь у автобусной остановки совершенно пьяный, гадкий мужичонка упорно пытался что-то поднять с земли. Куда-то пропали и машины, хотя по субботам в это время на проспекте бывало много частников с тюками, велосипедами и мелкой дачной мебелью на багажниках. Те, кто не успел в пятницу вечером, в субботу выезжали рано.
Лупцов обошел вокруг дома, потоптался под собственными окнами, пытаясь представить, что сейчас происходит в его квартире, и неожиданно вспомнил об "Опорном пункте", который располагался в соседнем подъезде рядом с химчисткой.
Он ворвался туда, громко хлопнув дверью, чем и разбудил молодого лейтенанта. Большие глаза и розовая кожа с детским пушком делали милиционера похожим на обиженную девочку, отчего усы казались прикленными, а форма - маскарадным костюмом.
Дежурный вскочил с топчана, несколькими неверными спросонья движеньями поправил прическу и китель, но, разглядев посетителя, недовольно спросил:
– Ну что ещё такое?
Лупцов долго и путанно пытался объяснить бдюстителю порядка, что произошло. Чтобы милиционер не принял его за сумасшедшего, он подтолкнул его к окну и заставил посмотреть на небо. Затем снял телефонную трубку и дал послушать. Лупцов поведал ему о колонне танков и бронетранспортеров, о ночной панике и вымершем проспекте и под конец предложил лейтенанту взглянуть на свои наручные часы. Вначале милиционер с недоверием слушал сумбурный рассказ посетителя, но Лупцов говорил так страстно, что ему удалось посеять в душе служителя закона смятение. Лейтенант внимательно дослушал посетителя, взглянул на часы, долго тряс рукой, а потом приложил их к уху. Часы стояли.