Гангут. Первая победа российского флота
Шрифт:
После этой удачи Петр решил послать того же Бредаля, но уже с четырьмя фрегатами и тремя шнявами, на поиски неприятельских торговых судов к острову Готланд. На сей раз задачу царь ставил куда более серьезную:
— На Готланде захватишь языков, наипаче морских людей, и если будет возможно, дойти до входа в стокгольмские шхеры, да пошуми там, чтобы и в Стокгольме услышали! — велел он.
Бредаль и это рискованное поручение выполнил с успехом. На Готланде он захватил несколько пленных, навел шорох, побывал и у стокгольмских шхер, пошумел и там, при этом так и не встретив нигде неприятельского флота. Что касается шведов, то они, со своей стороны, совершили нападение на Ревель. Впрочем, нападение это было никчемным и бездарным 29 мая сразу 12 шведских кораблей и несколько мелких судов подошли к Ревельской
Тем временем гребной флот, остававшийся под начальством генерала Михаила Голицына, выходил к Аландским островам и вместо Ништадта вернулся на зимовку в Або, в который удобнее было доставлять из России провиант, и от которого скорее можно было перейти к стокгольмским шхерам.
Если в 1715 году на море не было одержано новой большой победы, то Петру все же выпало событие, о котором он давно мечтал, — встретить в русском порту два лучших европейских флота — английский и голландский, под общим командованием английского адмирала Нориса, которые 19 июня пришли в Ревель, конвоируя торговые суда. Вместе с ними пришли и купленные в Англии два новых линейных корабля и фрегат. Сам Петр пришел на Ревельский рейд во главе Балтийского флота. Такое событие не могло не порадовать Петра, имевшего теперь возможность воочию сравнить собственный флот с лучшими иностранными. 16 августа англо-голландский флот ушел из Ревеля, конвоируя торговые суда.
Победы русской армии и флота высоко подняли международный авторитет России. Теперь в союз с ней вошли Пруссия и Ганновер, а чуть позднее и Мекленбург. Северному союзу стали оказывать поддержку и Англия с Голландией. Но при этом они преследовали собственную цель — обеспечение торгового судоходства на Балтийском море. Той же осенью в Померании прусские, саксонские и датские войска захватили важную приморскую крепость Штральзунд. Теперь на южном берегу Балтики в руках шведов остался только Висмар.
Что касается нашего робкого союзника датского короля, то он, убедившись в успехах русского оружия, согласился наконец-то совместно с нашими полками произвести решительное нападение на Швецию. План кампании 1716 года состоял в том, чтобы союзным русско-датским войскам высадиться на южный берег Швеции, а Апраксину с гребным флотом одновременно атаковать шведов со стороны Ботнического залива. Для исполнения этого на галеры капитан-командора Змаевича было посажено пять тысяч солдат, после чего флотилия Змаевича в августе 1715 года перешла на зимовку в Либаву. Туда же были направлены и транспортные суда, запоздавшие в пути и зазимовавшие в Риге. Одновременно в Мекленбурге был собран русский 26-тысячный корпус, который предполагалось перевезти на остров Зеландию и оттуда, под прикрытием объединенного датского и русского флотов, и непосредственно на шведский берег.
В результате всех перемещений к концу мая 1716 года в Зунде у Копенгагена собрались все наши новые корабли, построенные в Архангельске, а также и купленные за границей. В июне подошли и галеры, которые привел к Копенгагену сам Петр. На галерах находились 37 батальонов пехоты и три полка кавалерии фельдмаршала Шереметева. В июле туда же подошла из Ревеля и эскадра из семи линейных кораблей, трех фрегатов и трех шняв под началом капитан-командора Сиверса. Таким образом, общее число наших судов, собравшихся в Зунде, дошло до 22 вымпелов. К высадке совместно с датчанами десанта на южное побережье Швеции в Сконии все было готово.
Академик Е.В. Тарле писал: «В 1716 г. Петр твердо решил высадить свои войска в Швеции и там продиктовать ей условия мира. Высадку решено было вместе с датчанами произвести на южный берег Швеции — в Скании. Одновременно, для отвлечения неприятельских сил от главного театра военных действий, Петр приказал Апраксину с галерным флотом и войсками высадиться в Швеции со стороны Ботнического залива. Для выполнения намеченного плана Петр передвинул войска в Померанию, а морем в Росток пошла русская галерная эскадра, которая двинулась сюда из Либавы. Либавская эскадра сначала явилась в Данциг. Если в Данциге и происходили нередко неполадки между немцами и поляками, то в одном данцигское купечество было согласно: в неприязни к русским и в стремлении всякими правдами и неправдами вести контрабандную торговлю со Швецией. Появление русского флота мгновенно привело Данциг к полному повиновению. Из Ростока Петр лично повел свою эскадру в Копенгаген: датчане, как уже было указано, должны были участвовать в предполагаемой высадке. Ревельская эскадра 19 июля 1716 г. тоже явилась в Копенгаген. Сюда же, по спешному повелению Петра, подтянулись и корабли, построенные в Архангельске, а также купленные в Англии».
В августе 1716 года Петр, подняв флаг на своем любимом «Ингерманланде», вступил в командование объединенным флотом, в составе которого было 20 русских, 19 английских, 17 датских и 25 голландских кораблей. Это был звездный час Петра как моряка!
Еще раз обратимся к Е.В. Тарле: «Русская эскадра, находившаяся в Копенгагене, состояла из 22 вымпелов, в числе которых было 14 линейных кораблей. К русским кораблям присоединилась датская эскадра. Подоспели в Копенгаген одновременно и голландцы и англичане. Английский адмирал Норрис имел задание вместе с голландцами ограждать в ближайшие месяцы большую флотилию английских и голландских торговых судов от настойчивых нападений шведских каперов, да и королевских шведских фрегатов (ведь Англия все-таки формально числилась в Швеции неприятельской державой). Четыре флота стояли рядом на копенгагенском рейде. Датский адмирал не желал подчиняться англичанину Норрису, а голландцы не желали подчиняться ни тому, ни другому. Решено было избрать верховным командиром всех четырех флотов русского царя, как единственного монарха, находившегося на месте. Петр всегда с тех пор с гордостью вспоминал, как ему между Копенгагеном и Борнгольмом в 1716 г. привелось командовать в качестве первого флагмана четырьмя первоклассными флотами: русским, английским, датским и голландским. В честь этого события даже была выбита медаль, на одной стороне которой находилось изображение бюста государя, а на другой Нептун на колеснице, с русским штандартом и тремя союзными флагами. На этой же стороне медали была подпись: “Владычествует четырьмя. При Борнгольме”».
5 августа союзная армада вышла из Копенгагена в Балтийское море для генерального сражения со шведским флотом. 8 августа соединенный флот прибыл к острову Борнхольм. Но сражения не случилось. Шведы, извещенные о столь серьезном приготовлении союзников, избегали столкновений с явно превосходящими силами, предпочитая отстаиваться в гаванях под защитой фортов. Когда к 14 августа стало очевидным, что никакого генерального сражения не будет, Петр спустил свой штандарт и с небольшим отрядом ушел в Данию для подготовки десанта в Швецию.
Однако, несмотря на все требования Петра, высадка десанта, которая могла разом положить конец затянувшейся войне из-за нерешительности датского короля, была отложена на неопределенное время. «Бог ведает, что за мученье с ними, — писал в отчаянии Петр Апраксину, — самое надобное время упускают и как будто чужое дело делают». Задержка позволила шведам подготовиться, укрепить берега, там же шведы собрали и 20-тысячный корпус во главе с Карлом XII.
2 октября наш гребной флот с войсками на борту покинул Копенгаген и направился в Россию. Трусость и подлость союзников, неготовность их войск так и не позволили осуществить смелый стратегический замысел — нанести Швеции смертельный удар. Можно только представить состояние Петра, можно только представить, что говорили о союзниках царь и его приближенные между собой за штофом вина. Не тогда ли именно и возник знаменитый «большой загиб Петра»?
— Все, что я хотел получить от Швеции, я с помощью своей армии и флота уже получил. Теперь мне нужен лишь мирный трактат, который окончательно утверждал бы за нами наши приобретения. Но мир опять и опять не дается мне в руки! — с горечью говорил в те дни в ближайшем окружении Петр.
К этому времени наш флот уже господствовал на просторах Балтики от устья Невы до Копенгагена, от Гельсингфорса до предместий Стокгольма.
Между тем Петр по-прежнему продолжал неустанно работать над усилением флота. В июле 1718 года был спущен на воду 90-пушечный корабль «Лесное». Причем в постройке этого корабля царь принял личное участие. Помимо «Лесного» в том же году были спущены на воду 70-пушечный корабль «Нептунус», прам «Олифант» и несколько галер.