Гарантирую жизнь
Шрифт:
– К сожалению, не все волхвы одобряют наш Замысел, – сказал Ярослав. – Многих поразила душевная лень. Я не могу их убедить.
– Их убедит только наша победа, – угрюмо сказал Ираклий. – Или смерть. В то время как наш Замысел гарантирует жизнь.
– Он экстремален.
– Без экстремального излома зла не обойтись, и вы это знаете. Хватит прятаться за спины других, надо пресечь расползание черной заразы по нашей земле!
– Спокойнее, Федотов, – посмотрел на Ираклия Крутов. – Здесь нет оппонентов, только единомышленники. Отправляйся за триадой, ты остаешься пока единственным их резервом.
– Но
– Марию подстрахует Ярослав, оператор Брянска.
Седобородый волхв промолчал, оглаживая широкой ладонью бороду.
– Теперь о тактике, – продолжал Крутов. – Под нашим контролем находится Северный центр РВСН, а также система космического мониторинга среды, с помощью которой можно отслеживать даже полеты новейших отечественных самолетов-невидимок с антирадарным покрытием. НРИ наверняка после провала спецкоманд типа «Зубр» и «Хорс» бросит на поиски триады всю технику и группировку ФАС, и подразделение «тающих», мы должны вовремя корректировать движение группы с «серебряным». Расконсервируйте аппаратуру ККС [18] и ждите сообщений. У меня все. Вопросы?
18
ККС – комплекс космической связи.
Вопросов не было. Только Ираклий медленно проговорил, не обращаясь ни к кому в особенности:
– И поразит несправедливых меч уст моих…
Россия
Гарантирую жизнь
Петрозаводск встретил отряд внешне приветливо и даже дал время на отдых и купание в озере, что стало реальностью благодаря расположению дома, в котором жил приятель Дмитрия Олег Мамонтов; девятиэтажку построили в конце пристани прямо на берегу Петрозаводской губы Онежского озера.
Однако спустя два с половиной часа после прибытия в Петрозаводск Никифор заметил появившиеся на улицах усиленные милицейские патрули, и стало ясно, что в городе объявлено особое положение, вводимое при совершении побега преступников из мест заключения. Преступниками же в данном случае были, конечно, они, защитники «серебряного мальчика», вынужденные делать вид, что изо всех сил стремятся уйти из-под «колпака» спецслужб и доставить мальчика в надежное место.
Приятель Булавина оказался членом городской управы и смог через свои связи выяснить причину введения властями особого положения. План был спущен сверху, из Москвы, в расчете на перехват «террористов, похитивших ребенка – мальчика шести лет». И перечислялись фамилии: Булавин, Тарасов и Хмель. Хорошо, что школьный друг Дмитрия знал его достаточно и в «террориста» Диму не поверил. Но и оставаться у него в доме больше было нельзя. Пора было двигаться дальше.
После короткого совещания решили из Петрозаводска выбираться на лодке, пересечь северную часть Онежского озера и в селе Песчаное попытаться найти наземный транспорт, чтобы доехать до Медвежьегорска.
Лодки у Мамонтова не оказалось, зато нашелся сосед, имевший моторку, который за приличную сумму согласился одолжить свою «Невку» для «экскурсии» на Большой Климецкий остров, где недавно обнаружили развалины старинной крепости. О том, что они возвращаться не собираются, беглецы, естественно, говорить владельцу лодки не стали.
Пристань охранялась нарядом милиции, поэтому Мамонтову с соседом пришлось брать лодку самим и гнать вдоль берега к месту, где их ждали успевшие переодеться в цивильное «экскурсанты». Дмитрий пообещал вернуться обратно к вечеру, и моторка взяла курс на южную оконечность Большого Климецкого острова, едва видимого на горизонте. До него от места посадки было около двадцати восьми километров.
За штурвал моторки сел Дмитрий.
Никифор вооружился биноклем и стал обшаривать горизонт. Однако до острова они дошли спокойно, лишь однажды заметив идущий параллельно пассажирский катер. Причалили к берегу и справили малую нужду.
Сын Марии вел себя тише воды ниже травы, ни разу не пожаловавшись на неудобства, усталость или голод. Пил и ел он очень мало, будто питался воздухом.
От южной оконечности острова до противоположного берега озера насчитывалось километров двадцать, и это расстояние моторка прошла за час с небольшим. Но уже на подходе к берегу Никифор заметил приближающийся сзади быстроходный катер, а Тарасов почувствовал знакомое раздражающее томление и шарящую по озеру невидимую гигантскую «руку», и беглецы поняли, что их засекли.
– Есть только один выход, – бросил Никифор. – Шпарим к берегу на всех парусах, метрах в трехстах я вас высаживаю и даю деру вдоль берега на север, чтобы отвлечь погоню. Доплывете с мальцом?
– Доплыть-то доплывем, – сказал Тарасов, переглядываясь с Дмитрием. – Если только они клюнут на этот маневр. А если не клюнут?
– У тебя есть еще варианты?
Тарасов помолчал, глядя, как увеличивается в размерах настигающий их в бурунах катер. Его скорость как минимум в три раза превосходила скорость моторки, и уйти от преследования не представлялось возможным. К тому же невидимая «рука» пси-излучения продолжала шарить по озеру, постепенно приближаясь к беглецам. Где-то недалеко стоял храм БЕСа, используемый преследователями в качестве пси-локатора.
– Попробуй снять рулевого, – предложил Дмитрий, оглядываясь на Хмеля.
– Не торопитесь, – возразил Тарасов. – Подождем, что они предпримут. Еще неизвестно, кто на сей раз сел нам на хвост.
Словно в ответ на его слова воду за кормой лодки перечеркнула цепочка всплесков, затем донеслись звуки пулеметной очереди: по моторке открыли огонь!
– А вот за хулигантство, блин, ответите! – сквозь зубы проговорил Никифор, устраиваясь с «винторезом» на корме.
Целился он недолго, выстрелил, затем крикнул Дмитрию:
– Сделай галс влево и пройди по дуге!
Булавин послушно изменил курс, и Никифор сделал несколько выстрелов подряд. Два из них попали в цель: разлетелся плекс блистера, пулеметчик на носу кувыркнулся через голову в воду – и катер резко замедлил ход.
– Отлично стреляешь, – хладнокровно похвалил снайпера Тарасов. – Где учился?
– В Чечне, – оскалился Никифор, меняя магазин винтовки.
Моторка успела удалиться от катера километра на два, когда на нем наконец заработал двигатель и он снова рванулся в погоню. Однако было уже видно, что догнать беглецов он не успеет, до берега было рукой подать – около полукилометра.