Гарри Поттер и келья алхимика. Главы 1-8.
Шрифт:
С этим пора было что-то делать. Черные лохмы за ночь снова выросли до самых лопаток, и наутро мне показалось, что я страшно похож на девчонку – только бантика не хватает. О, я сейчас прекрасно понимал тетю Петунию, вспоминая о том, как она в ужасе смотрела на меня, за одну ночь отрастившего волосы после стрижки. Я смотрел в зеркало и на чем свет ругал себя и свою магию всеми известными мне словами. Придется снова завязывать чертов хвост. Хотя единственному человеку, чье мнение я ценил – Сьюки – моя лохматая голова была отнюдь не неприятна, скорее наоборот, я бы предпочел более естественную прическу, с которой бы перестал быть похожим на романтического героя.
Позавчера
"Тебе придется стать дипломатом, Гарри. В твоем случае это значит, в основном, многозначительно молчать. Впрочем, если ситуация изменится, будь все же готов вести полезную беседу".
Сердце у меня тут же глухо ухнуло в пятки, а раздражение засвербело еще сильнее. Поддерживать светский треп я совершенно не умел.
"С кем?!"
"С людьми, от которых будет зависеть, сможем ли мы открыто выступить против Вольдеморта или нет".
"Это", – я подумал. – "Это представители каких-то магловских военных кругов?"
"Нет, настолько далеко мы пока не зашли, для подобного маневра связей у нас недостаточно. К тому же все эти люди – волшебники, не магглы".
"Ну, тогда… Представители старинных семей волшебников? У них, наверное, есть нужные нам контакты", – я загорелся этой идеей. – "После того, что профессор рассказывал нам о… Дульцах, думаю, они захотят нас поддержать открыто! И мантию поэтому натягивать надо…" – я поморщился.
Мисс Эвергрин рассмеялась.
"Гарри, я сама в ужасе из-за того, что мне тоже придется ходить в отвратительной длиннополой робе. Но, если честно, опять недолет. А мантию надо надевать потому, что многие представители этой профессии весьма консервативны, во всяком случае, они любят это демонстрировать. Нам надо сбить с них спесь и показать, что если идеи Вольдеморта победят в одной стране, то и им недолго останется ждать похожего террора в своих отдельно взятых… м-м-м… вотчинах".
Я терялся в догадках.
"Ладно, кое-кого из них ты уже видел, вот тебе и подсказка. Знаешь, Гарри, я подумала над тем, что ты сказал недавно, и, м-м-м… может быть, ты и прав. Иногда я действительно перебарщиваю с заботой, но ты должен понимать, что идет война, и мне страшно за тебя. У меня больше никого кроме тебя не осталось".
"Я никогда не брошу вас ", – честно пообещал
"Мне хочется только уберечь тебя в этой войне".
"Это моя война, и скрываться от нее я больше не намерен. Пусть все думают, что договора с гоблинами добились Билл или мистер Мокритц, но это я убедил их, и вы это прекрасно знаете".
"Этот договор все больше беспокоит меня, вернее, беспокоит тот, кто послужил ему причиной".
"Я узнаю, кто этот человек, клянусь, мисс Эвергрин. Только не надо мне давать советов, ага? Я сам смогу все понять".
"Мужчины…" – закатила она глаза.
"Ладно-ладно", – я ухмыльнулся.
"Ты действительно уже совсем взрослый, Гарри, я доверяю тебе", – она задумчиво чертила что-то ногтем на поверхности стола. – "Поэтому и не буду давать никаких рекомендаций. Помни только, что неискренность они почувствуют сразу – уж такая у них работа".
Неискренность? М-да, знала бы она…
И вот теперь я стоял в коридоре, неохотно натягивая новую черную мантию, и через приоткрытую дверь в кабинет смотрел на то, как профессор МакТаггарт задумчиво шевелит мышью по привычно заваленному разным барахлом столу. Высота куч, состоящих из огромного количества несочетаемых предметов, у профессора МакТаггарта всегда равнялась уровню вдохновения. Чем активнее у него играла фантазия и зашкаливала работоспособность, тем больше мусора он наваливал вокруг себя в творческом порыве. В такие дни Сью даже боялась подходить к нему, чтобы убрать у него из-под локтя загаженные скрученными окурками тарелки, пустые пивные бутылки, горы распечаток и разной писанины, которая всегда оказывалась страшно необходима ему в процессе работы. Сейчас на экране его компьютера медленно плавало окно, в центре которого неровно-пьяным кругом расположились блеклые пятна. Что-то щелкнуло, экран сперва почернел, а потом на нем вспыхнули три точки, и узкая линия начала очерчивать поверхность окна, отсекая пятна от сплошной темноты неизвестной программы. МакТаггарт удовлетворенно хмыкнул, откинулся на стуле и зашлепал левой рукой в куче на столе, явно ища в ней пачку сигарет или зажигалку – для подкрепления нервной системы.
"Доброе утро".
"А, Гарри, привет. Ты вовремя. Шикарно получилось… Погоди, я сейчас", – он прикусил зубами сигарету и прижал мобильник к уху. – "Шаф? Ты уже там? Да-да, отлично! Я выслал программу и расчеты приложил, ты все получила? Что? Ну, конечно, ты можешь все проверить, но, чесслово, править там абсолютно нечего. Уверен, что сработает. Ага, ты только присмотри, чтобы эти не сунулись под линию высокого напряжения, а то сама понимаешь, хм… да. Ладно, до встречи… Итак, Гарри, уже собрался?"
"Ага".
"Значит, волшебники действительно ходят в этих жутко неудобных хламидах?" – Джейсон рассматривал мой наряд с забавным выражением на лице: словно решал, засмеяться или спросить, на какой карнавал я собрался. – "А я считал, что все это сказки. Слушай, как же можно, хм… творить магию спустя рукава?"
"Да, страшно неудобно, но что поделать – традиция", – я вздохнул, осторожно подвернул полы мантии и присел на подлокотник кресла – единственное место, пока не захламленное книгами-бумагами.