Галактический глюк
Шрифт:
– Ты долго собираешься держать нас в декомпрессии? – спросил у человека в жилете Вениамин.
– В соответствии с установленными правилами время полной декомпрессии составляет две минуты сорок три секунды, – с невозмутимым видом ответил тот.
– Мы же не в открытом космосе, – недовольно поморщился Вениамин.
Протянув руку, он толкнул небольшую дверцу за спиной у Сида. За нею находился ярко освещенный проход в четыре шага длиной. Слева от двери, прилепленный магнитной лентой, на стене висел написанный от руки плакатик: «Дом, милый дом!», – чуть ниже – еще один: «Вытирайте ноги!»
– Прошу! – пригласил
Сид и Жан-Мари вышли из декомпрессионной камеры. Оба чувствовали себя немного неуверенно – ни одному из них никогда прежде не доводилось подниматься на борт космического корабля. Даже чистильщик, всю свою жизнь проработавший в космопорту, видел их часто, но только снаружи.
– Прямо и направо, – указал направление Вениамин. – Я думаю, мы расположимся в командном отсеке, – обратился он к человеку в жилете. – В каютах места мало, а в грузовом – как-то неудобно, – Вениамин улыбнулся: – Гости все же.
– Я ждал тебя утром, – с мягкой укоризной произнес человек в жилете.
– Чиф-комендант космопорта оказался слишком жадным, – ответил Вениамин.
– И сколько же он запросил?
– Он хотел получить все.
– Хам! – возмущенно вскинул брови человек в жилете.
– И не говори, – согласился Вениамин. – Веритас, скажу я тебе, друг мой, это нечто невообразимое! – пытаясь жестом дополнить слишком невыразительные, как ему казалось, слова, Вениамин взмахнул над головой ладонью с растопыренными пальцами. – Ничего подобного я в жизни не видел!
– Ты не так уж долго жил, – резонно заметил безымянный собеседник Вениамина.
– Зато я провел свои лучшие годы не за конторским столиком, – не задумываясь, легко парировал Вениамин. – И могу с уверенностью сказать, что дни, из которых они складывались, включая выходные, были прожиты не зря.
Сид первым вошел в указанную дверь и, обомлев, замер на пороге – весь командный отсек был заполнен медведями! Большие и маленькие, добрые и злые, всех цветов и форм, косматые и стриженые, в джинсах и ковбойках, в шляпах и сапогах, в слюнявчиках и подгузниках, большеглазые и большеротые, с высунутыми языками и сосками во рту, с колокольчиками, свечками и ранцами – повсюду были медведи. Они ютились по углам, висели на стенах, цепляясь за специально подпиленные шляпки клепок, свешивались с потолка на невидимых нитях, окружали большой обзорный экран, сидели на всех имевшихся в наличии приборах, а один, самый большой, почти в человеческий рост, бурый, лохматый медведь занимал капитанское кресло.
– Я действительно вижу то, шо вижу? – спросил, выглянув из-за плеча Сида, Жан-Мари.
– Я вижу медведей, – ответил Сид.
– Я тоже, – кивнул Канищефф. И тут же сделал напрашивающийся сам собой вывод: – Значит, либо мы оба сошли с ума, либо оказались в сумасшедшем доме. Индид.
– Ну, в чем дело? Мишек испугались?
Вениамину пришлось взять гостей под руки, чтобы заставить войти в отсек, превращенный в медвежатник.
– А ну-ка, Элвис, освобождай хозяйское место! – Вениамин за лапу вытащил медведя из капитанского кресла и посадил в угол, после чего строго посмотрел на напарника. – Распустил ты их без меня!
Тот сконфуженно улыбнулся и молча развел руками.
– Так ты в самом деле коллекционируешь медведей? – недоумевающе воззрился на Вениамина Сид.
– А у тебя еще остались какие-то сомнения на сей счет? – улыбнулся тот. – Смотри, что я нашел в местной тюрьме, – Вениамин протянул напарнику журнал, который прихватил в «Ультима Эсперанца».
– О-о! – только и смог произнести человек в жилете. На свету жилет оказался светло-серым, в тон брюкам.
– Итак, господа, позвольте вас познакомить, – Вениамин раскинул руки в стороны и помахал кончиками пальцев, призывая всех собраться вокруг него. – Жан-Мари Канищефф, потомственный чистильщик космопорта, ставшего временным и, надеюсь, недолгим пристанищем для нашей «Пинты». Порочный Сид, или просто Сидор, анархист и завсегдатай местной тюрьмы. А это мой первый и единственный помощник по имени Фредриксон.
– Рад приветствовать вас на борту нашего корабля, господа, – улыбнулся гостям Фредриксон. – Могу ли я предложить вам напитки и легкую закуску?
Услыхав о напитках, Жан-Мари оживился.
– А шо у вас в наличии?
– Чай, кофе, минеральная вода с ароматизаторами на выбор. Есть еще квас, но, боюсь, перестоявший, – улыбка Фредриксона сделалась извиняющейся. – Мы купили его три дня назад на пересадочной станции Лейнстер.
Канищефф скроил презрительную гримасу, хотя с его уродливым лицом сделать это было нелегко.
– Нацеди ему спирта для протирки оптики, – велел Фредриксону Вениамин. И, подмигнув чистильщику, добавил: – Заслужил.
Жан-Мари улыбнулся – польщенно и даже как будто немножко смутившись. Хотя, опять-таки… Но, впрочем, довольно о его лице. Тем более что самого Канищеффа оно вполне устраивало.
– Позвольте напомнить вам, господин Канищефф, что алкоголь оказывает губительное воздействие на организм, – обратился к чистильщику Фредриксон. При этом выражение лица у него было чрезвычайно серьезным, какое бывает у любителя позабавиться, который откровенно валяет дурака. – Вы, как человек совершеннолетний и, смею полагать, вполне вменяемый, имеете полное право сделать разумный выбор. Но, если принять во внимание, причиной скольких жизненных трагедий, личных и семейных, стал алкоголь, я бы не советовал вам его употреблять.
Внимательно выслушав Фредриксона, Канищефф перевел взгляд на Вениамина.
– Он шо, издевается?
– Нет, – Вениамин наклонил голову, чтобы его улыбка была не так заметна, и отрицательно покачал головой. – У Фредриксона несколько необычная манера общения. Но в остальном он милейший человек.
– Должен уточнить! – указательный палец Фредриксона взлетел вверх. – Я не совсем человек!
– Час от часу не легче! – Теперь на Вениамина смотрели двое – Жан-Мари и Сид. – Хай у вас здесь точно дурдом!
– Что значит «не совсем»?
– Ничего особенного! – поднял руки в успокаивающем жесте Вениамин, не забыв при этом еще и кинуть укоризненный взгляд на Фредриксона. – Фредриксон – ИскИн.
– Двадцать первого поколения, – с гордостью добавил Фредриксон.
– Шо? – непонимающе наклонил голову Жан-Мари.
– Искусственный интеллект, – Вениамин для доходчивости еще и пальцем себя по виску постучал.
– Кибер, значица? – подозрительно прищурился Канищефф.
– Данный термин не применяется к ИскИнам начиная с восемнадцатого поколения, – вежливо поправил его Фредриксон. – Мы искусственно созданные люди с некоторыми дополнительно заданными функциями.