Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу
Шрифт:
Итак, ее товарищем по университету стал Гордон Эллисон. Позднее Эллисон относился довольно странно к этому периоду своей жизни. В дальнейшем он стал очень старательно заметать следы. И это ему удалось. Но я-то знаю все досконально. Он мне сам рассказывал; признавался не раз, а много раз; это было в первое время, когда мы познакомились и когда он ухаживал за мной. И стало той ужасной приманкой, на которую он меня ловил.
— Приманкой? Почему ты называешь это «приманкой»? Почему это, по-твоему, приманка?
— Потому что он преследовал определенную цель: отталкивать и одновременно привлекать. Он меня пугал, приводил в ужас. Эта история
— Это была его манера ухаживать?
Элис:
— Я тогда ничего не смыслила. Внутренне ужасалась, не могла не слушать Гордона. Я считала его рассказы исповедью; считала, что, кроме меня, ему некому довериться; на самом деле это оказалось приманкой. Он выбрал меня. И незаметно все больше подчинял своему влиянию.
Что я знала о мире? И что знала о людях, не принадлежавших к нашему кругу? Он посвящал меня в свои тайны; так уж получилось, что первым человеком, который открыл мне свою душу, был он. Казалось, он приходил, чтобы очистить совесть, а на самом деле чтобы сделать меня сообщницей. Я это скоро поняла. И испугалась; ночи напролет я проводила без сна, но ни разу не проговорилась. Таким образом, я уже почти пропала. Мне нужен был совет, совет, чтобы решить, как вести себя в столь ужасных обстоятельствах. Да, это была его манера добиваться меня и убивать меня. Ибо, не убив меня нравственно, Гордон не мог рассчитывать на мою покорность.
Я рассказываю тебе историю преступления, жертвой которого стала. Однако, Эдвард, тот факт, что я здесь с тобой, что я жалуюсь и обвиняю, доказывает: он не подавил меня, не уравнял с тенями в аду, где он чувствовал себя в своей тарелке. Он сделал со мной то, что Хейзел Крокер сделала с ним. Передал эстафету и пошел дальше. Он был ее учеником. А потом хотел отомстить за свое темное прошлое и темную жизнь. Молодая девушка, то есть я, стала его жертвой. — Помолчав немного, Элис добавила: — И еще я знаю: он хотел вырваться из той мрачной среды, в которой жил.
Эдвард:
— В этом вся суть.
Эдвард внимательно слушал Элис, но в его душе не пробуждалась ненависть к отцу; он пытался пройти вслед за ним по тем давним дорогам жизни.
— В нашем доме молодой журналист, чье имя уже мелькало на газетных полосах, стал своим человеком еще тогда, когда он был близок с Хейзел Крокер. Он жил двойной жизнью. Никто не знал, что он делал перед тем, как явиться к нам на чай или на лодочную прогулку. Гордона отправили в Европу, и оттуда он присылал путевые очерки, в которых уже явственно проглядывал его стиль. Иногда Гордон сочинял стихи, но не печатал их; это были всего лишь стихотворные опыты. Он читал мне свои стихи, а также свои первые короткие рассказы — шутовские, жутковатые сочинения. Я не знала, что он писал их вместе с Хейзел. Ведь в то время Гордон уже постоянно бывал у нас в доме. Она его вдохновляла. Да, эта Хейзел Крокер была его любовницей и его музой.
Элис громко рассмеялась, и Эдвард подумал, что она до сих пор ревнует мужа к той женщине.
— Он не мог от нее уйти, да и Хейзел не намерена была отпускать молодого журналиста. Гордона поражало, как она уверенно идет своей дорогой. Он восторгался ее умением держаться. Правда, он допускал, что она совершила убийства, в которых ее подозревали. Но это его не смущало, такова уж была Хейзел Крокер. Она делала только то, что ей нравилось. И все
Во время очередных похождений Хейзел повстречалась с одним полицейским чиновником. Этот еще молодой человек приглянулся ей. Однако он был помолвлен. Свадьба была на носу. Но как раз это раззадорило Хейзел Крокер. Великолепное поле деятельности для нее — можно было ставить палки в колеса, плести интриги, мучить и терзать; она оказалась в своей стихии. Неразбериха, напряженная атмосфера щекотали ей нервы; вообще-то у нее была рыбья кровь, но это возбуждало ее. Игра стоила свеч из-за того кульминационного момента, к которому она готовилась и которого ждала.
Видимо, все предыдущие истории она затевала подобным же образом, но с течением времени эта женщина стала более смелой, быстрой и нетерпеливой. Раньше ее привлекало медленное развитие событий, тонко разработанные интриги, тщательно построенное действие. Тогда она умела наслаждаться каждым этапом своих авантюр. Теперь же пренебрегла побочными линиями, постепенным, медленным развитием событий. В предыдущих случаях все давалось ей само в руки, и она неизменно выходила сухой из воды; поэтому теперь ей не терпелось выступить с открытым забралом. В истории с Эстел Стойтен она сперва не ставила себе иных целей, кроме как насолить ей. Хейзел не желала, чтобы Эстел заполучила своего полицейского. Эстел была кровь с молоком — пышущая здоровьем девица из простой семьи, отец ее был мясником. До поры до времени Хейзел и Эстел вроде бы хорошо ладили друг с другом. Но чем меньше времени оставалось до свадьбы, тем чаще Хейзел вступала в конфликты с невестой по самым пустячным поводам. Хейзел вмешивалась во все мелочи, которые касались подготовки к свадьбе, и буквально напрашивалась на то, чтобы ей дали отпор.
Роман с полицейским становился, видимо, все более бурным; впрочем, трудно сказать, что было на самом деле и что являлось наигрышем. Хейзел хотела посеять в душе полицейского сомнения и беспокойство, сделать его нерешительным и неуверенным в себе. В то же время она приставала к юной Эстел, бросалась к ней на шею, делала вид, будто обожает ее. Словом, выставляла напоказ свои чувства по отношению ко всем действующим лицам; никому от нее не было спасу. Единственный человек, который чувствовал себя при этом как рыба в воде, была сама Хейзел Крокер. Гордон при сем присутствовал и не уставал восхищаться. Он не испытывал ревности, вернее, испытывал время от времени, но это как раз и было неотъемлемой частью его отношений с Хейзел. Ведь так же как и Хейзел, ему было незнакомо то естественное и простое чувство, которое мы называем любовью.
Хейзел пустилась во все тяжкие. В вечер свадьбы она разыграла с полицейским сцену страсти. Все были под хмельком, и Хейзел решила продемонстрировать, что жених принадлежит ей. Возмутительная, скандальная история! Жених и Хейзел сели рядышком и без стеснения начали обниматься и целоваться в присутствии невесты. Хейзел взгромоздилась к полицейскому на колени. Гости объяснили это тем, что она выпила лишнее, Эстел вела себя тихо.
Танцы и гульба продолжались своим чередом. По обычаю, жених и невеста должны были исчезнуть вскоре после начала бала. Жених исчез, но один, оставив Эстел сидеть в белой фате. Она танцевала то с одним, то с другим; чаще всего с Гордоном, который уговаривал ее не волноваться. Вся компания чувствовала: происходит нечто непонятное. В конце концов исчезла и Эстел.