Гарри Поттер и Обитель Бессмертия
Шрифт:
— Вот видишь! — с торжеством обратилась миссис Малфой к особе, которую соизволила признать своей племянницей. — Этим людям нет до тебя никакого дела. Да ты посмотри на него! Если бы он был просто нищим и безродным, я бы еще поняла, но ведь твой так называемый жених еще и старый!
— А Вы? — грубо вмешался Гарри.
Миссис Уизли скорбно поглядела на него, как бы говоря, что не ожидала от него подобной невоспитанности. Но смутить миссис Малфой оказалось не так просто. Она лишь смерила его ледяным взглядом и, не удостоив ответа, вынула палочку и обратилась к Тонкс.
— Жду тебя завтра к обеду, в два, — скомандовала она и, добавив уже мягче: — Не опаздывай, — аппарировала.
— Не ходи, — сразу же посоветовал Гарри Нимфадоре.
После его слов повисла робкая пауза. Казалось, само место отдыхает от присутствия миссис Малфой и того скандала, который она устроила. Молчание нарушил Люпин.
— Знаете, — осторожно начал он, — вообще-то она права. Нечего возразить.
— Ладно, Ремус, — примирительно заговорил мистер Уизли, но тут вдруг взвилась Тонкс. Она двинулась на Люпина, метая глазами молнии не хуже тетки, так что от неожиданности тот, и не только он, отпрянул от нее.
— Лучше прямо скажи, наконец, что ты не хочешь связываться со мной, — зарычала она, — не хочешь никаких отношений, и вообще ничего не хочешь! А то все одно заладил: «Тебе будет трудно, Нимфадора, тебе это не надо, подумай, Нимфадора!». А про самого себя нормально сказать не можешь!
И, разъяренно фыркая, Тонкс пулей пролетела мимо него и помчалась обратно на праздник. Не глядя перед собой, она едва не сбила с ног Чарли, который, вероятно, спешил узнать, из-за чего шум. Они принялись обмениваться извинениями, при этом голос Тонкс звучал натянуто, почти истерично, и никто не решался следовать за ней. У миссис Уизли, кажется, возникла такая мысль, но, отвернувшись от прохода, она решительно сосредоточила свое внимание на Люпине.
— Неудивительно, — пробормотал мистер Уизли, — наоборот, странно, что Малфои до сих пор не вмешивались. Что будешь делать, Ремус?
Люпин неуверенно пожал плечами и вздохнул, что совсем не понравилось миссис Уизли.
— Ты хочешь на ней жениться или нет? — потребовала она, напускаясь на него, конечно, не столь агрессивно, как Нарцисса Малфой, но, подвергнутый атакам трех сердитых женщин за один час, оборотень вконец смутился.
— Знаете, — забормотал он, — я никогда в жизни до сих пор не планировал жениться. Я… просто я не могу себе этого позволить. Не то чтобы Нимфадора мне не нравилась, просто я трезво оцениваю ситуацию… вот…
— Вот так история! Так какого черта ты не сказал раньше? — теперь и голос мистера Уизли зазвучал критично.
— Ну, понимаете, я никогда раньше не попадал в такую странную ситуацию, — судя по голосу, постепенно Люпин приходил в себя. — Чтобы девушка интересовалась мной, зная, кто я такой. Она была так настойчива, я не хотел ее обижать! Просто надеялся, мы повстречаемся некоторое время, и я ей надоем.
— Так ты не любишь Нимфадору? — констатировала миссис Уизли.
— Она мне нравится, — повторил Люпин, — правда, очень.
Миссис Уизли покачала головой и больше ничего не сказала, тем более, Чарли удалось увести Тонкс на праздник, и компания сочла за благо тоже вернуться к гостям.
За столом друзья Гарри с нетерпением ждали известий.
— Чего понадобилось мамаше нашего хорька? — поинтересовался Рон.
Изумленный неожиданным оборотом отношений Люпина и Тонкс, Гарри как на духу выложил все подробности сцен, свидетелем коих только что оказался.
— Да, — прокомментировала Луна, — вот бы не подумала, что Люпин из таких.
— Из каких? — резко спросил Гарри. Люпин, о чем он неизменно помнил, был другом его отца и, пусть от него не ожидали такого оборота, Гарри его поведение показалось честным. Он не считал, что произошедшее каким-то образом умаляет уважение к Люпину, и постарался взглядом выказать это Луне.
— Из таких, которые предпочитают, чтоб отношения заканчивали за них. Из провокаторов, — аттестовала Луна. — Есть такой мерзкий тип мужской трусости. Ну, и женской — иногда. А надо — чтобы все было ясно.
Все это она произнесла с типичным для нее мечтательно-отсутствующим выражением на лице. Гарри почувствовал, что желудок тяжелеет. Помнится, перед расставанием они с Чу Ченг поссорились, но он не был уверен, повел ли себя так, «чтобы все было ясно». Его неловкость усугублялась тем, что тут же, рядом, сидела Джинни, с которой он, правда, все ясно обговорил вот буквально месяц назад.
Но его переживания явно не шли ни в какое сравнение с тем, что испытывал Рон. Даже в сумерках было заметно, как алеют его уши. Гермиона, вероятно, тоже вспомнив обстоятельства его расставания с Лавандой Браун, нахмурилась, и ее глаза при этом сверлили Рона без всякого сочувствия. Тот, вероятно, не выдержал этого и все же решил поспорить.
— Ну и что тут такого? — с вызовом спросил лучший друг, волком глядя на Луну.
— Просто это жестоко — позволять длиться чужим надеждам, позволять строить планы, если сам хочешь все прекратить, — ответила Луна, ничуть не смущаясь. — Конечно, очень удобно в результате выйти из воды белым и пушистым, свалив всю вину на девчонку. Хуже всего, иногда такие типы вообще ничего не говорят, а все из трусости, — добавила она и принялась деловито доедать мороженое. Рон потянулся за своей порцией, но ему было столь не по себе, что бедняга опрокинул вазочку, и принялся, чертыхаясь, искать палочку, чтобы убрать.
— Ты права, — неожиданно с сильным чувством выпалила Гермиона и небрежным движением удалила загрязнение на скатерти перед Роном. — Это действительно непорядочно!
Гарри решил, что теперь просто обязан прийти на помощь другу и, прочистив горло, сказал:
— Не понимаю я все-таки, какая разница, кто закончил отношения, которые и без того разваливались!
Еще не договорив, он готов бы откусить себе язык, потому что Джинни встала и ушла.
— Нельзя заставлять другого мучиться за то, в чем сам виноват, — изрекла Луна, как всегда не подозревая, что натворила.