Гарри Поттер и Орден Феникса
Шрифт:
— Работа в банке меня не вдохновляет, — пробормотала Гермиона, с головой ушедшая в рекламку с призывом «ОТДАЙТЕ ВСЕГО СЕБЯ ДРЕССИРОВКЕ СЛУЖЕБНЫХ ТРОЛЛЕЙ!»
— Эй, — шепнул чей-то голос над ухом Гарри. Он оглянулся и увидел Фреда и Джорджа. — Джинни замолвила за тебя словечко, — сказал Фред и, чтобы размять ногу, положил её на соседний столик. Несколько буклетов министерства магии свалились на пол. — Она говорит, ты хочешь пообщаться с Сириусом?
— Что? — вскинулась Гермиона. Её рука, потянувшаяся было к «ХОТИТЕ НАДЕЛАТЬ ШУМА В ДЕПАРТАМЕНТЕ ВОЛШЕБНЫХ ПРОИСШЕСТВИЙ И КАТАСТРОФ?»,
— Ну… — с напускной небрежностью бросил Гарри, — я подумал, неплохо бы…
— Что за глупости? — Гермиона распрямилась и посмотрела на Гарри как на сумасшедшего. — Кхембридж роется в каминах, обыскивает сов!…
— Мы знаем, как это обойти, — Джордж с довольной улыбкой потянулся. — Нужен отвлекающий манёвр. Вы, может быть, заметили, что во время каникул мы вели себя исключительно тихо?
— Стоит ли, подумали мы, мешать людям отдыхать? — подхватил Фред. — Не стоит, ответили мы сами себе. И потом, мы бы помешали людям не только отдыхать, но и заниматься, а этого никак нельзя было допустить.
Он церемонно поклонился Гермионе. Та была ошеломлена подобной внимательностью.
— Но с завтрашнего дня начинаются трудовые будни, — бойко продолжал Фред. — И, коль скоро мы всё равно затеваем небольшой шурум-бурум, почему бы Гарри им не воспользоваться и не поболтать с Сириусом?
— Хорошо, — проговорила Гермиона с видом человека, объясняющего элементарную вещь непроходимому тупице, — допустим, отвлекающий манёвр удался. Но откуда Гарри будет говорить с Сириусом?
— Из кабинета Кхембридж, — негромко сказал Гарри.
Он обдумывал это две недели и не видел альтернативы. Кхембридж сама сказала, что её камин — единственный, за которым не ведётся наблюдение.
— Ты что… совсем того? — хрипло прошептала Гермиона.
Рон, опустив листовку о промышленном выращивании грибковых культур, внимательно прислушивался к разговору.
— Не совсем, — пожал плечами Гарри.
— Для начала, как ты туда проникнешь?
На этот вопрос у Гарри был ответ.
— Нож Сириуса, — сказал он.
— Какой ещё нож?
— На прошлое Рождество Сириус подарил мне нож, открывающий любой замок, — пояснил Гарри. — Даже если Кхембридж заколдовала дверь, и «Алоомора» её не откроет, а я сильно подозреваю, что так и есть…
— А ты что думаешь? — требовательно обратилась Гермиона к Рону, и Гарри невольно вспомнился его первый ужин на площади Мракэнтлен и миссис Уэсли, точно так же воззвавшая к мужу.
— Не знаю, — ответил Рон, испуганный тем, что должен иметь какое-то мнение. — Раз Гарри так хочет, то… ему и решать, правда?
— Слова истинного друга и истинного Уэсли, — одобрил Фред, крепко хлопнув Рона по спине. — Отлично. Операцию назначаем на завтра, сразу после уроков: чем больше народу будет в коридорах, тем лучше… Гарри, чтобы выманить Кхембридж из кабинета, устроим это где-нибудь в восточном крыле… Думаю, мы можем тебе гарантировать… сколько? минут двадцать? — он оглянулся на Джорджа.
— Легко, — сказал Джордж.
— А что за отвлекающий манёвр? — спросил Рон.
— Увидишь, маленький братец, — сказал Фред, и они с Джорджем встали из-за стола. — Если, конечно, завтра в районе пяти вечера подгребёшь к коридору Георга Гладкоголосого.
На следующий день Гарри проснулся очень рано. Он нервничал не меньше, чем в день дисциплинарного слушания — не только потому, что предстояло пробраться к камину Кхембридж, хотя и этой причины было бы достаточно. Но сегодня его ждала ещё и встреча со Злеем, первая с тех пор, как тот вышвырнул Гарри из своего кабинета.
Гарри немного полежал в постели, размышляя о предстоящих испытаниях, потом бесшумно встал и прошёл к окну у кровати Невилля. Утро было прекрасное, небо сияло необыкновенной, дымчатой, опаловой голубизной. Гарри смотрел на высокое буковое дерево, под которым его отец издевался над Злеем, не представляя, чтобы Сириус мог хоть как-то оправдать этот поступок. Тем не менее, ему отчаянно хотелось выслушать Сириуса, возможно, узнать о смягчающих обстоятельствах, найти любое извинение поведению Джеймса…
Тут какое-то движение на опушке Запретного леса привлекло внимание Гарри. Он прищурился против слепящих солнечных лучей и увидел Огрида, выходящего из чащи. Тот, прихрамывая, добрёл до своей хижины и скрылся внутри. Гарри пару минут понаблюдал за хижиной. Огрид не выходил, но над трубой вскоре начал виться дымок. Ну, если Огрид сумел развести огонь, значит, он не так сильно ранен.
Гарри отвернулся от окна, прошёл к своему сундуку и стал одеваться.
Учитывая обстоятельства, Гарри не рассчитывал, что день пройдёт спокойно, и тем не менее оказался не готов к бесконечным мольбам, увещаниям и воззваниям Гермионы. На истории магии она впервые в жизни не обращала внимания на лекцию профессора Биннза и пыталась отговорить Гарри от задуманного, хотя тот упорно делал вид, что ничего не слышит.
— …если она тебя поймает, то тебя не просто исключат, она догадается, что ты разговаривал со Шляриком, и заставит принять признавалиум и будет допрашивать…
— Гермиона, — возмущённым шёпотом воскликнул Рон, — ты когда-нибудь отстанешь от Гарри и начнёшь слушать Биннза? Или я должен сам это конспектировать?
— Ничего, поконспектируешь, не умрёшь!
К тому времени, как они спустились в подземелье Злея, ни Рон, ни Гарри уже не разговаривали с Гермионой. Но это обстоятельство нимало её не смущало. Наоборот, пользуясь их молчанием, она продолжала монотонно бубнить, изрекая зловещие предсказания, причём таким неистово-шипящим шёпотом, что Симус целых пять минут проверял, не течёт ли у него котёл.
Злей избрал тактику поведения, излюбленную дядей Верноном — вёл себя так, словно Гарри не существует. Гарри был к этому привычен и, в сущности, радовался, что учитель не придумал чего-нибудь похуже. Собственно, если учесть, сколько издёвок и презрительных насмешек выпадало на его долю раньше, новые манеры Злея его более чем устраивали. Гарри с удовольствием отметил, что, как только его оставили в покое, он без особых трудностей и вполне успешно приготовил закаляющее зелье. В конце урока, перелив немного отвара во флакончик и закрыв пробкой, он отнёс его на стол Злея, думая о том, что, пожалуй, наконец-то получит «С».