Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

akchiskosan

Гарри это немного успокоило. С самого первого дня школа стала для него домом, и ему никак не могло быть безразлично, кто начнет заправлять в этом доме. В определенном смысле, он понимал даже привязанность к «Хогвартсу» Волдеморта в школьные годы, когда тот звался еще Томом Реддлем и не желал уезжать оттуда в каникулы.

«Хогвартс» был особенным местом для каждого, кому довелось там поучиться. Гарри вспомнились слова Малфоя в ночь смерти Дамблдора, о том, что он никогда не привел бы оборотня-убийцу туда, где живут его товарищи.

Оглядываясь

назад, Гарри поражался: неужели время так быстро пролетело, и он идет уже на последний курс! Да, в огромном замке возле озера и леса он каждый год рисковал жизнью, попадал в разные ситуации, и при этом успевал еще учиться. Столько всего он сегодня знает и умеет, а все благодаря «Хогвартсу»! Сравнивая себя до школы и теперь, гриффиндорец даже затруднялся проводить параллели, настолько он стал другим человеком.

Там Гарри научился дружбе и доверию, он узнал свои способности, у него появилось самоуважение, основанное на приобретенной опытным путем уверенности в том, что он может за себя постоять. Если бы ни «Хогвартс», он никогда не познакомился бы ни с Роном, ни с Гермионой, ни с… Джинни.

Ему уже лучше удавалось контролировать себя, но его взгляд все еще то и дело возвращался к ней. Девушка как раз расспрашивала Тонкс, правда ли, что попасть в авроры можно и обходными путями. Расспрашивала с набитым ртом, заметил Гарри и отвернулся, тем более что Нимфадора откровенно растерялась, чем привлекла внимание миссис Уизли к чавканью Джинни, а Гарри не любил наблюдать неловкие ситуации.

— Вы можете гордиться собой, — заметил Люпин ему, Рону и Гермионе.

Да, это было так. Гарри подумал, что для него впечатления ранних лет и влияние семьи Дарсли могли бы стать роковыми, и точно стал бы он маггловским неудачником, если бы ни письмо из «Хогвартса».

— Надеюсь, новый директор будет хотя бы достойным магом, — сурово произнес Гарри, не стесняясь давая понять собеседникам, что второго Дамблдора, конечно, нет и быть не может.

— Достойных много, мало таких, кто справится, — ответила Хестия Джонс. — Лично я, между прочим, не рискнула бы взяться за это дело ни за какую зарплату. Дети — это сама по себе такая ответственность, и ждать от них можно чего угодно, а в такое вот время, нет, проще все-таки преступников ловить. Я-то знаю, у меня своих двое.

— Согласна, — кивнула Тонкс. — Молли, Вы — настоящая героиня.

— Да, это непросто, — не без гордости согласилась миссис Уизли.

— А преподавателя на должность защиты подобрали? — поинтересовалась Гермиона.

Гарри, чьи мысли все еще были заняты судьбоносной ролью «Хогвартса» в его жизни, вскинулся и вопросительно поглядел на авроров — сам он тоже очень хотел знать ответ.

— Нет. Никто не хочет ее занимать, — ответил Кингсли.

Насколько Гарри удалось понять, именно он занимал самую высокую должность среди авроров, вступивших в Орден феникса, и потому, весьма вероятно, информация, которой он располагал, заслуживала доверия. И в данном случае она была далеко не оптимистична.

— Волдеморт умно придумал! Какой только ерунде нас не учили на этих уроках, и это именно теперь, когда мы должны быть во всеоружии! Неужели нельзя снять проклятье с этой должности? — возмутился Гарри. Его немного утешило, что при произнесении им имени «Волдеморт» никто, даже Рон, особо не дергался; юноша даже подумал, что членов Ордена сам Дамблдор приучал не бояться имени Темного лорда, и если так, то он частично в этом преуспел.

— Не только вас, но и тех, кто хочет перейти на его сторону, — напомнила Хестия.

Гарри снисходительно фыркнул.

— Мерлина ради! — отмахнулся он. — Как будто они из другого источника не научатся, дома под прикрытием колдовства родителей! Я своими ушами слышал, что тетушка Беллатрикс научила Драко Малфоя окклуменции.

Гарри не рассчитывал удивить собравшихся, и потому сильно удивился сам, когда авроры, Люпин и миссис Уизли переполошившись, принялись вскакивать один за другим и едва не опрокинули стол.

— Что же ты не сказал! — возопила Хестия, заламывая руки.

Гарри вопросительно поглядел на Гермиону; ее ошарашенность постепенно сменялась зажатостью и, глядя на виноватое выражение лица подруги, Гарри припомнил, что рассказывал и ей, и Рону тот подслушанный разговор Драко и Снейпа, о котором сам вспомнил только сейчас.

— Ну конечно, мы его не раскололи, — мрачно проворчал Кингсли. — Кстати, он, должно быть, хорошо владеет этим искусством. Сказал бы ты, Гарри, это Уизенгамоту, нам бы разрешили сразу признавалиум.

— Как? Разве вы не применили? — возмутился Гарри. — Министр же на заседании сказал…

По тому, как вздохнула Хестия, ему в очередной раз стало ясно, что он многого не знает.

— Стандартное средство извлечения правды — это легалименция, — объяснила она. — Признавалиум применяют в тех случаях, когда доказано, что она по каким-то причинам не срабатывает.

— А сейчас что, нельзя? — обалдело спросил Рон.

— Поздно, его оправдали, — ответил Люпин. — Надо ждать, пока он снова не попадется, чтобы его можно было привлечь. И вообще, какой толк сейчас говорить об этом.

— Ну да, теперь скажут, что я это выдумал, — мрачно изрек Гарри. Он целиком вернулся в то концентрированное состояние после оглашения приговора Малфоя, когда он чувствовал себя беспомощным болваном. Впрочем, нет, сейчас он уже не мог так сильно на себя разозлиться, хотя бы, чтоб не огорчать миссис Уизли. Но от этого было не лучше.

— Насчет защиты. Неужели никак нельзя снять проклятье с этой должности? — преувеличенно возмутилась Гермиона.

— Чтоб его снять, надо знать, каким образом оно вообще налагалось, — усмехнулась Тонкс. — Поверь, и мы, и сам Дамблдор при жизни пытались в этом разобраться.