Галерные рабы его величества султана
Шрифт:
Но сейчас его уже не было в живых. А новый гетман Юрий был всего лишь тенью своего отца. На улицах города то и дело вспыхивали стихийные драки между сторонниками разных полковников. Гетманская стража даже перестала вмешиваться в такие потасовки. Казаки сейчас дрались, а уже через час пили в корчме горилку, а топотом снова дрались.
Московские послы без дела на улицы города не совались. А если и выходили, то с большой охраной. Это был совет большинства членов генеральной старшины. Мало ли что могло произойти. Из-за пустяковой драки мог разгореться большой скандал.
А сам гетман Войска Запорожского Юрий Хмельницкий в сопровождении генерального хорунжего Ивана Яненченко, никем не узнанные, ходили по городу. Они были в одежде простых казаков. Это молодой Хмельницкий захотел узнать, что происходит в городе.
— Зайдем в корчму и выпьем по кружке пива, пан Иван.
Яненченко был согласен и кивнул в ответ. Тем более что большая корчма была прямо перед ними.
— Здесь много чего можно услышать, Иван.
— В корчме у многих в голове хмель, а не разум гуляет.
— Под хмелем многие языки распускают.
— Но скажут ли что путное?
— Скажут. Я хочу знать, что думают о новом договоре с Москвой. Полковники Сомко и Брюховецкий доказывали мне, что это желание казачества быть с белым царем. Ты ведь считаешь не так, пан Иван?
— Сейчас нельзя сказать, что я считаю, Юрий. Все не просто.
— Вот и узнаем, что думает казачество.
Народу в корчме собралось много. Гетман и хорунжий с трудом протиснулись к одному из столов, где уже сидели несколько казаков. Это были, судя по виду, запорожцы. Жупаны разного цвета и покроя были одеты прямо на голое тело. Были они неряшливы, но оружие имели дорогое хорошее.
— Хто такие? — строго спросил их седоусый казак со шрамом на левой щеке. Это был след от пистолетной пули.
— Казаки нежинского полка, пан запорожец, — ответил Яненченко. — Я Иван, а мой приятель Юрий. Мы готовы угостить вас хорошей горилкой. Ибо всегда есть, про что послушать у бывалого казака. В вы, по всему видать, бывалые.
— Садись! — седоусый запорожец тряхнул серьгой и указал прибывшим на стулья. — Всякий не станет пить со мной! Но ты я вижу, казак. Хоть и молодой. Меня зовут Яким Перебей Нос. А это мои друзья. Все запорожские казаки. Эй!
Запорожец позвал слугу и приказал ему нести еще горилки и закусок разных. Он сразу смекнул, что у этих молодых казачков деньги есть.
— На Раду прибыли? — спросил Ивана Яненченко молодой запорожец, что сидел рядом с ним.
— Да. Вместе со своим полковником. Товарищество указало на нас.
— И мы с батькой Иваном Сирком за тем же делом здесь. Погуляем на славу.
— Погуляем.
— Нежинский полк за союз с белым царем на Москве стоит. Я то знаю, — сказал Перебей Нос — И наш батько Иван Сирко за то же самое стоит! Не нужен нам союз с поганым ханом Крымским. Мы сколь раз татар и ногаев бивали!
За соседним столом пили горилку казаки в синих жупанах подпоясанных красными кушаками. Это также были бывалые воины. Один из них с перначом сотника за поясом громко провозгласил:
— За гетмана Богдана!
Его казаки отозвались:
— Светлая память ему!
— Великий был полководец и гетман!
Запорожцы охотно поддержали тост и также выпили, тем более что им на стол слуга принес новый штоф и большое блюдо с рыбой.
— За гетмана Богдана!
Юрий и Яненченко также поддержали тост.
Сотник в синем жупане выпил, поставил свой кухоль, и обернулся к запорожцам. Он смерил их тяжелым взглядом и сказал:
— А не ваш ли кошевой атаман продает дело Богданового?
— Чего? — Яким Перебей Нос тяжело поднялся со своего стула. — Ты что сказал про кошевого, шкура?
— Ты казак с сотником говоришь! — вскричал кто-то из синежупанников.
— Да мне плевать, что он сотник! Пусть своим языком батька Ивана не трогает!
Его поддержали запорожцы:
— А то запорожского кулака отведает!
— Али сабли!
Сотник не шелохнулся и только ответил:
— Я за слова свои отвечать всегда готов. Я с батькой Богданом в походы хаживал, еще тогда, когда ты пешком под стол ходил, пан запорожец. И не зыркай на меня. Я тебя не испугаюсь.
— Это оттого что сабли моей не видел, — прошипел Перебей Нос.
— Моя сабля также остра. Я Федор Лютай, сотник гетмана Богдана Хмельницкого. А вот ты что за птица?
Перебей Нос вздрогнул, услышав прославленное имя Лютая, но ответил:
— Запорожец!
— А имя твое?
— Яким Перебей Нос.
— Не слыхивал я про твои подвиги в бою, но здесь в Перяславле ты много по себе памяти оставил! Много пил и много дрался. Да только не за Украину кровь проливал!
— Я с татарами рубился вместе с нашим кошевым атаманом! Кто больше пользы принес Украине как не Иван Сирко?!
— Я твоему атаману в глаза могу сказать кто он такой. Предали вы дело Богданово! В холопы московские лезете! Твой атаман кошевой и гетманок Юрась Хмельницкий. В подметки он Богдану не годиться!
— Мы предали? — Перебей Нос схватился за саблю.
— А то кто же? Такие как вы раздираете родину на части! Того ли Богдан хотел? За то ли мы тогда сабли против короля и Речи Посполитой подняли? А сейчас зачем сюда приехали? Отдать Украину и Войско Запорожское, Богданово войско, в холопы царя московского!
— А ты в холопы короля Яна-Казимира лезешь не иначе, сотник? — спросил кто другой из толпы казаков.
Лютай обернулся в поисках дерзкого. Но не смог понять, кто это сказал. Он поднялся со стула.