Гарри Поттер и келья алхимика. Главы 1-8.

Constance_ice

"Все служители-люди уволены из Гринготтса", – равнодушно махнул когтистой лапой Хвостодер. – "Довольно… По правилу номер пятьсот двенадцать, пункт С, семьдесят седьмая поправка, преступники должны быть… "

"Погодите!" – снова завопил Рон. – "Вы не можете… С нами здесь – Гарри Поттер! Вот!" – и он ткнул в меня подрагивающим пальцем.

Неминуемо катившееся на нас море гоблинов дрогнуло и замерло на секунду.

"Гарри Поттер?" – немного удивился Хвостодер. – "В самом деле? А ну-ка, мальчик, наклонись поближе".

Я сжал зубы и опустился на одно колено. Острые когти отбросили у меня со лба выбившиеся из-под каски волосы, узловатый палец (я с трудом удержался, чтобы не содрогнуться от отвращения) стер с лица грязь и бесцеремонно поковырял шрам. Я отшатнулся.

"Действительно, как интересно", – пробормотал Хвостодер. Я поспешно вскочил и снова нахлобучил каску. – "В самом деле – настоящий Гарри Поттер. Эй, там! Быстро проверить документацию на ячейку", - он бросил короткий взгляд на номер. – "Шестьсот восемьдесят семь!"

Не прошло и трех минут, как документация в виде стопки пухлых пыльных гроссбухов уже неслась к нему по рукам окруживших нас служителей Гринготтса. Толстый гоблин поймал на лету один из них, просмотрел и услужливо протянул Хвостодеру.

"Так-так", – забормотал он. – "Первый зарегистрированный владелец сейфа – Джеймс Дуглас Поттер. После его смерти все содержимое сейфа перешло по наследству его сыну Гарри Джеймсу Поттеру, каковой впервые воспользовался правом пользования сейфом в возрасте 11 лет и с тех пор… хм, ну-ну. Особые приметы… мда. Брюхряк, забери это", – он толкнул регистрационный журнал обратно в лапы толстому гоблину. – "Что ж, вполне удовлетворительно. Но, право, в данном случае я не вижу разницы в том, кто открыл сейф. Вы взломали северные двери, нарушили границы Гринготтса…"

"Нанесли тяжкие телесные повреждения нашему сторожу", – услужливо подсказал Брюхряк. Гермиона глянула на него с ненавистью.

"В самом деле? Ай-яй-яй…"

"Норберта, возможно, придется долго лечить", – Брюхряк поцыкал зубом.

"Норберта?!"

"Очень жаль, молодой человек, очень жаль. Что ж, раз так, то", – он злобно оскалился.

"Нет!"

Сейчас я даже не хочу вспоминать, какой ужас захлестнул меня вместе с ошеломляюще стыдной мыслью о том, что именно я затащил сюда всех остальных. Если бы не мой проклятый эгоистичный План, нет, план, с ними бы ничего не случилось!

Ближайший к нам гоблин что-то жадно зашипел и протянул ко мне скрюченную лапу, но внезапно отдернул ее, точно обжегшись, с визгом отшатнулся и, подпрыгивая, отчаянно замахал ею.

Между нами внезапно возникло уже знакомое голубоватое искристое свечение. Воздух, сгущаясь, поплыл зигзагами черно-белых полос, нагреваясь, словно пламя. Полосы свернулись в шар, запульсировали, исходя волнами жара, а потом шар начал темнеть. В рядах гоблинов началась паника. Пискляво вереща, они порскнули в разные стороны, начав карабкаться на стены и нырять в какие-то узкие щелки и тайные ходы. Не меньше двадцати гоблинов яростно дрались за тележки, стоявшие в проходе, сталкивая друг друга во тьму обрыва. Наконец, обе машины с ревом рванули в разные стороны, рассыпая по дороге своих ушастых пассажиров, а остальные гоблины, дрожа, притаились за стенами и выростами сталактитов. Напротив нас, дрожа от ужаса, остались лишь Хвостодер и Брюхряк.

За это время шар успел стать совершенно черного цвета. Он принялся вращаться, брызжа во все стороны расплавленными каплями. Рон быстро прикрыл плечом Гермиону, и она встала на цыпочки, чтобы увидеть из-за его спины, что происходит. И когда мрачный прямоугольник встряхнулся, расправляя уголки, я не отшатнулся, а протянул руку, привычно ухватил послание за край и притянул к себе ближе как раз в тот момент, когда по его поверхности побежали огненно-алые строки.

Осуществление твоих надежд зависит от существа более могущественного, чем ты сам. Старайся узнать, кто он, и ты обретешь себе поддержку.

Как только я дочитал, письмо вырвалось у меня из пальцев, привычно отряхнулось, веером рассыпая пепел, и взорвалось снопом ярких искр, на мгновение осветивших каждый закоулок подземелья. Шаффл вскрикнула.

Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем кто-то из нас пошевелился. Гоблины стояли, застыв, как каменные столбики, но потом, точно по команде, пали перед нами на колени. Когда Хвостодер, наконец, решился произнести первое слово, мне почудилось, что его бьет крупная дрожь.

"Почему же вы не сказали…" – его голос прервался, но затем он откашлялся и с величайшим усилием продолжал. – "Почему не сказали, что вы находитесь под защитой Хозяина?.. Простите, уважаемые гости, простите, мистер Поттер, простите…"

Казалось, еще минута, и важный упитанный гоблин начнет в исступлении биться головой о каменный пол пещеры. Второй гоблин осторожно подполз поближе и, цапнув край моей измазанной грязью куртки, с величайшим почтением приложился к ней с поцелуем.

"Гоблины будут рады оказать вам любую услугу", – скороговоркой пробормотал Брюхряк и вновь раболепно ткнулся носом в мою куртку.

"Что?.. Это что – шутка?" – вздрогнул Квилл.

"Да встаньте же!" – я осторожно потормошил Брюхряка, но тот в ужасе замотал мордой и тут же опять прижался к полу.

"Что пожелает высокочтимый господин? Золота? Сколько? Служители Гринготтса с величайшей радостью предоставят ему все банковские накопления", – продолжил уже Хвостодер, не в силах поднять на меня глаза.

"Я могу попросить о чем угодно?" – все еще недоверчиво переспросил я.

"Да! О, да, сэр!" – зашелся в благоговейном всхлипе гоблин.

Это мне совсем не понравилось. Но ситуацией следовало воспользоваться, не так ли?

"Ну, что ж, тогда… Выведите нас наверх", – оба гоблина подобострастно закивали. – "И… вы можете полный рюкзак золота из моего сейфа обменять на фунты по текущему банковскому курсу для моих друзей?"

"Что вы, господин", – еле слышно прошелестел Хвостодер. – "Зачем же вам тратить собственные средства? Банк Гринготтс почтет за честь выдать вашим уважаемым друзьям необходимую им сумму в любой валюте мира совершенно безвозмездно!"