Галерные рабы его величества султана
Шрифт:
— Я заветы друга моего и гетмана Богдана Хмельницкого не позабыл! Гетман Богдан видел далеко! Он не был таким как вы! Быдло вас называют! И правильно! Вы быдло и есть!
Казаки заголосили:
— Мы за царя московского православного стоим. За веру отцов и дедов наших!
— Кто смеет нас быдлом называть?
Вперед вышел небольшого роста старый казак.
— Кто эта там тявкает про измену? А-а! — протянул он. — Это ты, Федор?
— Иван? Живой? — Лютай смягчился, увидев старика.
— А чего мне сделается. Меня ни пули, ни
— Ничего я не забыл, Иван!
— Надо руки белого царя в Москве держаться. Токмо он для нас заступа от поганых татар и турок с ляхами. А твой Выговский чего натворил? Он договор Богданов порвал и снова шею под ярмо католическое подставил!
— Иван! — вскричал Лютай. — Опомнись! Али московское ярмо лучше польского?
— А как польские паны наших женок да матерей мордовали? Про то ты забыл? Как вольных казаков на колья сажали, а детишек их них в огонь кидали? Меня тот огонь до смерти жечь будет! И сабля моя всегда против ляхов будет! Против латинства поганого!
— Стар ты, Иван, но разумнее не стал. Али у московского царя нет шляхтичей? Чем его бояре лучше?
— А ты Федор, никак в паны метишь? Думаешь, король в шляхтичи тебя пожалует?
— Я казак! И казаком умру. И в шляхтичи не лезу! Но и в холопы московского царя не лезу!
Яненченко шепнул на ухо гетману:
— Вот они соратники отца твоего Богдана.
— И они грызут друг другу глотки словно собаки. Смотри, Иван, готовы вцепиться друг в друга. А ведь они воевали рядом и были друзьями.
— И такое сейчас по всему Переяславлю. Да что там — по всей Украине. Нет единодушия в нашем народе.
— Но договора с Москвой хотят многие полковники, Иван.
— Нам пора уходить отсюда, Юрий. Пока никто внимания не обращает. Тот казак может опознать тебя.
— Ты прав.
Перепалка в корчме продолжилась, а гетман с хорунжим под шумок быстро удалились, оставив на столе горсть серебра….
Юрий Хмельницкий, оказавшись в своих покоях и переодевшись, снова вызвал к себе Яненченко.
Гетман не любил носить простое платье, а предпочитал одеваться как знатный магнат. Вот и сейчас на нем был польский кунтуш сиреневого цвета расшитый серебром. За синим кушаком была гетманская булава усыпанная драгоценностями.
— Ты меня осуждаешь, Иван? — сразу спросил гетман. — Скажи мне правду!
— С чего мне осуждать тебя, пан гетман? Разве ты хозяин положения?
— Вот именно! — вскричал молодой Хмельницкий. — Вот именно! Что я могу сделать, если все противиться моей воле! Что могу я сделать, если мои полковники не могут мне ничего посоветовать? Я полностью в руках московских воевод.
— Нам стоит подождать, как развернуться события, пан гетман. Поляки заключили перемирие со шведами. И Стефан Чарнецкий возглавит армию. А он великий полководец!
— Думаешь, русские потерпят
— Кто знает? Что можно сказать теперь наверняка. Мы стали заложниками в борьбе между Речью Посполитой, Москвой, Крымом и Османской империей. Полковник Криса предлагает опереться на Речь Посполиту. Полковник Брюховецкий на Москву. Полковник Тетеря на Речь Посполиту. Полковник Сомко на Москву. Вот и поди разберись, пан гетман.
— Рядом с нами русские воеводы Шереметев и Трубецкой с войсками.
— Вот именно. И потому держим пока руку Москвы, Юрий.
— Как я устал от всего, Иван, — гетман рухнул в кресло и закрыл глаза руками. — На кого мне положиться? На кой вообще мне нужно это проклятое гетманство? Мне говорили, что это власть! Но где она власть? Я что-то не вижу её.
— Хватит горевать, Юрий. Завтра на площади ты должен быть величествен и тверд как и твой отец. На тебя будут смотреть многие!
— Завтра я буду в форме, пан Иван. Но я устал. Господи, как я устал! Помоги мне одолеть моих врагов и быть достойным гетманом и достичь славы что была у моего отца!
Яненченко посмотрел на своего друга и гетмана. Он знал, что никогда Юрий не станет такими как его отец даже на половину…
Гетман Войска Запорожского Юрий Хмельницкий пошел на вынужденный шаг. Он подписал Переяславские статьи вместе со всей старшиной, что съехалась на Раду. Теперь его власть была сильно ограничена властью московского царя. Он сам, по большому счету, превратился из полунезависимого государя в простого наместника царя Алексея. Без царя он уже не мог принимать решения, и гарнизоны московских войск занимали большинство городов Украины.
И винить в этом Юрия нельзя. Положение его было слишком сложным. С одной стороны напирали поляки, с другой русские, с третьей татары и турки. Да и внутри гетманской державы не все было спокойно. Пропасть между новой знатью, старшиной, и рядовыми казаками постоянно увеличивалась. Грызлись между собой полковники. Многие из них лезли в гетманы, ибо считали, что именно у них есть рецепт излечения страны от внешнего врага и внутренних смут.
А народ продолжал страдать и ждал, снижения гнета, малых налогов, мира и покоя, возможности сеять и пахать. Но мог ли им это дать гетман Юрий, у которого ничего не было кроме славного имени его отца — Хмельницкий….
Трапезунд: имение Дауд-бея Черная Скала
Федор Мятелев мало понимал в том, что волновало Василия Ржева. Эти политические хитрости и потребности Приказа тайных дел были ему не совсем понятны. Но в страшное подземелье ему больше не хотелось.
— Если ты не согласишься, Вася, то давай сразу найдем себе быструю смерть.
— Смерть? — не понял приятеля Ржев.
— Именно смерть. Ведь можно броситься на стражу и погибнуть в бою.
— И что это даст? Нужно не просто погибнуть. Нужно принести пользу. Понимаешь, про что я говорю, Федор?