Галерея «Максим»

Рой Олег Юрьевич

– Ну что ты такое говоришь, Марина? – морщился Илья. – Между мной и Леной ничего нет. Мы просто помогаем друг другу. Я помог ей с жильем и работой, а она помогает мне с ведением хозяйства. Ты же сама искала мне домработницу…

Конечно, он слегка лукавил. Девушка ему нравилась, очень нравилась, но тогда он еще был уверен, что рассчитывать не на что, не пара он ей, шестнадцать лет разницы…

– Ну да, как же – ничего нет! – язвительно улыбалась Марина. – Так я тебе и поверила. Или ты и впрямь решил благотворительностью заняться? Теперь будешь открывать приюты для бездомных кошечек и собачек? Или швейные мастерские для заблудших

созданий, как Вера Павловна у Чернышевского?

– Зачем ты о ней так? – возмущался он.

– А как мне еще о ней, Емельянов? Ну на хрен она тебе сдалась? Ты вообще понимаешь, что делаешь? Может, она аферистка какая-то? Ты хоть в паспорт ее заглядывал? Без прописки, без работы… Откуда ты знаешь, что она действительно встречалась с Максимом, что она беременна именно от него? Как ребенок, ей-богу! Впустил в дом незнакомого человека…

Илья молча слушал Марину. Он уже давно знал, если та начинала читать мораль, то уже не остановить поющего Кобзона. Лучше пусть выговорится, самой полегчает. А Лене он доверял как себе. Чем больше он общался с ней, тем сильнее удивлялся – надо же, какое сокровище откопал Макс в многолюдной Москве! И не удержал, не хватило ума…

Лене Марина тоже не нравилась. Она ничего не говорила, держалась предельно вежливо и корректно, но при этом старалась бывать в обществе помощницы Ильи как можно меньше. Увидев, что та пришла в их квартиру, норовила побыстрее выйти из комнаты. Однако это не всегда удавалось. Иногда Маринка специально принималась гонять Лену, то выискивала плохо убранные уголки и презрительно указывала на них, то требовала сварить и подать ей кофе, а потом отказывалась его пить, утверждая, что на вкус он просто ужасен. Илье, конечно, это было очень неприятно, и он всеми силами старался, чтобы Марина как можно реже появлялась в его квартире, а находилась бы только в галерее и офисе.

Наверное, впервые в жизни Илья по-настоящему полюбил бывать дома – не в мастерской, не за работой, а в столовой, в гостиной, в спальне – повсюду, где чувствовался созданный руками Лены уют. Как приятно приходить туда, где тебя ждут, где вкусно пахнет домашней едой, где всегда тепло – не только телу, но и душе. Ему всю жизнь не хватало этого тепла, этого ощущения большого домашнего очага, и с кем он это обрел – с бывшей девушкой собственного сына?

На двусмысленность их положения Марина намекала ему всякий раз, когда предоставлялся случай.

– Емельянов, ты теперь человек на виду, и какую славу ты себе создаешь? Ты хоть представляешь, что о тебе говорят, какие слухи по Москве ползут?

– Марин, ну что ты за глупости городишь? – возражал Илья. – Что такого страшного происходит? Я нанял себе помощницу по хозяйству, только и всего. Все так делают. И при этом еще и романы с ними заводят, в отличие от меня.

– А ты такой весь из себя благородный, не заводишь. Знаешь, Емельянов, если я в это поверю, то буду одна на всю Москву. Понятно, что на твоей репутации это никак не отражается, но о ней-то ты подумал? Кто теперь на нее будет смотреть иначе, чем на твою подстилку? Кто ее замуж возьмет? Этак ты своей заботой всю жизнь девчонке поломаешь. Раз уж так неймется ей помогать, лучше сними ей квартиру да давай денег понемножку.

Илья молчал. В словах подруги было много правды, действительно лучше было бы поселить Лену отдельно. Но этого не хотел не только Илья, этого не хотела и сама Лена. С каждым днем они становились друг другу все ближе, все интереснее, уже понимали друг друга с полуслова, и оттого общение их было насыщенным, затрагивающим все скрытые струны их душ. Особенно ярко Илья это почувствовал в тот вечер, когда Лена рассказала ему историю своих отношений с Максимом. Она сидела в кресле, откинувшись на спинку, машинально поглаживала свой уже ставший заметным животик и говорила, говорила, говорила, видимо, с наслаждением выплескивая все, что давно скопилось на дне ее души и угнетало ее.

– Мне кажется, я очень виноват перед ним, – угрюмо сказал Илья, когда она закончила. – Где-то я допустил ошибку, когда воспитывал его. Он вырос совсем не таким, как я ожидал.

– Мы все становимся такими, какими хотим стать, и сами выбираем себе путь, – тихо сказала Лена. – Не вините себя ни в чем. Вот только недавно вы мне рассказали, как он… изнасиловал эту несчастную девушку, а теперь и я себя виню.

– Ты? В чем? – удивился Илья.

– Я бросила его, ему было больно, и он причинил зло другому.

– И это опять моя ошибка! Не научил его справляться с трудностями, – вздохнул он. – Ничего, вот родится внук, я ему все объясню.

Лена вдруг рассмеялась.

– Знаете, никак не могу смириться с мыслью, что он будет вам внуком. Ну какой из вас дед? Вы такой молодой… – и, не договорив, залилась густой краской.

Илья усмехнулся. Лена считает его молодым, не годящимся в дедушки. А у Марины теперь новое развлечение – дразнить его этим словом. «Ну что скажешь, дед во сто шуб одет?» – говорила она. Или что-нибудь в этом роде.

После того как Марина ушла с должности директора галереи, они стали видеться все реже и реже. К сожалению, так часто бывает в наш сумасшедший век – даже с близкими друзьями мы общаемся лишь тогда, когда работаем вместе или живем рядом. А стоит кому-то переехать или сменить место службы, как общаться становится некогда. Так вышло и у Ильи с Маринкой. Первое время они регулярно созванивались, а потом постепенно стало как-то не о чем говорить. То есть профессиональные темы находились, конечно, но вот личные дела, как это было раньше, Илья с ней уже не обсуждал. А потом был этот ее дурацкий день рождения, после которого они вообще перестали общаться.

В тот раз она решила справлять дома, а не в ресторане. Илья подъехал к ней на такси с большим букетом цветов и духами «J’adore», которые она так любила и которые он традиционно, по старому договору, дарил ей каждый раз уже много лет. Марина жила в собственном коттедже почти у самой Окружной, всего в двух километрах от Москвы по Минскому шоссе. Большой и красивый дом Николаевых был построен еще ее отцом. Их семья всегда была состоятельной, хотя, глядя на Марину, понять это было трудно. Сравнить ту же Алку и ее – Алка в жизни не выйдет из дома, не подкрасив глаза, не провозившись с прической около часу, и то постоянно будет ворчать, что ужасно выглядит, потому что у нее не было времени привести себя в порядок. Марина в этом отношении проще: волосы в пучок, стандартный костюм – и вперед! Проще-то проще, однако не было в ней какого-то шарма, что ли… Хотя в последнее время она тоже изменилась – похорошела, расцвела. Может, влюбилась наконец по-настоящему? Хорошо бы, а то уже пятый десяток разменяла, а до сих пор не замужем. Всю себя работе отдает, бизнес ее так и прет, а в личной жизни одни только мимолетные любовники. Жалко Маринку…