Гагана
Шрифт:
Вторую, тайную часть задания Вильгельм тоже смог выполнить. Став своим при семье хана, он собственными глазами увидел Чашу Силы в руках хана. Пользуясь доверием, задобрив Батыя и его сыновей богатыми подарками, посланными им папой, он исподволь вселил им в головы определённые мысли, которые вылились в ответное посольство монголов к папе.
В конце августа 1254 года ответное посольство монголов, возглавляемое нанятым Сартаком армянским клириком встретилось с папой. Папа обрадовался известию о смене ханами веры, написал Сартаку письмо, а вслед за этим выпустил буллу "В одиннадцатом часу". Все эти действия стали лишь видимой частью айсберга сговора католиков с кочевниками. Монгольское посольство доставило в резиденцию к папе дары, в числе которых была и Чаша Силы. События начали наворачиваться одно на другое словно грязь на колесо чумной телеги. Вскоре Иннокентий IV умер, а
Глава 4
Рыбаков Арсений нашёл след перемещений артефакта в четвёртом по счёту архиве; как это ни странно, им стал Военный Архив Российской Армии, что хранил свои основные фонды на Фрунзенской. Тотальное здание для масштабных обобщений. На полках его хранилищ ждали своего часа немало тайн, одной из которых для Арсения стала ниточка скудных второстепенных свидетельств о странствиях и остановках Чаши в средние века. С тщательно изученным и отобранным материалом он пришёл к остальным исследователям, которые дополнили его выводы своими хоть и косвенными, но важными данными.
Собрание общества "Аркаим" происходило в новом офисе, снятом Германом (сам комиссар на нем тоже присутствовал, как и на всех предыдущих). Главным вопросом повестки дня стал извечный вопрос русской цивилизации с немного изменённой формулировкой – "Что делать дальше?". Закончив обобщающий разрозненные факты доклад, Арсений сказал:
– Выходит, что артефакт может находиться в одном из хранилищ Ватикана.
– Сень, это предположение объективных доказательств не имеет, – выступил оппонентом словам Рыбакова Василий Хромов.
– Вполне вероятная история, если посмотреть на факты через призму событий. – Герман поверил в гипотезу Арсения.
– Полковник, ты не прав, – ответил ему Олег Солодов. У них с комиссаром с первого дня знакомства не заладились отношения. Оппозиционный, по сути, к любой власти, Олег видел в Германе опричника, душителя свободы. Каждый раз встречаясь с ним, он не мог сдержать чувств, идя на открытый конфликт. Чтобы не говорил Герман, это вызывало у Солодова рвотную реакцию.
– Вам бы лучше помолчать, – цок языком, – когда старшие разговаривают.
– Ты мне не старший. Понял? – Олег заводил сам себя.
– Спокойно. Сначала предлагаю решить, что мы можем предпринять дальше. – Рыбаков хотел разрядить батарею возникшего напряжения и двигаться в конструктивном направлении поисков, не скатываясь в противостояние отдельных личностей.
– Не плохо бы было прокатиться в Италию, – заложив руки за голову, мечтательно промурлыкал ходок Медов.
– Согласен с Сергеем, считаю нам нужно искать в том направлении, – поддержал идею Герман. Правда, Герман рвался за границу за Чашей, а Медовом двигала страсть к новым впечатлениям в сексе. Чужие красотки манили его: их хотелось трогать, обонять, любить, как бог на душу положит.
Решение о поездке в Ватикан приняли четырьмя голосами против одного воздержавшегося. Формальность голосования объяснялась тем, что, в конце концов, музыку заказывал Герман, он же оплачивал все расходы и получал все нужные разрешения на посещение иностранных архивов.
Офис "Аркаима" базировался на пятнадцатом этаже Бизнес-Центра Мировой Торговли. При выходе поисковиков из стеклянных, крутящихся дверей произошёл неприятный инцидент. Олег, не забыв своего поражения, затаил злобу на комиссара. Проходя вместе с ним двери, он легонько, будто случайно, подтолкнул Германа в спину, тот хоть и удержался на ногах, но крепко ударился об стеклянную перегородку. Герман все понял. Привычки терпеть хамство у него предыдущая жизнь не выработала, и он, исходя из законов жизни индивидуума внутри любой мужской группы, предпринял действие противодействия. Он обязан был доказать превосходство и снять вопросы. Подойдя к Олегу, он что-то сказал ему вполголоса, который, услышав его слова, радостно закивал, после чего почтенное общество аркаимовцев разъехалось по домам собирать вещи в дорогу.
Через четверть часа на стоянку БЦ вернулись автомобили Германа и Олега. Им предстояло выяснить отношения в стиле настоящих мужчин. Определившись с местом рукопашной дуэли, они вместе пошли к естественному рингу – утоптанной площадки в маленьком парке по соседству, используемой местными жителями для выгула собак.
Герман встал напротив Солодова, в трёх шагах от него.
– Начинайте, Олег, не стесняйтесь.
– Ум-м. Признаться, я несколько был удивлён предложением разобраться, как мужчина с мужчиной. Предупреждаю, если ты надеешься меня удивить вашим секретным гэбэшным кунг-фу, то просчитался. Я с детства в теме уличного мордобоя. Так что лёгкой прогулки с очкастым историком по полям пиз*юлей у тебя не получится.
– Учту. Может быть, мы начнём уже? По-моему, хватит языком болтать.
Олег пожал плечами, хрустнул шейными позвонками и, прыгая в челноке, пошёл на комиссара, а тот и не думал отступать. Он просто стоял, опустив руки. Для бойца, периодически выходящего на ринг, открытая стойка Германа представляла собой лакомый кусочек – неподвижную мишень для его дробильных ударов. Ну и Солодов зарядил. Разножка, прыжок вверх и разящая нога летит в голову. Противник Олега так и не ушёл с линии нападения, напротив, он сделал неуловимое движение вперёд. Подошва ботинка, не достигнув головы, не до конца распрямившись, попала Герману в грудь. Нога, потеряв силу ускорения, угодила словно в рыхлое тесто, как прилипла. Герман подхватил пятку, вывернул в сторону, отбросил Олега в сторону. Разозлившись, аркаимовец попёр вперёд красногвардейским бронепоездом, стреляя с обеих рук, добавляя лоу-кики и заканчивая комбинации ударами коленей по корпусу. Комиссар по-прежнему защищался необычным способом: не отходя, а идя навстречу ударам, принимая их, проваливая, а затем отталкивая. Передвигался Герман в аритмическую раскачку так, что Олегу никак не удавалось угадать, где он окажется в следующее мгновение. Схватка закончилась неприлично быстро: Герман зашёл боевому партийцу за спину, запрыгнул на него, обвил талию ногами, а шею руками – четверть минуты и Олег отключился. Его так молниеносно лишили кислорода, задушили до состояния просмотра мультиков, что он ничего не понял. Придя в себя, он с минуту не соображал, где он находится и что с ним происходит; затем встал на ноги. Герман стоял тут же невдалеке; смотрел на реку. Увидев, что Олег очухался, приблизился, уставился этим своим неизменным немигающим гипнотическим взором и произнёс:
– В дальнейшем хамить не советую, нам с вами ещё работать. Очень бы не хотелось раньше времени с таким знающим специалистом расставаться, – сказал и, не дожидаясь ответа, зашагал к выходу из парка.
Олег не страдал недугом злопамятства, ему начистили рыло по всем правилам уважаемого им хольмганга, разве звериной шкуры под ногами дерущихся не хватало, да боевых топоров в руках. В этот раз воины обошлись без холодного оружия на дуэли и то хорошо. Противник Олега, предположительно, владел неизвестным ему боевым искусством. На самом деле так оно и было. Герман изучал дисциплину боя – в широком понимании этого слова, под названием – Гагана. Новейшая разработка охранного отдела комиссии по идентичности – Гагана, позволяла перемещаться на поле боя в определённом рваном темпе, постоянно меняя позиции, уходя с линий обстрела, выживать, а затем уничтожать врага с наибольшей эффективностью. Ни секунды лишнего ожидания: если и происходили паузы, то они обуславливались предсказанием общего разворота событий. Сознание в состояние предсказания ближайших действий противника непосредственно в бою. Точность, меткость стрельбы, постоянство действия силы, неожиданность, скорость, – основные постулаты боевой дисциплины Гагана в любом сражении.
Через два дня Герман принёс аркаимовцам заграничные паспорта, плюс – все разрешения, запросы, обоснования на посещение секретного архива Ватикана. В документах были указаны незнакомые фамилии, но вклеены правильные фотографии. Выходило так, что в Комиссии по Исторической Идентичности заранее подготовились к возможному развитию событий, предугадав, что членам общества придётся в поисках Чаши ЖиС (Жизни и Смерти) выезжать за рубеж.
Ватикан – это особое место, где сама атмосфера располагает к духовным прозрениям. Например, Арсений чувствовал сгущающееся, материализующееся в его нервных клетках напряжение прямо из прозрачного ватиканского воздуха. Здесь было не так, как в православных храмах и церквях – легко и светло на душе: в Ватикане ощущалась тревога. За каждым поворотом ему чудилось нечто скрытое непотребное. Но вот компания из четырёх аркаимовцев и одного комиссара заворачивала и ничего особенного, кроме спешащих по своим делам священников и красноголовых кардиналов, их взорам не открывалось. На время тревога отпускала из своих холодных когтей сердце, чтобы уже на следующем повороте, перед следующей закрытой дверью накатить с новой силой.