Гамп и компания
Шрифт:
– Так мама здесь? – спрашивает малыш Форрест.
– Да, деточка, – говорит миссис Каррен.
– А могу я ее увидеть?
– Нет, но она там, – говорит мама Дженни. Мальчуган оказался храбрый, ничего такого, не стал реветь, как на его месте сделал бы я. Через несколько минут малыш Форрест нашел себе палку, чтобы поиграть, и отошел в сторонку, погруженный в свои дела.
– Просто не могу поверить, – сказала миссис Каррен.
– Я тоже, – говорю. – Это неправильно.
– Теперь я лучше вернусь к машине, Форрест. Вам, наверное, надо
Я просто стоял там. Вроде как онемел и только руки ломал. Мне казалось, все, кого я по-настоящему любил, умерли или еще куда-то делись. Бубба и мама, а теперь бедняжка Дженни. Снова заморосило. Миссис Каррен сходила за малышом Форрестом и посадила его в машину. Я уже собрался было уходить, но вдруг услышал голос:
– Форрест, все хорошо.
Я огляделся, но там никого не было.
– Я сказала, что все хорошо, Форрест, – повторил голос. Это была… нет, этого не могло быть… это была Дженни!
Правда, вокруг по-прежнему никого не было.
– Дженни! – говорю я.
– Да, Форрест, я просто хотела, чтобы ты знал: все будет хорошо.
«Должно быть, я совсем спятил!» – подумал я. Но затем я вроде как ее увидел. Наверное, она была просто у меня в голове, и все же я видел ее перед собой, еще красивей, чем раньше.
– Теперь тебе придется взять на себя малыша Форреста, – говорит она, – и вырастить его сильным, умным и славным. Я знаю, Форрест, ты сможешь. У тебя очень большое сердце.
– Но как? – спрашиваю. – Ведь я идиот.
– Никакой ты не идиот! – говорит Дженни. – Да, ты не самый смышленый парень в округе, но разума у тебя куда больше, чем у большинства людей. Впереди у тебя долгая жизнь, Форрест, так что постарайся извлечь из нее самое лучшее. Я тебе годами это твердила.
– Я знаю, но…
– Всякий раз, как ты будешь попадать в настоящий тупик, я буду рядом, чтобы тебе помогать. Понимаешь?
– Нет.
– Ладно, я все равно буду с тобой. А потому возвращайся домой, займись чем-нибудь и постарайся прикинуть, что ты собираешься делать дальше.
– Но, Дженни, я просто не могу поверить, что это ты.
– Все хорошо, это я. А теперь иди, Форрест, – говорит она. – Порой ты ведешь себя так, как будто у тебя и впрямь не хватает ума от дождя укрыться.
Промокший до нитки, я вернулся к машине.
– Вы там с кем-то разговаривали? – спрашивает миссис Каррен.
– Вроде как, – сказал я. – Пожалуй, я сам с собой разговаривал.
В тот день мы с малышом Форрестом сидели в гостиной мамы Дженни и смотрели, как «Новоорлеанские Святые» играют с «Далласскими Ковбоями» – или, вернее, что Даллас с нами проделывает. За одну только первую четверть «Ковбои» совершили четыре приземления в нашей зачетной зоне, а мы – ни одного. Я пытался дозвониться до стадиона, чтобы объяснить, где я, но на телефон в раздевалке никто не отвечал. Наверное, к тому времени, как я собрался позвонить, все уже вышли на поле.
Вторая четверть получилась еще хуже, и к середине матча мы сливали 0:42, а телекомментаторы
– Блин, Гамп, ты идиот! – заорал он. – Где тебя черти носят?
Я сказал ему, что Дженни умерла, но Херли, похоже, ничего не понял.
– Какая еще, к дьяволу, Дженни? – завопил он.
Затруднительно было все ему объяснить, и тогда я просто сказал, что она была моей подругой. Затем трубку взял владелец команды.
– Слушай, Гамп, я говорил тебе, что если ты не появишься на игру, я тебя на хрен уволю? И теперь я как раз это и делаю. Все, ты на хрен уволен!
– Понимаете, – говорю я ему, – это все из-за Дженни. Я только вчера узнал…
– Не корми меня этим говном, Гамп! Я знаю все про тебя и про твоего так называемого агента, мистера Баттерфига или как там бишь его. Это просто очередной дешевый трюк, чтобы загрести побольше деньжат. И он у тебя не пройдет. Никогда не пытайся даже близко подойти к моей футбольной команде. Ты слышишь – никогда!
– Вы им все объяснили? – спросила миссис Каррен, когда вернулась в гостиную.
– Угу, – сказал я. – Типа того.
Вот так завершилась моя карьера профессионального футболиста.
Теперь я должен был найти какую-то работу, чтобы поддерживать малыша Форреста. Большую часть денег, которые я ей послал, Дженни положила на счет в банке, и с теми тридцатью тысячами долларов, которые вернула мне в невскрытом письме мама Дженни, там было достаточно, чтобы получать небольшие проценты. Но я точно знал, что этих процентов не хватит для всего, а потому мне обязательно требовалось что-то себе найти.
На следующий день я просмотрел в газете объявления о приеме на работу. И мало что нашел. В основном там требовались секретарши, торговцы подержанными автомобилями и все в таком духе, а я прикидывал, что мне нужно что-то другое, более достойное.
Наконец я заприметил объявление, помещенное в рубрике «Разное».
«Рекламный представитель, – говорилось там. – Опыта работы не требуется! Солидные заработки для усердных тружеников!» Дальше стоял адрес местного мотеля. «Собеседование ровно в 10 утра». А последняя строчка гласила: «Необходима способность общаться с людьми».
– Миссис Каррен, – спрашиваю, – а что значит «рекламный представитель»?
– Честно говоря, Форрест, я не уверена. Думаю, это… В общем, вы видели того парня, который одевается как большой арахис и околачивается возле арахисовой лавки в центре города, раздавая людям на пробу немного орешков? Мне кажется, это что-то в таком роде.
– Гм, – говорю.
Если честно, я ожидал чего-то малость повыше в смысле карьеры. Но я все думал про «солидные заработки», которые упоминались в объявлении. А кроме того, если это и впрямь был человек-арахис или типа того, люди по крайней мере нипочем бы не узнали, что внутри этого костюма – именно я.