Гарри Поттер и Обитель Бессмертия
Шрифт:
— Ничего страшного, Джинни, все нормально, — вмешалась Гермиона. Казалось, то, что теперь ей не надо колебаться и выбирать, успокаивало ее. — В конце концов, у Малфоев есть нумерологические карты, разработанные в эпоху Нострадамуса!
Заявив это важное обстоятельство, Гермиона напомнила Гарри и Рону, что им пора браться за трансфигурацию, если они, конечно, не хотят в будущий вторник опозориться на уроке.
— Как думаешь, Малфой действительно знает, что у него там, в библиотеке, или по ходу для нее насочинял? — шепотом поинтересовался Рон.
Гарри предположил второе, и остаток дня они проговорили о слизеринцах и Сером Кардинале. Рон признавал, что и в его голове тоже все смешалось.
Перед сном Гарри уговаривал себя ни на что не надеяться, а пробуждение, по его мнению, наступило слишком скоро. Просыпаться с рассветом второй день подряд, как ему поначалу показалось, не компенсировалось никаким любопытством. И все же, повинуясь безжалостному будильнику, Гарри встал, оделся и через пустую гостиную выбрался наружу.
Малфой опоздал почти на двадцать минут, пробормотав, что ему из подземелий гораздо дальше, и водрузил на парту небольшой пакет. Затем он вытряхнул руль от маггловского автомобиля.
— Мне сказали, что эта штука — портшлюс, — равнодушно сообщил слизеринец, подавляя зевок.
— Куда мы отправимся? — спросил Гарри.
— Понятия не имею, — заявил Малфой и кивком пригласил Гарри встать напротив. — Сейчас сам все увидишь! По-моему, профессор Снейп обладает железными нервами, если способен сутки напролет проводить возле старика.
Гарри поморщился; ему были неинтересны соображения Малфоя такого рода. В определенном смысле, руль был удобен в качестве портшлюса тем, что с его помощью можно было легко переместиться, не соприкасаясь.
В помещении, куда их в итоге выбросило, царил сумрак, единственным источником света была пара зажженных свечных огарков в разных частях зала. Гарри почувствовал, что под ногами у него грязный каменный пол, и по запаху догадался, что это «Башка борова». Малфой быстро сунул портшлюс обратно в пакет.
— Наверх, — кивнул седовласый бармен, совершенно не пылая восторгом при виде ранних гостей.
Следом за Малфоем Гарри поднялся на второй этаж и вошел в одну из комнат. Там было светлее и свежее, но лишь в сравнении с залом. Комната была скудно меблирована, там находились лишь стол, несколько стульев и кровать, на которой юноше бросилась в глаза знакомая, но словно ставшая меньше фигура.
Это был все тот же Дамблдор, вот только глаза его выглядели еще более водянистыми, а тщательно расчесанная борода как-то поблекла и сжалась. Подойдя ближе и чувствуя, как колотится в горле ком, Гарри не знал, что сказать.
— Ну, здравствуй, Гарри, — с радушной улыбкой произнес Дамблдор, протягивая руку. — Садись, садись рядом. Как ты?
Причина, по которой Гарри ограничился неопределенным пожиманием плеч, была очевидна. В комнате, разумеется, находился и Северус Снейп, он стоял, заложив руки за спину. Они не виделись давно, если не считать эпизода в лесу, но одно присутствие этого человека яснее ясного говорило Гарри, что ничего между ними не изменилось.
— Вы знаете, у нас есть сложности, — сухо ответил в итоге гриффиндорец. — Не думаю, что Фадж вообще мог справиться с управлением школой.
— Не надо так строго судить людей. Фадж, в общем, не плохой человек, просто нынешнее время пришлось не по нему, — сказал Дамблдор.
— Директор, прекратите провоцировать Поттера. Он и так знает, что он-то герой, — будто уговаривая, произнес Снейп, но от Гарри не укрылась вспышка ехидства, временами мелькающая в глазах зельевара. — Не думаю, что стоит обижаться на мистера Фаджа только за то, что он отменил ненужные соревнования, которые сам же и придумал.
Напоминание об этом все еще огорчало Гарри, и он с неприязнью подумал, что Снейп не разучился безошибочно находить и давить на больные места, а Малфой, наверное, успел, как всегда, пожаловаться.
— Но все-таки я считаю, что правильно сделал, подав заявку на игру, — сказал гриффиндорец.
— Нет, неправильно, — отрезал Снейп. — Поражаюсь, молодые люди, для чего вам это потребовалось. Особенно тебе, Драко, — с нажимом произнес он, должно быть, тоже заметив, что слизеринец что-то недовольно бормочет себе под нос. — В прошлом году ты более здраво отнесся к своим обязанностям.
— Странно, что Вы так говорите. Помнится, Вы более пристрастно относились к квиддичным успехам слизеринцев, сэр, — воспользовавшись возможностью, напомнил Гарри. При этом он словно так и чувствовал на себе взгляд Гермионы, осуждающей его за ребячество, но ничего не мог с собой поделать. В присутствии Снейпа он с трудом сдерживался от того, чтобы не припомнить ему всего, что только возможно. И, в общем, его постигло вполне ожидаемое разочарование, поскольку профессор даже виду не подал, что укол попал в цель.
— В мирное время другие приоритеты, — изрек он. — Советую Вам не забывать об этом.
— Совершенно правильно, мой мальчик, — подключился Дамблдор. — Я ведь всегда опасался, что борьба со злом слишком захватит тебя, и ты забудешь о том, ради чего человек живет — о простых человеческих радостях и трудностях, из которых складывается настоящая жизнь.
Вдуматься в глубину услышанного Гарри не удалось.
— А он не забывает. То одна глупость, то другая, — объявил Малфой.
— Драко, тебе не понять, что значит быть избранным с раннего возраста, — мягко укорил его Дамблдор. — Да, избранным, да…
— Теперь я понимаю, что хоть в этом мне повезло, — согласился Драко, не обращая внимания на изменившуюся речь директора. Глядя на то, как Дамблдор хватается за нить разговора, Гарри начал понимать, что Малфой имел в виду, говоря, что фантом постепенно выходит из строя. Сердце гриффиндорца сжалось; но не настолько, чтобы вытеснить чувство радости оттого, что он находится здесь.
— Надеюсь, вы пришли сюда не затем, чтобы болтать глупости, — вмешался Снейп. — Я так понимаю, Поттер, ты хочешь понять, какая от нас здесь польза, что мы делаем для борьбы с Темным лордом и какие цели преследуем в этой борьбе.