Гарри Поттер и двойной капкан
Шрифт:
— Я ничего такого не говорил, — начал оправдываться Гарри, напуганный вышедшим из себя профессором Снэйпом.
— Заткнись, Поттер! — оборвал его слабую попытку профессор, еще повысив голос. — Хотя бы раз в жизни прими критику в свой адрес и сделай правильные выводы! Мне уже осточертело постоянно спасать твою жизнь, Поттер, которую ты для себя считаешь уже не нужной после гибели Блэка!
— Не впутывайте сюда Сириуса! — заорал Гарри, вскакивая с кресла и надвигаясь на Снэйпа. — Он был мне дороже всех на этой земле — ближе него у меня никого не было! А вы только тешите
— Эта боль должна заставить тебя жить дальше, Поттер! — делая шаг навстречу Гарри, крикнул Снэйп.
— Я больше не хочу жить! — заорал Гарри изо всех сил, сорвав голос. — Мне больше не для чего и не для кого жить на этом свете!
— А ты думаешь, что мне легко жить, когда я потерял единственного человека, которого любил? — сорвавшимся голосом крикнул Снэйп. — Я пытался покончить с собой, когда потерял ее, но заставил себя жить только ради того, чтобы отомстить. Отомстить ему, лишив его самого дорогого.
Снэйп сел на кровать, закрыв лицо руками, и Гарри был большем в шоке от того, что он видит, нежели от услышанного. Он не смел сказать ни слова, просто сел обратно в кресло и посмотрел на Снэйпа, который никак не мог успокоиться. Гарри почувствовал, что Мастер Зелий сейчас очень сожалеет о том, что потерял контроль над собой. Позволив эмоциям взять над собой верх, Снэйп показал Гарри, что он так же уязвим и подвластен человеческим чувствам, как и все. Поняв это, Гарри опустил глаза, дав возможность Снэйпу выйти из спальни. Тот встал и, войдя в ванную, щелкнул замком; дальше Гарри услышал шум воды. Несколько минут парень сидел в кресле Мастера Зелий и вспоминал то, что услышал.
Снэйп сказал, что потерял ее, значит, это была либо любимая женщина, либо мать, — думал Гарри. Но тут же решил, что смерть родителей — неизбежная утрата, которую люди воспринимают гораздо легче, чем потерю любимых людей. Снэйп дал понять, что эту женщину, скорее всего, убил Волдеморт.
— Господи, так вот почему он перешел на сторону Дамблдора! — неожиданно вслух прошептал Гарри, хлопнув себя по губам — не нужно, чтобы Снэйп это услышал.
Тут дверь ванной отворилась, и Снэйп появился в спальне. Гарри не стал смотреть на него, поняв, что этого профессор уже не выдержит. Поэтому юноша проговорил севшим от крика голосом в пол:
— Профессор Снэйп, мне очень жаль, что я заставил вас вспомнить об этой утрате. Простите…
Снэйп ответил не сразу. Он немного походил по комнате, затем сел на постель, окончательно взяв себя в руки.
— Ты должен понять, Поттер, — голос Снэйпа был очень тихим — так тихо он еще никогда не говорил, — что твоя жизнь теперь принадлежит не только тебе, но всем. Ты же слышал, что говорилось в пророчестве — ты — единственный, кто может его убить. Ты должен научиться ценить свою жизнь, Поттер. Так же, цени жизни тех, кто рядом с тобой — не провоцируй Малфоя. Он будет мстить не тебе, но твоим друзьям, Поттер. Их ты тоже хочешь потерять, как и Блэка?
— Нет, не хочу, — так же тихо ответил Гарри, подняв глаза на Снэйпа. — Они — единственное, что у меня осталось, сэр.
— Так цени их
— Да, сэр, — сказал Гарри. Сделав небольшую паузу, Гарри решился задать вопрос. — Профессор Снэйп, могу я спросить о том, что услышал?
— Нет, не можешь, — ответил Снэйп тоном, не терпящим возражений. — Ты и так знаешь уже столько, что можешь погубить и себя, и меня, и все дело. Лучше всего, чтобы ты забыл услышанное. Лучше для всех нас.
Тут дверь спальни открылась, и в комнату практически влетел Дамблдор, он был бледен.
— Что случилось, Гарри? — спросил он. — Северус, что произошло?
— Я как раз пытался узнать у Поттера, чего в этот раз хотел Темный Лорд, — ответил Снэйп, придав своему голосу обычную манеру.
Гарри рассказал все, что вспомнил.
— Все очень серьезно, Гарри, — медленно и взволнованно сказал Дамблдор. — Если в ближайшее время ты не научишься закрывать свой разум от Волдеморта — третьего раза ты можешь не пережить. Как его успехи, Северус?
— Весьма скромные, директор, — ответил Снэйп, описывая круги по спальне. — Хотя ему удалось остановить меня со второго раза, но этого недостаточно — он теряет слишком много времени на выстраивание блока. Но это — ничто в сравнении, с его страхом вернуться в больные воспоминания. Его самый страшный враг — его эмоции. Он не может их контролировать.
— Гарри, я же просил тебя сдерживаться! — воскликнул Дамблдор.
— Не надо, директор, я уже ему высказал, — прервал Дамблдора Снэйп. — Надеюсь, что он все понял.
— Да, — уверенно сказал Гарри, поглядев по очереди в глаза каждому из профессоров. — Я все понял.
— Гарри, ты должен знать, что не так важно — расскажешь ли ты Волдеморту о содержании пророчества или нет, — сказал Дамблдор. — Важно то, что он в состоянии убить тебя, находясь даже в астральной форме. Он открыл для себя новую силу, Гарри. Теперь ему подвластны такие вещи, которые до него никто не делал, даже сам Слизерин.
Тут Гарри вспомнил, что он что-то упустил в своем рассказе.
— Я забыл вам сказать, — начал Гарри, и оба профессора напряглись. — Волдеморт сказал мне, что чтобы я не делал — мне не поможет. Он теперь владеет абсолютной силой — или что-то вроде того. Он говорил про записи черной магии Слизерина. А еще…
— Продолжай, Гарри, — подтолкнул его Дамблдор.
— Он спрашивал меня, как вы меня спасли, профессор.
— И что ты ему сказал, Гарри? — спросил Дамблдор, глядя на него крайне обеспокоенным взглядом. — Ты не сказал, что тебя спас Северус? Ты не сказал, что именно он сделал зелье?