Габриэла, гвоздика и корица
Шрифт:
В такие минуты с особой остротой ощущаешь уникальность великого байянца. Его талант – как комета, которая появляется на небосклоне раз в миллион лет. …В Баии существует легенда, что после смерти отважный человек становится звездой. И я верю, что где-то там, в просторах Вселенной, горит звезда по имени Жоржи Амаду.
Хроника одного провинциального города
Аромат гвоздики и корицы цвет – это Габриэла, краше в мире нет [30] .
Эта история любви – по странному стечению обстоятельств, как говаривала дона Арминда, – началась в тот солнечный весенний день, когда фазендейро [31] Жезуину Мендонса застрелил из револьвера свою жену, дону Синьязинью Гедес Мендонсу, пышную смуглянку, даму из высшего ильеусского общества и большую любительницу религиозных праздников, и стоматолога Озмунду Пиментела, красивого юношу и поэта, который приехал в Ильеус всего несколько месяцев назад. И вот в то самое утро, ещё до того как эта трагедия потрясла город, старая Филумена наконец исполнила свою давнюю угрозу: оставила кухню араба Насиба и уехала на восьмичасовом поезде в Агуа-Прету, где прекрасно устроился её сын.
30
Эпиграф в переводе А. Сиповича.
31
Фазендейро – так в Бразилии называют крупных помещиков.
Как потом заявил Жуан Фулженсиу, человек учёный и мудрый, владелец «Образцовой книжной лавки», лучшего в городе книжного магазина и центра интеллектуальной жизни Ильеуса, день для убийства был выбран неудачно: такой чудесный, погожий денёк, первый после долгого сезона дождей, когда солнце нежно ласкало кожу, – он совсем не вязался с кровопролитием. Но полковник [32] Жезуину Мендонса, человек чести, отважный и решительный, книг не читал, ему было не до эстетики, такие соображения не приходили в его голову, обременённую рогами. Ровно в два часа дня, совершенно неожиданно, поскольку все думали, что он уехал на фазенду, полковник ворвался в дом стоматолога и прикончил прекрасную Синьязинью и соблазнителя Озмунду, всадив по две пули в каждого.
32
Полковниками в Бразилии называют богатых помещиков.
Это происшествие заставило жителей Ильеуса забыть о других важных событиях этого дня: о том, что утром каботажное судно село на мель у входа в гавань, что открылась первая автобусная линия между Ильеусом и Итабуной, о великолепном бале в клубе «Прогресс» и даже о животрепещущем вопросе, поставленном Мундинью Фалканом о драгах для углубления бухты. Что касается маленькой личной драмы Насиба, внезапно лишившегося кухарки, то о ней сразу узнали только самые близкие его друзья, но, увы, не придали ей особого значения. Все говорили только о взволновавшей весь город трагедии – истории жены фазендейро и стоматолога – то ли потому, что все трое были из высшего общества, то ли из-за обилия подробностей, возбуждающих и пикантных. Потому что, несмотря на всеобщий прогресс, которым гордились жители города («Просвещение Ильеуса идёт семимильными шагами», – писал видный адвокат Эзекиэл Праду в газете «Диариу ди Ильеус»), в этих краях по-прежнему самый жгучий интерес вызывали истории о страстной любви, ревности и смертоубийстве. Постепенно стихло эхо последних выстрелов в борьбе за землю, но с тех героических времён вкус к насилию остался в крови ильеусцев.
Остались и некоторые привычки: ильеусцы старательно демонстрировали свою удаль, не расставались с оружием ни днём ни ночью, злоупотребляли спиртным и любили азартные игры. Законы той поры по-прежнему определяли их жизнь. Один из них, непреложный закон, гласящий, что обманутый муж может смыть свой позор только кровью виновных, был исполнен в тот самый день. Этот закон, не записанный
Это пристрастие к насилию коренилось так глубоко, что даже араб Насиб, жестоко пострадавший из-за отъезда Филумены, забыл о своих горестях, с головой погрузившись в обсуждение двойного убийства. Преображался облик города, прокладывались новые улицы, импортировались автомобили, строились особняки, расширялись дороги, издавались газеты, открывались клубы, менялся Ильеус. Гораздо медленнее, однако, менялись обычаи и нравы людей. Так бывает всегда, в любом обществе.
Часть первая
Приключения и злоключения одного доброго бразильца (рождённого в Сирии) в городе Ильеусе в 1925 году, во время расцвета зоны какао и всеобщего прогресса, с любовью, убийствами, банкетами, рождественскими вертепами, историями на любой вкус, а также о славном далёком прошлом с благородными сеньорами и ловкими проходимцами, недавнее прошлое с богатыми фазендейро и прославленными жагунсу с одиночеством и вздохами, страстью, местью, ненавистью, с дождями и солнцем, лунным светом, жестокими законами, политическими играми, насущной проблемой бухты, с фокусником, танцовщицей, магией и прочими чудесами, или Бразилец из Аравии
Глава первая. Страдания Офенизии
(которая появляется очень мало, но значение её от этого не умаляется)
В этот год бурного прогресса…
О солнце, дожде и маленьком чуде
В том 1925 году, когда расцвела взаимная любовь мулатки Габриэлы и араба Насиба, сезон дождей затянулся настолько дольше обычного и необходимого, что владельцы плантаций какао, как испуганное стадо, метались по улицам города и, сталкиваясь, беспокойно спрашивали со страхом в глазах:
– Неужели это никогда не закончится?
Речь шла о дожде: никогда раньше они не видели столько воды, льющейся с неба днём и ночью почти без перерыва.
– Ещё неделя – и всё пропадёт.
– Весь урожай…
– Боже мой!
Они говорили, что новый урожай должен стать рекордным, намного превосходящим прежние. При стабильно высоких ценах на какао это означало ещё большее богатство, процветание, изобилие, кучу денег: самые дорогие гимназии больших городов для сыновей полковников, новые особняки на вновь проложенных улицах для их семей, привезённую из Рио шикарную мебель, рояли для музицирования в гостиных; новые магазины, процветающая торговля, реки спиртного в многочисленных кабаре, новые женщины с каждым пароходом, азартные игры в барах и отелях – словом, прогресс, так называемая цивилизация.
Сейчас трудно представить, что эти затянувшиеся проливные дожди, ставшие угрозой для урожая, пришли с большим опозданием, их ждали с нетерпением, о них молились. Несколько месяцев назад полковники поднимали глаза к ясному небу в поисках облаков, верных признаков близкого дождя. Многочисленные плантации какао, которые занимали уже весь юг Баии, с нетерпением ждали дождей, необходимых для созревания только что завязавшихся плодов, сменивших цветы на какаовых деревьях. Процессия в честь Сан-Жоржи [33] превратилась в этом году в страстный коллективный обет покровителю города.
33
Сан-Жоржи, Святой Георгий на португальском, является покровителем города Ильеуса, полное название которого Сан-Жоржи-дус-Ильеус.