Гамп и компания
Шрифт:
Честно говоря, не помню, что именно я сделал дальше, но невесть как я все-таки вернулся домой, накидал всякого барахла в чемодан и в тот же день поймал автобус до Мобила. По-моему, это была самая длинная автобусная поездка за всю мою жизнь. Я продолжал мысленно перебирать все те годы, что я провел с Дженни. Как она всегда выручала меня в школе – даже в кинотеатре, когда я случайно порвал на ней платье, – и в университете, когда она пела в ансамбле фолк-музыки, а я все испортил, вытащив банджиста из машины, где они с Дженни трахались. И в Бостоне, когда она пела с «Битыми яйцами», а я отправился в Гарвардский университет и
Когда я добрался до дома миссис Каррен, было уже девять вечера.
– Ах, Форрест, – сказала она, обхватила меня руками и разрыдалась.
Я тоже не сдержался и заплакал. Через какое-то время мы вошли в дом. Миссис Каррен дала мне немного молока с печенюшками и стала пытаться обо всем рассказать.
– Никто точно не знает, что это было, – сказала она. – Они заболели почти одновременно. Все произошло очень быстро, и они словно бы ускользнули. Дженни не испытывала никакой боли, ничего такого. По правде, она была еще красивей, чем раньше. Просто лежала в постели, какой я ее помнила, когда она была совсем еще маленькой девочкой. В своей старой постели. Ее роскошные волосы опять отросли и стали длинными, а личико было почти как всегда – совсем как у ангелочка. А потом, в то утро, она…
Миссис Каррен пришлось ненадолго умолкнуть. Но она больше не плакала. Она просто смотрела в окно на уличный фонарь.
– И когда я вошла ее проведать, ее уже не было. Она лежала, пристроив голову на подушке, совсем как если бы просто спала. Малыш Форрест играл на веранде, и я… я не очень хорошо знала, что делать, но сказала ему войти и поцеловать мамулю. И он ее поцеловал. Он ничего не понял. Я не позволила ему там задержаться. А на следующий день мы ее похоронили. На кладбище «Магнолия», на нашем семейном участке, рядом с ее папой и ее бабушкой. Под сахарным кленом. А малыш Форрест… я даже не знаю, насколько он все это понимает. Про папу он ничего не знает. Дональд умер в Саванне, в окружении своих родных. Малыш Форрест понимает, что мамы уже нет, но я не знаю, насколько глубоко он это осознает.
– Могу я это увидеть?
– Что? – спрашивает миссис Каррен.
– То место, где она была. Где она была, когда…
– Да, Форрест, конечно. Это вот здесь. Там сейчас спит малыш Форрест. У меня всего две…
– Я не хочу его будить, – говорю.
– Почему бы и нет? – говорит миссис Каррен. – Быть может, ему от этого станет лучше.
Так я вошел в спальню Дженни. В ее постели спал малыш Форрест, даже не зная, что с ним на самом деле происходило. Он крепко прижимал к себе плюшевого мишку, а на лбу у него вился большой светлый локон. Миссис Каррен стала было его будить, но я попросил ее этого не делать. Я почти видел, как там лежит мирно спящая Дженни. Почти.
– Может, ему лучше сегодня вечером отдохнуть, – говорю. – Утром у него найдется время со мной увидеться.
– Хорошо, Форрест, – говорит миссис Каррен. Затем она отвернулась. Я прикоснулся к лицу малыша, когда он повернулся на другой бок и слегка вздохнул.
– Ах, Форрест, – говорит миссис Каррен, – я просто поверить не могу. Так быстро. И все они казались такими счастливыми. Порой жизнь очень скверно поворачивается, правда?
– Правда, мэм, – говорю. – Как пить дать. – И мы вышли из комнаты.
– Что ж, Форрест, я знаю, вы очень устали. У нас в гостиной есть диван. Я могу вам там постелить.
– Пожалуй, миссис Каррен, я бы лучше поспал в гамаке на веранде. Вы ведь знаете, я всегда любил тот гамак. Обычно мы с Дженни в него садились и…
– Конечно, Форрест. Я дам вам подушку и несколько одеял.
Так я и сделал. И всю ту ночь дул сильный ветер, а ближе к рассвету пошел дождь. Он не был холодный, ничего такого. Просто ливень, какой обычно идет по ночам здесь, где я вырос. Не думаю, что я особо много спал. Я думал о Дженни, о малыше Форресте и о своей жизни, которая, если вдуматься, была так себе. Я понаделал уйму всякой всячины, но большая часть этой всячины вышла у меня довольно паршиво. А еще я всегда попадаю в беду как раз в то самое время, когда все вроде бы начинает ладиться. Наверное, это просто наказание, которому тебя подвергают за то, что ты идиот.
Глава вторая
На следующее утро миссис Каррен вышла на веранду с чашкой кофе и пончиком. Дождь немного поутих, но небо было жемчужно-серое, и где-то вдалеке так рокотал гром, как будто сам Бог спятил.
– Думаю, вы хотите съездить на кладбище, – сказала миссис Каррен.
– Да, пожалуй, – говорю я ей.
На самом деле я не знал, хочу или нет. То есть, что-то подсказывало мне, что я должен, но если по правде, то кладбище было последним местом, куда я на самом деле хотел бы поехать.
– Малыша Форреста я уже приготовила, – говорит она. – Он там не был с тех пор, как… В общем, я думаю, будет хорошо, если вы с ним туда съездите. Просто чтобы он немного к этому попривык.
Я заглянул ей за спину, там за сетчатой дверью стоял малыш Форрест. Вид у него был вроде как грустный и озадаченный.
– Ты кто? – спрашивает он.
– Ну, я Форрест. Помнишь, мы как-то с тобой знакомились? Тогда, в Саванне.
– Ты тот, что с такой забавной макакой?
– Да. Его зовут Сью. Только никакая он не макака. Он чистокровный орангутан.
– А где он теперь? Он здесь?
– Не-а. Его здесь нет, – говорю. – Я так прикидываю, у него теперь где-то еще дела.
– Сейчас мы поедем повидаться с моей мамой, – говорит мальчуган, и мне тут же, на месте, помереть захотелось.
– Угу, – говорю. – Я знаю.
Миссис Каррен сажает нас в машину, и мы едем на кладбище. Всю дорогу у меня в животе порхают какие-то жуткие бабочки. А малыш Форрест, тот просто смотрит из окна машины большими грустными глазами, и я все думаю, что же за дьявольщина должна теперь со всеми нами случиться.
Кладбище оказалось по-настоящему прелестное. Такие дела. Огроменная магнолия и дубы, а мы все кружили и кружили, пока не добрались до большого клена и миссис Каррен не остановила машину. Было воскресное утро, и где-то вдали звенели церковные колокола. Когда мы вылезли из машины, малыш Форрест подошел, встал рядом со мной и поднял на меня глаза. Тогда я взял его за руку, и мы пошли к могиле Дженни. Земля все еще была влажная от дождя, и туда намело уйму кленовых листьев, красных и золотых, формой совсем как звезды.