Гарри Поттер и Лес Теней.

Constance_ice

"Что вы, что вы, сэр!" - торопливо заверил его Дин Томас, не сводя гордого взгляда со своего нетленного труда.
– "Это все особый зрительный эффект, который возникает из-за движения объектов на картине", - нашел он себе оправдание. Впрочем, такие многомудрые понятия, как "зрительный эффект", прошли мимо ушей сэра Кэдогена.

Гарри и Симус одинаково весело хрюкнули за спиной у Дина. Тот, красный как рак, стоял и любовался тем, как оригинал внимательно изучает свою копию. Точную копию не только его самого, но и той картины в Северной башне, мимо которой Гарри так часто пробегал, опаздывая на Прорицания. Все в мире оказалось весьма тесно взаимосвязано. Фигуры на живописном полотне Дина Томаса получились совсем непохожие на плоскую средневековую живопись. Толстый коняка на картине меланхолично пощипывал кустики, с трудом дотягиваясь до травы - Дин отнюдь не был анималистом и шея у животинки получилась

тоща и коротковата, как, впрочем, и ноги. А вот живот вышел слегка толстоват, точно одр нарисованного на картине рыцаря либо маялся несварением, либо, напротив, пух от голода. Зато сам сэр Кэдоген вышел как настоящий - та же идиотски счастливая ухмылка на круглой физиономии, хвастливо топорщащиеся рыжие усы, выглядывающие из-за пластины забрала, и неистощимые запасы оптимизма в каждом движении.

"Здрассте, прекрасный сэр!" - выпалило изображение на картине, обращаясь к самой что ни на есть натуре.
– "Ваше благородное лицо мне почему-то кажется знакомым. Мы с вами не встречались ли прежде? Быть может, на ристалище под замком Блиант или в таверне "Золотая подпруга" за доброй кружкой эля?"

Натура умилилась.

"Нет, мне все равно нравится... До чего похож! До чего похож!" - причитал валлийский вояка.
– "Отныне я навеки ваш покорный слуга, маэстро Томас!" - сэр Кэдоген прижал растопыренную пятерню к пухлой груди и продолжил рассыпаться в благодарностях.
– "Никогда не думал, что окажусь увековеченным на полотне! За это я объявляю себя вашим вечным..."

"Ну, начинается!" - недовольно протянул Рон, дергая Гарри за рукав.
– "Пойдем-ка отсюда, этот концерт еще долго тянуться будет. А нам завтра вставать рано. Домой отправляемся..." - его голос замер в надежде.

Гарри, немало утомленный этим днем, послушно отправился за Роном в их комнату. Всю ночь он почти не спал и смотрел в потолок, автоматически прислушиваясь к тому, как тихо сопят во сне его одноклассники. Все, кроме Невилла, который загадочным образом так и не появился в спальне этой ночью. Рон сперва долго орал и разорялся, в выспренних фразах в стиле Филча грозился начесать холку негодному соблазнителю его маленькой сестренки, намылить ему шею, подвесить за большие пальцы в снейповом подземелье над котлом с Испаряющим зельем или вообще запереть его в классе Зельеделия на ночь наедине со Снейпом. Ему прозрачно намекнули на то, что его собственное рыльце уж давно как в пушку. Рон запальчиво возразил, что это - совсем другое дело, и он не позволит какому-то Лонгботтому позорить девичью честь его юной и совершенно невинной сестры. Но как только его голова коснулась подушки, неимоверно уставший и наработавшийся за весь день Рон мгновенно уснул и задудел носом громче остальных гриффиндорцев, даже громче Дина, который, выпив приготовленного Снейпом зелья, храпел, как паровоз. Когда все затихли, Гарри еще долго лежал без сна, слушал мерное дыхание одноклассников и думал, думал... Рано утром, пока еще никто не проснулся, он тихо выскользнул из-под одеяла, плеснул в лицо водой из болтавшегося на веревке глиняного кувшина и, одевшись, тихо отправился в крыло девочек, осторожно припадая по дороге к стенам, чтобы его никто не заметил. Его очки, когда-то подаренные ему мисс Эвергрин, остались лежать на грубо сколоченном ящике возле кровати. С некоторых пор они ему больше не были нужны. Зрение окончательно восстановилось, и Гарри подозревал, что главную роль в этом сыграли полученные им от побежденного врага магические способности, усиленные действием зелья, увеличивающего колдовскую силу. Возле самой двери Гарри неосторожно задел локтем маленькую плетеную клетку, в которой порхал золотой снитч, и успел поймать его как раз в тот момент, когда тот попытался улизнуть в окно. Автоматически сунув золотого упрямца в карман, Гарри аккуратно притворил за собой дверь и на цыпочках пошел по коридору. Он прокрался к барельефу, изображающему рождение святого Кентигерна дочерью короля Лота, тщательно пощекотал новорожденного мага-просветителя Шотландии за крохотную пятку и прошел в открывшийся ход.

Все девушки еще спали. Гарри тихо прокрался к дальней двери крыла, ведущей в комнату Сьюзен, которую она раньше делила с леди Эдит. Следовало вести себя тихо, потому что в соседней комнате спала Джинни, а услышать сердитое ворчание разбуженной Джинни в самый неподходящий момент или, напротив, стать свидетелем ее трогательного прощания с Невиллом в пятом часу утра Гарри не очень хотелось. Он осторожно снял защитное заклятие с двери Сью и проскользнул внутрь, улыбаясь про себя при мысли о том, как она обрадуется, когда он разбудит ее, поочередно прикасаясь губами к ее лбу, глазам, щеке, губам...

Она лежала, свернувшись калачиком под желтым одеялом, длинные волосы светлой волной рассыпались по подушке, переливаясь в первых лучах солнца, и ее лицо показалось Гарри таким умиротворенным, что он замер, пристыженный своим нетерпеливым желанием нарушить эту спокойную счастливую красоту. Сердце у Гарри защемило. И это - мое, подумал он, вновь испытав странный прилив страха. Холодок пробежал у него по спине, потому что слова Глориана Глендэйла вновь всплыли у него в памяти. Мои руки в крови. На мне - тьма. Внутри меня - тьма. Я не заслуживаю ее - такую чистую. Как я могу что-то брать или требовать - от нее? Как я мог сразу после того, как убил столько людей, после того, как отрубил голову человеку, которого я никогда не видел раньше, пойти к ней и задремать у нее на груди? Она - лучшее, что могло со мной случиться, но мое присутствие оскверняет ее.

Гарри попятился, осторожно нащупывая рукой дверь. У него появилось ощущение, точно он смотрит на яркий свет, и глазам становится больно, но тут Сью пошевелилась во сне, что-то невнятно прошептала и сонно улыбнулась, не просыпаясь. У Гарри сжалось сердце, и он ужасающим усилием воли подавил вскипевшее в нем желание. Нет, не могу, горько подумал он и тихо вышел.

Во дворе работники, зевая, выводили лошадей из-под навеса, временно служившего конюшней. Кони норманнов взбрыкивали и вскидывали гривы рядом со спокойными пятнистыми шотландскими лошадьми, нетерпеливо пританцовывали, пока работники взнуздывали их и седлали. Вокруг сновали сосредоточенные оруженосцы, негромко звенело складываемое на лошадей снаряжение: шотландцы и норманны тоже уходили из Хогвартса вместе с детьми, это было решено еще вчера, а некоторые старшие ученики должны были проводить гостей до точки отправления и оттуда вернуться обратно, пригнав табун домой.

Гарри спустился вниз и начал выбирать себе подходящего коня. Большой Риок так и не вернулся, наверное, ему, крылатому, жизнь на воле понравилось куда больше, чем в стенах бывшей тесноватой хогвартсовской конюшни. Гарри мельком подумал, что, возможно, это повлияет еще на какие-нибудь еще не произошедшие события в мире, может быть, все породы летающих лошадей произойдут от его коня, например, но мысли о возможных изменениях в будущем его занимали сейчас куда меньше, чем мысли о собственном прошлом. Со свистом слетающая с плеч голова Темного Мельника лишила его последних иллюзий, и Гарри знал, что отныне он окончательно перестал чего-либо бояться, и ему казалось, что это не слишком уж и хорошо.

Он выбрал смирную лошадку, скромно стоявшую в углу двора, точно робкая девица, ожидающая, чтобы ее пригласили на вальс, и, надевая на нее упряжь, мельком отметил, что она напоминает ему собственную лошадь Сью - Фиа. Когда седло уже было крепко пристроено на спине лошадки, и Гарри наклонился, чтобы проверить ее подковы, его кто-то тронул за плечо. Гарри недовольно обернулся.

"Собираетесь уезжать, сэр Гарри?"

Принц Дэвид стоял перед ним и, путаясь в большом, не по росту плаще и, кажется, пытался выглядеть более или менее солидно, но у него это слабо получалось. Из вороха клетчатых складок на Гарри взглянуло его умоляющее лицо.

"Вы мне не поможете?"

Гарри смягчился. Общими усилиями они с Дэвидом выпутали из тартанового плена коротковатый (Гарри подумал - детский!) меч и окованный бляшками колчан с уныло грохочущими в нем стрелами.

"Спасибо, благородный сэр", - пыхтя, поблагодарил Гарри Дэвид.

Гарри снова занервничал. Это утро явно было трудным для него.

"Я - не благородный сэр", - процедил он сквозь зубы.

"Так за чем же дело стало?" - с хитрецой поинтересовался принц Дэвид.
– "Встаньте на колени".

"Это еще зачем?" - подозрительно осведомился Гарри.

"Положено так. Быстрее", - поторопил его Дэвид, и когда Гарри, мало что понимавший, опустился на одно колено перед принцем, не желая спорить с особой королевской крови, юный Стрэйтклайд извлек из ножен свой меч, взмахнул им над головой Гарри (тот инстинктивно отшатнулся, нащупывая палочку у себя в рукаве) и плашмя опустил его на левое плечо Гарри.

"Прекрасный сэр!" - напыщенно объявил Дэвид. Его дрожащий от восторга голос был полон гордости, но в нем проскальзывало еще что-то, и когда он воровато обернулся, Гарри сообразил, в чем дело - шотландский принц явно не хотел, чтобы его застукали на месте преступления.
– "Во имя Божие, во имя святого Колумбы, святого Патрика и святого Эдгара я посвящаю тебя в рыцари!" - его меч поднялся и плашмя опустился на плечо юноши, слишком удивленного, чтобы что-то возразить Стрэйтклайду.
– "Будь храбр и честен", - спохватившись, добавил Дэвид, вновь неловко замахнулся, приложил меч к левому плечу Гарри Поттера и с торжеством посмотрел на коленопреклоненного Гарри сверху вниз.
– "Теперь вы - благородный рыцарь, сэр Гарри!"