Гандболист. Часть первая
Шрифт:
Дедушка был человеком деятельным и многогранным, работал в строительной сфере, разбирался во всех ее составляющих. Имел гараж, под завязку забитый инструментами, и проводил в нем любые ремонтные работы. Дедушка обладал обширными знаниями и все стремился сделать сам, от фундамента пристройки до электрики и сантехники. Рядом с гаражом имелся небольшой огород с рядами клубники, помидоров и зелени. Вдобавок к этому дедушка держал дачу, где выращивал уже серьезный урожай. Мы с сестрой добровольно-принудительно ездили на огородные работы. Со слов дедушки – отдохнуть на природе и немного помочь, так, в удовольствие, а в нашем представлении – батрачить, как рабы. Один раз, когда мы вернулись с дачи, я увидел по телевизору картину Репина «Бурлаки на Волге» и произнес: «Ох, как я вас понимаю». Бабушка долго смеялась. «Никакой химии, все натуральное. Животные пестициды есть не станут», – гордо заявлял дедушка, разбирая урожай и протягивая мне червивое яблоко. Замечая мою брезгливость, он говорил: «Страшны не те черви, которых мы едим, а те, которые едят нас». Ко всему прочему, он был профессиональным рыбаком, в молодости занимал должность старшего тралмейстера рыболовецкого
Зарплату в то время платили с перебоями, однако взрослые искали способы обеспечивать семью пропитанием. Это занимало большую часть времени, поэтому застать всех дома можно было лишь вечерами. Когда взрослые возвращались с работы, мы все вместе собирались за кухонным столом, ужинали и разговаривали. Оплотом семейных традиций и совместной трапезы служил дедушка. Сидя во главе стола, он расспрашивал каждого, как прошел день, рассказывал что-то интересное из своего моряцкого прошлого и ругал власть за бюрократию, воровство и беззаконие. Бабушка раздражалась и называла его пессимистом, мама просила не кричать и разговаривать тише, мы с сестрой улыбались и уплетали ужин, Альф лаял под столом, выпрашивая еду, Рыжик лениво спал на подоконнике.
Мама воспитывала нас своим примером: прививала любовь к порядку, готовила, рассказывая важные детали, читала хорошие книжки вслух… Мы смотрели, впитывали, кое-что повторяли. Однако же большую часть времени мы с сестрой принадлежали сами себе, школе и улице. Она всего на полтора года старше меня, но мы были совсем разные. Сестра, тонкая и утонченная натура, увлекалась творчеством с самого детства: рисовала, училась играть на гитаре, ходила на танцы. Мне же тогда больше нравилось гулять на улице и лазить по стройкам со своими друзьями. Во дворе ей было интересней общаться со сверстниками, чем с малолетками, как они нас называли. Не сказать, чтоб мы дрались, но и не особо дружили, просто делали вид, что каждый сам по себе. Днем за нами никто не следил и не контролировал, доступных сотовых телефонов тогда еще не было, а сложности в экономике и бешеный ритм жизни задавали свои условия. Мы рано стали самостоятельными. Уже в этом возрасте умели приготовить обед, естественно, каждый сам себе, при необходимости, вручную постирать свои вещи. К тому же у нас имелись обязанности по уборке дома: вымыть посуду, протереть пыль, пропылесосить, вынести мусор. В общем, обыденные дела, по крайней мере для детей того времени.
Дома мы практически не находились, ведь все самое интересное было за пределами квартиры – на улице. Дни пролетали бурно, стремительно и познавательно, в обильном круговороте дворовых дел. Наша квартира располагалась в большом пятиэтажном доме из белого кирпича. Два соединенных между собой корпуса создавали форму буквы «П», благодаря чему наш дом называли «Пентагоном». Двор, с трех сторон заботливо окруженный пятиэтажкой, представлял из себя отдельный укромный мир с деревьями, палисадниками, лавочками у подъездов, детской площадкой, жаль, конечно, без ракеты, и маленькой песочницей, которую с большим удовольствием посещали бродячие собаки и кошки. Сооружая песчаный замок, мы то и дело обнаруживали «клад» от животных, однако подобные находки нисколько не пугали и темпы «строительства» не снижались. Для нас, детей, двор являлся отдельным социумом. Множество мальчишек и девчонок разных возрастов находили себе всевозможные занятия на обширной территории. Если выйти на улицу днем, можно было наблюдать различные компании, занятые каждая своим делом. У третьего подъезда девочки играли в резиночки, кто-то рисовал мелом на проезжей части солнце с длинными лучами и улыбающимся лицом, с детской площадки доносился скрип качелей и смех, там же более взрослые ребята висели на турнике, между деревьями бегали мальчишки, играя в догонялки, а у входа в подвал детвора гладила уличного кота.
Конечно же, у меня имелись дворовые друзья, с которыми мы вместе росли и попадали в передряги. Их было немало, однако с двумя мальчишками я дружил особенно близко. Мы были одногодками и одновременно шли по ступеням постижения мира. Звали их Самвелом и Сергеем, и моя история в спорте начиналась именно с ними.
Самвел – симпатичный мальчуган с глянцевыми черными волосами, зачесанными набок. Густую левую бровь пересекала белая полоска шрама, а большие черные глаза всегда смотрели хитрым взглядом. Над пухлой верхней губой уже тогда пробивались ранние усы, чему я даже завидовал. Имея горячую армянскую кровь, он выделялся смелостью и решительностью, во всех компаниях и на каждом событии был на виду и впереди остальных. Думаю, что Самвел знал о своих лидерских качествах, умело пользуясь ими, он становился предводителем в любом совместном деле. Самвел удивительно хорошо умел рассказывать истории, придумывая и добавляя красочные детали. Осознанно или интуитивно, но он был способен влиять на окружающих, часто склоняя их к нужному мнению. Нередко мы всей компанией отправлялись на дело, которое придумал именно он. У Самвела, например, получалось покупать семечки дешевле, чем они стоили на самом деле, или он мог договориться о мелкой подработке, за которую полагались кое-какие деньги. Самвел генерировал идеи, а воплощали их уже другие люди.
Сергея же можно было назвать типичным представителем уличной шпаны. Вечно в рваной грязной одежде и стоптанной обуви, с расхлябанной и дерзкой походкой. На его смуглом теле имелось бесчисленное количество мелких шрамов от активной дворовой жизни. Русые волосы росли в разные стороны пучками бурьяна, один из передних зубов находил на другой, а голубые глаза постоянно что-то выискивали. Если кто-то и попадал в странные истории и передряги, это был Сергей. То он упадет с дерева, то попадется на воровстве яблок из палисадника суровой бабушки, то перевернет прилавок на рынке. Но никакие травмы и наказания не могли поколебать его интерес к жизни. Казалось, он был бесстрашным и ввязывался в любые авантюры, куда бы его ни звали. Сергей лазал по стройкам, бегал по крышам, пешком брел на рыбалку за несколько десятков километров, с нескрываемым азартом ловил змей голыми руками. Последний факт вызывал во мне восхищение, змей я боялся страшно. Этот резвый парень не страшился самой грязной работы. Если надо было зайти по пояс в речку или достать что-то из грязи, он без доли сомнения или брезгливости это делал. Слово «дружба» имело для него большое значение, но в большей степени по отношению к Самвелу. В наших с Самвелом спорах или даже стычках Сергей всегда становился на его сторону. Даже в школе их определили в один класс, тогда как я пошел в параллельный.
Я же, к моему горькому сожалению, не мог назвать себя таким же смелым. От своих друзей я отличался сдержанностью и даже осторожностью, был застенчив, особенно с чужими людьми, но открыт и сердечен к «своим». Наравне со всеми я участвовал в любых мероприятиях, однако не забывал про последствия авантюрных решений. Еще в детстве я старался помнить о «цене» любого поступка и никогда не выключал голову. Часто это даже мешало наслаждаться радостными моментами.
Если Самвел продумывал идею, как заполучить что-то, например, стащить фрукты с соседского огорода, а Сергей первым бросался реализовывать план, то я прикидывал, как оттуда незаметно и быстро скрыться, чтоб не попасть в руки сторожа. Однажды Самвел заприметил дерево с румяными абрикосами, растущее за забором спортивной школы, прямо рядом с нашим домом. Сладкие плоды буквально манили нас и просили их сорвать. Мимо пройти мы, естественно, не могли. Самвел предложил «обнести» дерево. Тут же появился план: для начала как бы случайно перекинуть мяч через забор, чтоб наше пребывание на территории имело повод, после перелезть на участок, затем забраться на дерево и хорошенько потрясти его, наконец, собрать ценные плоды и быстро удалиться. Сергей решительно кивнул. Я припомнил, что, помимо сторожа, школу охраняет собака, она часто лаяла на прохожих. Поэтому я предупредил ребят, что надо оставаться начеку. Каждому отводился свой сектор ответственности. Моей задачей было собрать абрикосы с той части, откуда просматривался периметр, и параллельно наблюдать за горизонтом, а в случае опасности оповестить остальных.
План перешел к реализации. Самвел закинул мяч на территорию школы, наигранно крикнул: «Ой, ты смотри, перелетел, надо достать». Мы втроем перемахнули через забор и начали действовать. Сергей полез на дерево, Самвел направился за мячом, я занял наблюдательный пост, плотно прижавшись к гаражу рядом со сторожевой будкой. Сердце бешено стучало. К счастью, ни собаки, ни сторожа не было видно, вдалеке лишь высился забор яркого голубого цвета, немного покачивающийся на легком ветру. Послышался резкий звук шелестящей листвы. Сергей начал шатать дерево. На землю глухо попадали желтые плоды. Следом, кряхтя, спрыгнул сам Сергей. Мы вмиг собрали урожай, распихав абрикосы по карманам и наполнив подолы футболок. После спешно покинули место. Дело сделано. Операция «желанный абрикос» прошла стремительно, незаметно, а главное – успешно.
– Кого хоть мы обнесли? – спрашивал Сергей, набив рот сладкими плодами.
– Кажется, гандбольная школа, – ответил Самвел.
Тогда слово «гандбол» для нас не представляло особого значения, мы только знали, что это какой-то там вид спорта.
Вместе с Самвелом и Сергеем мы гуляли днями напролет, а домой приходили лишь спать и есть. Нас невозможно было загнать, ведь улица предлагала самые интересные занятия, не в пример домашним обязательствам. Бывало, купишь семечек у бабушки на углу (если без стаканчика, а в карман, то с небольшой скидкой) и с наслаждением идешь заниматься делами. Мы последовательно изучили весь двор, пробираясь в самые укромные уголки – в каждый из подъездов, в недра темного подвала и на широкие просторы крыши. Казалось, именно в этих местах спрятаны сокровища, что, естественно, было неправдой. Кроме грязи, мусора и паутины мы не находили там ничего ценного. Однако сами приключения дарили радостные эмоции. Как только сокровенные места двора были освоены, мы начали расширять горизонты познания: изучали соседние дворы, гаражные кооперативы и стройки. Здоровое любопытство толкало к открытиям.
Позже, в старших классах, нам будут преподавать химию, но первые ростки познаний и опыты в этой науке рождались задолго до этого, на улице. Где-то находились специальные смеси и вещества. Пропорции и необходимые реакции обязательно знал кто-то из старших ребят. При правильном использовании ингредиенты давали яркий эффект. Мы поджигали карбид, мастерили самодельные взрывпакеты, делали «дымовухи» из марганца, завороженно наблюдая за взрывами, вспышками и клубами дыма. Родители, естественно, были не в восторге, и мы тщательно скрывали опасную деятельность. Однако опаленные ресницы и брови выдавали наши эксперименты. Особенной популярностью пользовались «сурики». Каждый парень на районе знал, как их смастерить. В пакет или клеенку помещались несколько округлых камней и серебрянка, суриковая краска. Все содержимое сворачивалось в шар, а затем прочно обматывалась изолентой. Откуда брались компоненты, я не знал и даже не задумывался об этом, они просто всегда имелись у ребят с района. «Сурики» мы с восторгом бросали в стены. При соприкосновении с ними следовал оглушительный взрыв. В разлетавшемся эхе слышались мелкие позвякивания камней, отброшенных взрывной волной. А на стене оставалось темное сине-черное пятно – как метка о наших умениях.