Галерея «Максим»
Шрифт:
Именно в этом чате он и встретил ту, что вскоре стала его лучшим другом. Элиза (таков был ник девушки, на самом деле ее звали Ириной) тоже была русской, живущей за рубежом, – ее родители в начале перестройки эмигрировали в Австралию. «Где много диких кенгуру», – написала она, и эта вариация на тему цитаты из известного фильма стала у них чем-то вроде пароля, только им двоим понятной шутки: он часто спрашивал, как поживают дикие кенгуру, а она передавала ему от них привет.
«А почему Элиза?» – как-то поинтересовался Макс.
«Единственное, чему меня смогла выучить учительница по музыке, – это «К Элизе» Бетховена, – отвечала она. – Больше я ничего не умею играть. Но до сих пор люблю эту мелодию, она у меня даже на телефоне стоит вместо звонка».
Общаться с Элизой ему очень нравилось. У них было много общего, они, как правило, понимали друг друга с полуслова, часто даже было ощущение, что они давно знакомы. Макс очень многое рассказывал ей о себе – почти все, кроме того, что живет под чужим именем, и кроме тех событий, которые этому предшествовали. Элиза казалась чудесной девушкой, но у нее, судя по всему, были какие-то проблемы с внешностью. Она наотрез отказывалась общаться с ним по скайпу, утверждая сначала, что у нее нет веб-камеры. А когда Максим стал настаивать, призналась, что просто стесняется показываться ему, поэтому даже фотографию не присылает. Он почувствовал себя неловко и оставил ее в покое, удовлетворяясь лишь контактами в «аське».
Вскоре Макс понял, что ему надоела такая жизнь. Не жизнь в Канаде – тут ему очень даже нравилось, – а жизнь бездельника. Оказывается, это очень скучно – изо дня в день ничем не заниматься. Чтобы не взвыть от тоски, он накачал себе в Интернете учебников по компьютерной графике и стал осваивать сначала специальные программы – Adobe Photoshop, Adobe Illustrator, CorelDraw, InDesign, а потом всерьез заинтересовался веб-дизайном. Делал на пробу сайты, выкладывал картинки на форумах, чтобы его работу оценили, прислушивался к замечаниям и в конце концов уже достиг такого уровня мастерства, что стал получать оплачиваемые заказы. Сначала он зарабатывал на этом не так уж много, но все-таки это было хорошим подспорьем, никак не лишним дополнением к тем деньгам, которые Макс ежемесячно получал от матери. Тем более что после смерти деда (это произошло через семь лет после его отъезда) дела у матери шли все хуже и хуже, и размер «пособия» значительно сократился. Привыкнув жить, ни в чем себе не отказывая, Максим стал больше работать и активнее искать клиентов – и это положительно сказалось на его заработках.
А еще он снова стал рисовать – благодаря Элизе. Как-то у них зашел разговор на эту тему, Макс проболтался, что учился живописи, девушка заинтересовалась и попросила его показать что-нибудь из своих работ. Максим выполнил просьбу и был смущен и приятно удивлен ее реакцией. Элиза прямо-таки восторгалась его рисунками, умоляла не зарывать талант в землю и продолжать рисовать рукой, чтобы не потерять навык. Веб-дизайн – это неплохо, но его призвание, как считала она, быть именно художником, а не делать сайты. Макс с ней не спорил – рисовать на холсте, а не на компьютере ему тоже нравилось.
Элиза была единственным человеком, кому он показывал свои работы. Правда, однажды он сфотографировал три самые лучшие, как ему казалось, картины, выложил их на форум художников и получил два отклика. Некая Леди Ровена написала, что нарисовано неплохо, только уж очень явно он подражает художнику Емельянову. А тип под ником Botinok язвительно добавил, что это даже не подражание, а просто-таки копирование.
«У ваших работ и полотен Емельянова есть только одно различие» – гласил его пост.
«Какое же?» – поинтересовался Макс и получил ответ:
«Цена. Ваши стоят гроши, а его – миллионы».
От обиды Максим заявил, что вообще не в курсе, кто такой Емельянов. Его подняли на смех за то, что он не знает художников такого масштаба, и посоветовали «погуглить», что в переводе с компьютерного языка на человеческий означало «воспользоваться поисковой системой». Он так и поступил – и просто обалдел от того, что узнал.
И в рунете, и в Мировой сети обнаружилось множество информации о художнике Илье Сергеевиче Емельянове. Тут были и статьи о его творчестве, и многочисленные снимки его картин, и цены, за которые они были проданы (составлявшие шестизначные суммы в евро), и сведения о его личной жизни. Макс провел целый день, читая и рассматривая фотографии отца, и на многих из них видел рядом с ним Лену. Оказывается, батя женился на ней! Лена все-таки стала актрисой и активно снималась в каких-то киношках. И у них было двое детей. Старшего даже назвали Максимом. В честь него – настоящего Максима, – смерть которого отец, судя по интервью, оплакивал до сих пор.
Сказать, что он был разозлен, значит ничего не сказать. Макс злился на всех. На отца, который предал его и отрекся от него, а потом женился на его любимой девушке. На Лену, которая его бросила, а потом вышла замуж за его отца. На мать, которая писала, что разошлась с отцом и что он женился второй раз, но даже не удосужилась сообщить, что его женой стала Лена. Впрочем, мать могла и не знать, что это та самая Лена… Кстати, а как они вообще встретились? В одном из интервью журналистка спросила батю, как он познакомился со своей женой, и тот сказал, что увидел Лену на сцене, когда она играла в дипломном спектакле, и влюбился с первого взгляда. Но что-то Максу слабо верилось в такое стечение обстоятельств. Надо ж было так случиться, что отец, не так уж часто ходивший в театр, попал именно на этот спектакль, увидел именно Лену, как-то познакомился с ней… Нет, определенно в этой истории было что-то странное!
Прозвучало характерное электронное «ку-ку!» – это Элиза связалась с ним по «аське» и поинтересовалась, как у него дела. Макс со злости выдал ей все – и про успехи отца, и про его женитьбу на Лене. Элиза полностью встала на его сторону и возмутилась поступком обоих. По ее мнению, став мужем и женой, и Илья, и Лена его предали. Максим с трудом удержался от того, чтобы не сболтнуть – на самом-то деле все не совсем так, ведь они думают, что он умер… Однако, поразмыслив, он решил, что это не так уж важно. Какая разница, предали его самого или предали его память? Все равно это предательство. А учитывая, что отец уже однажды его предавал…
Теперь, когда у него было так много свободного времени, Максим вдоль и поперек проанализировал ту историю с Анькой, восстановил в памяти все события и наконец понял, что те, кого он считал своими друзьями, просто-напросто его обманули, развели как лоха. Врали они все, не насиловал он Дорошину! Хотя бы потому, что после этого на его теле должны были бы остаться следы крови, а также следы борьбы, какие-нибудь синяки и царапины – парни ведь говорили, что девушка отбивалась изо всех сил. Но ничего такого не было, Макс хорошо это помнил. Вот у Яра – это да, вся морда была расцарапана. А у него – нет. А значит, приятели просто лгали. Наверняка решили, что раз уж тонуть, то всем вместе – и потащили за собой и его. А он, лопух, поверил…
Это открытие его потрясло и произвело двоякий эффект. С одной стороны, Максим перестал мучиться угрызениями совести, которые испытывал после смерти Гочи и Яра на пожаре. Теперь стало ясно, что это было не что иное, как возмездие. Видимо, есть все-таки Господь на небе. А с другой стороны, Максим с ужасом сообразил, что не только Гоча и Яр столкнули его в эту пропасть. Все были против него – и менты, и адвокат, и родители. На ментов злиться бесполезно, у них работа такая. А вот адвокатишка-то мог бы и разобраться… Но этот ушлый тип думал не о том, чтобы установить правду, а только о своем гонораре. И бог с ним, с адвокатом. Но отец!.. Он ведь говорил ему, открытым текстом говорил, что не помнит, не знает, не понимает, что произошло. А тот его даже не выслушал. Счел виновным, даже не потрудившись разобраться, и отрекся от родного сына.