Галактический глюк
Шрифт:
Вениамин махнул рукой Сиду и даже подставил ему колено, помогая вылезти.
Выбравшись следом за парнем на поверхность, Вениамин первым делом поднял маску, полной грудью вдохнул вечерний воздух космопорта, напоенный дождливой сыростью, запахами разогретого металла, протекшей смазки и, совершенно непонятно почему, прокисшей капусты, и поднял руку, чтобы с наслаждением провести ею по лицу, стирая испарину, а вместе с нею и зуд.
– Трёхнулся, Ральфович! – схватил его за запястье Канищефф. – На руки сперва глянь!
Вениамин посмотрел на ладони. Пластиковые перчатки местами уже начали расползаться. Вениамин быстро содрал перчатки с рук и, не найдя лучшего места, точно метнул их в отверстие стока.
– Ну,
Встав на четвереньки, чистильщик достал из стока перчатки Вениамина и вместе со своими засунул в карман.
– Помоги-ка лучше, – сказал он, не глядя на Обвалова.
Вместе они подняли и аккуратно установили решетку стока на прежнее место, после чего Жан-Мари с помощью универсального ключа зафиксировал ее.
Распрямив спину, чистильщик приложил ладони к пояснице, с наслаждением расправил плечи и, обратив к небу изуродованное лицо, замер.
Вениамин молча смотрел на него, не понимая, что сие означает. Они находились на дне широкого, забетонированного канала, вроде тех, что служили не только для слива отработанного топлива, но и как отводы для пламени при старте кораблей на жидком топливе. Вениамину приходилось наблюдать за тем, как похожая на раскаленную магму река заливает каналы пламеотводов, когда нацеленный в небо огромный сигарообразный корпус ракеты, опираясь на огненный столб, начинает медленно отрываться от земли. Ощущение мощи, заключенной в устремленном к небу рукотворном теле, было непередаваемым, – глядя, как взлетает корабль на гравитационной тяге, такого не почувствуешь. Но оказаться в тот момент там, внизу, где клокотало беснующееся пламя, – вот уж не приведи господь! Смерть, наверное, быстрая и легкая, но как-то совсем уж не ко времени. Оставалось надеяться на Канищеффа, утверждавшего, что досконально изучил расписание полетов.
Жан-Мари шумно вздохнул.
– А хорошо-то як! – произнес он вдохновенно и так окрыленно, как и не снилось, наверное, виршеплету Луке Голослову из квартала Желтые Кирпичи. – А, Ральфович?
Вениамин невольно глянул в небеса. Ничего особо примечательного он там не разглядел. Даже звезд видно не было. Дождь один, брызжущий в лицо, – вот и вся радость. Вся? Вениамин почувствовал, как капли воды, стекая по лицу, смывают с кожи раздражение и зуд. Он закрыл глаза. Ощущение действительно было блаженным. Наверное, вот так, подставив дождю лицо, можно было стоять без конца, позабыв о времени и вообще обо всем на свете. Если бы не мысль, свербящая где-то под основанием черепа, о том, что ты сейчас находишься на чужой территории.
– Жан-Мари, – негромко позвал проводника Вениамин, – идти не пора?
– Хай, – решительно тряхнул мокрыми волосами Канищефф. – Идем.
Чистильщик уверенно вышагивал по дну пламеотводного канала. Следуя за ним, Вениамин то и дело посматривал на Сида. С лица парня не сходила восторженная улыбка. А у Вениамина из головы не шла мысль о том, как быть с парнем? Ладно, вывезет он его с Веритаса, ну а дальше-то что? Допустим, никто его здесь не хватится, искать не станет, и, соответственно, никаких дипломатических нот, в которых контрабандиста Вениамина Обвалова обвинят не только в нарушении нескольких основных параграфов Официального уложения планеты Веритас, но еще и в похищении людей, из Великой Магистратуры Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника не последует. Предположим, втык от начальства Вениамин тоже переживет – не впервой. Но не бросать же, в самом деле, парня на пересадочной станции? Однако и усыновлять Сидора Вениамин не собирался. А как иначе оформить натурализацию?..
– Почти пришли, – сообщил, оглянувшись на ходу, Жан-Мари.
Ладно, решил Вениамин, пусть этот вопрос Фредриксон проработает. Если уж и ему не удастся ничего придумать, значит, дело – тухляк и Сиду лучше остаться на Веритасе.
Раскладную металлическую лесенку, прилепившуюся к бетонной стене канала, в сгустившихся сумерках мог отыскать лишь тот, кто точно знал, где она находится. Канищефф положил руку на перекладину и строго посмотрел на Вениамина.
– Почитай, шо пришли, Ральфович. Только сейчас вся твоя осторожность и потребуется, – чистильщик говорил, обращаясь к одному Вениамину, как будто не было рядом с ним Сида. – Отсюда до твоего флаера метров двести. Ближе по каналу не подойти. Як выберешься наверх, тут же ложись плашмяком на землю, даже головы не подымай. Я, када осмотрюсь, дам команду, шо дальше робить. Усек?
Вениамин молча кивнул.
– Давай! – рукой дал отмашку Канищефф.
Вениамин проворно вскарабкался вверх по лестнице и сразу залег, как и велел сталкер, успев заметить только далекие огни охраняемого периметра. Через полминуты рядом с ним растянулся Сид. Последним вылез из канала Канищефф. Он поднял лестницу, сложил ее и спрятал в карман. Затем поднялся на колени, вытянул шею и посмотрел по сторонам.
– Порядок, – сказал он удивившим Вениамина громким голосом. – Охрана в брик-брок режется.
– Это какая-то идиома? – спросил, приподняв голову, Вениамин.
– Сам ты идиот, – обиделся Жан-Мари. – Если я простой чистильщик, то это еще не повод для оскорблений! Меж прочим, это ты ко мне прибежал, када припекать-то начало! А? Али не так?
– Я не то имел в виду, – попытался оправдаться Вениамин.
– Ладно, – махнул рукой чистильщик. – Вставай, в Багдаде все спокойно. Вишь свой флаер-то?
Вениамин поднялся на ноги и невольно улыбнулся, увидев характерный силуэт «Пинты». Другого корабля с таким же классическим профилем в космопорте Гранде Рио ду Сол просто не могло быть.
Глава 8
Речь в которой, помимо всего прочего, пойдет еще и об искусственном интеллекте
Только сам Великий Магистр может принимать в Орден новых членов. Прием в Орден осуществляется в Святых Оллариушных Местах – там, где удобнее всего делать Оллариу.
Одетые в грязные комбинезоны чистильщиков, трое злоумышленников не спеша, по-нахальному просто, в открытую подошли к «Пинте».
Все необходимые указания Канищефф дал заранее.
– Никакой спешки! – предупредил чистильщик. – Ежели мэнш торопится, знать, затевает шо-то. А ежели идет себе не спеша, знать, работой занят. Мэнш при бизнесе никогда торопиться не будет. Работа – она, как известно, не волк, и гоняться за ней ни один нормальный мэнш по собственной воле не станет.
Сам Жан-Мари вышагивал по летному полю, засунув руки в карманы, с таким видом, точно вышел полюбоваться ночным небом, ну а поскольку звезды заволоклись тучами, то он теперь и вовсе не знал, чем заняться. Вениамину, признаться, такая маскировка казалась не самой удачной, но спорить с чистильщиком, который уже не раз на деле доказал свое знание всех тонкостей организации работ вспомогательных служб космопорта, Обвалов не стал. И все же чувствовал себя Вениамин не так уверенно, как проводник, а потому то и дело настороженно посматривал по сторонам. Не сказать, чтобы работа в космопорте кипела, но все же какая-то ночная жизнь теплилась: горели огни прожекторов, слышались громкие голоса, отдававшие распоряжения, временами в темноте неторопливо скользили едва различимые тени – наверное, это были работники космопорта, которые, как и Жан-Мари Канищефф, полагали, что, ежели не суетиться, то любое дело само сладится.