Гарольд, последний король Англосаксонский (Завоевание Англии) (др. перевод)
Шрифт:
В конце концов, Гарольд вместе с шестью танами из его свиты был посвящен Вильгельмом в воинственное братство рыцарей. После этой церемонии, которая произошла по всем правилам рыцарского устава, Гарольд был приглашен к герцогине и ее дочерям. Одна из них, еще очень маленькая девочка, склонила Гарольда сказать ей комплимент. Матильда оставила свое вышивание и подозвала девочку к себе.
– Мы вовсе не желали бы, чтобы ты так рано привыкала к комплиментам, на которые мужчины чрезвычайно щедры, но я скажу тебе, что этому гостю ты смело можешь верить, если он называет тебя прекрасной.
Девочка покраснела до ушей, но ответила со своеволием баловня, если только она не была подготовлена к подобному ответу:
– Я не хочу другого супруга, кроме этого графа Гарольда, милая мама; если он не захочет жениться на Аделаиде, то она уйдет в монастырь.
– Неразумная девочка, разве ты можешь навязываться женихам, – произнесла Матильда с веселой улыбкой, – а что ты ответишь ей на это предложение, Гарольд?
– Что она через несколько лет убедится в своей ошибке, – сказал Гарольд, целуя лоб Аделаиды. – Ты, прелестная крошечка, еще не вырастешь, когда я буду уже седым стариком... И вздумал я тогда предложить тебе руку, то ты ответишь мне презрительной улыбкой.
– О, нет! – возразила Матильда серьезно. – Выскородные невесты ищут не молодости, а славы, а ведь слава не стареет!
Это замечание поразило Гарольда, подчеркнув, что он может попасть в ловушку, если не поостережется, и он поспешил ответить полушутливым тоном:
– Очень рад, что ношу при себе талисман, который делает мое сердце более или менее нечувствительным ко всем прелестям, не исключая даже очарования вашего прекрасного двора.
Матильда задумалась, в эту минуту внезапно вошел Вильгельм, и от внимания Гарольда не ускользнуло, что он обменялся с женой каким-то странным взглядом.
– Мы не ревнивые люди! – сказал шутливо Вильгельм, увлекая за собою графа. – Но мы все-таки не привыкли оставлять своих жен наедине с такими прекрасными англичанами... Пойдем ко мне, Гарольд: мне надо переговорить с тобой о разных делах.
В кабинет герцога Гарольд застал нескольких нормандских предводителей, громко разговаривавших о чем-то. Ему предложили осмотреть чертеж одной бретонской крепости, которую нормандцы хотели штурмовать. Так как графу предоставлялся удобный случай доказать Вильгельму, что и саксонцы не профаны в военном искусстве, к тому же было бы неловко уклониться от его просьбы, он усердно занялся этим планом и к утру заявил, что хочет участвовать в задуманном походе.
Герцог с радостью принял его предложение. Нормандские хроники подчеркивают, что Гарольд и его таны проявили просто чудеса храбрости во время этого блистательного похода. Возле каэноского ущелья Гарольд спас целый отряд, который без его помощи погиб бы. Вильгельму пришлось убедиться, что Гарольд не уступит ему в ни храбрости, ни в знании военного искусства.
Внешне эти два героя относились друг к другу по-братски, на самом деле
Однажды во время короткого перемирия воины соревновались в метании стрел и борьбе друг с другом. Герцог и Гарольд любовались Тельефером, который отличался своей особенной ловкостью. Вдруг герцог обратился к Малье де-Гравилю и сказал ему:
– Принеси мне мой лук! Ну, Гарольд, докажи, что ты можешь с ним справиться.
Все столпились вокруг графа и герцога.
– Прибей свою перчатку вот к тому дереву, Малье! – приказал Вильгельм, осматривая внимательно тетиву лука. Прошло несколько секунд: герцог натянул тетиву, и стрела вонзилась сквозь перчатку в дерево, которое задрожало от силы удара.
– Признаюсь, что саксонцы не умеют владеть этим оружием, – сказал Гарольд, – потому я и не берусь следовать твоему примеру, герцог; но я хочу доказать, что у нас тоже есть средство парировать удары неприятеля и поражать его... Годри, принеси мой щит и датскую секиру!
Когда Годри исполнил это распоряжение, Гарольд встал спиной к дереву.
– Ну, благородный герцог, – произнес он с улыбкой, – возьми самое длинное свое копье и вели десяти стрелкам взять свои луки. Я же буду вращаться вокруг этого дерева, а вы можете целить в меня, сколько душе угодно.
– Нет! – воскликнул Вильгельм. – Это было бы убийством.
– Я просто подвергаюсь той же опасности, которая ежеминутно угрожает мне во время сражения, – ответил ему хладнокровно граф.
Лицо Вильгельма вспыхнуло, и в нем вдруг проснулась страшная жажда крови.
– Пусть будет, как он хочет! – сказал он, подозвав к себе знаком стрелков. – Смотрите, чтобы каждая брошенная стрела достигла своей цели: такое хвастовство можно унять, конечно, только кровопусканием, но берегите голову и сердце гордеца!
Стрелки поклонились и заняли места. Гарольд действительно подвергался смертельной опасности: хотя спина его прикрывалась деревом, но щит мог закрыть только грудь и руки, а из-за его быстрого вращения нельзя было прицелиться так, чтобы только ранить, а не убить насмерть; но он смотрел на все совершенно спокойно.
Пять стрел просвистели в одно время по воздуху, но Гарольд так искусно прикрывался щитом, что три из них отскочили назад, а две переломились надвое. Видя, что грудь Гарольда осталась открытой, когда он обивался от стрел, герцог бросил в него свое острое копье.
– Берегись! – воскликнул Тельефер. Бдительный Гарольд не нуждался в этом предостережении: будто презирая летевшее в него копье, он двинулся вперед и одним взмахом секиры разрубил его пополам. Не успел Вильгельм вскрикнуть от злобы, как остальные стрелы раздробились о щит.
– Я только отражал нападение, герцог, – проговорил спокойно Гарольд, приближаясь к противнику, – но моя секира умеет не только отражать, но и нападать. Прошу тебя приказать положить на этот камень, который кажется мне памятником древности, самый крепкий шлем и лучший работы панцирь, тогда ты увидишь, что мы можем нашими секирами отстоять свою родину.