Гастролёр
Шрифт:
Но что самое интересное – мне и самому, в принципе, революция по барабану. Давайте смотреть на вещи честно: я влетел сюда по пьяни и сейчас разгребал свою блевотину – то есть зарабатывал на обратный билет. Что и делал, занимаясь временной, но любимой работой, завел здесь долговременных друзей. А все вопросы с визой пойду решать, как только накоплю на «тикет». К чему суетиться, теряя доход в рабочие дни? А Витёк?! Буду брать его с собой «на работу». Научу всему потихоньку, сможем сбивать группы туристов побольше, поручу ему подводную съемку, доверю закупку пива, а там… что-нибудь определится.
Тут мой «камень» появился из
– Ну, в ресторан? Угощаешь?
Ох, а куда тебя девать?
– А бабы местные будут? Ты говорил, они темпераментные.
Местные бабы??? Он рехнулся. Мы в мусульманской стране, бабы здесь ходят, закутавшись в хрен знает что, и их нельзя трогать. Меня с моим придурком точно убьют!
– Местных не будет, Витёк! – жестко сказал я. – Обойдемся туристками. На завтра у нас русская группа.
Он радостно закивал. Ох, не к добру все это. Ох, не к добру!..
– Если все куда-то поплыли, это не значит, что и вам туда надо, – объяснял я на судне нашим туристам.
Хорошо, что сегодня попались именно русские, мне не приходилось делать перевод для Витюхи, который вместе со всеми прослушивал свой первый курс подводного пловца. Не проводить же для него отдельные экскурсии! Тем более что он, кажется, в них не нуждался. Ему нравилась веселая компания, бирюзовое море, общий адреналиновый настрой, бесплатная жрачка и молодая москвичка, приехавшая без мужа… Н-да, он принял мою информацию буквально.
– Делайте поправку на то, что под водой все кажется больше и ближе, – сообщил я всем и ему особенно. – Руками ничего не трогать (иначе все будет как всегда). В костюмы под водой не ссать, кораллы не тырить, рыб не ловить. И, наконец, главное – не пердеть, чтобы не пугать других аквалангистов.
Витьку я поручил первое легкое задание – приглядывать за тетками (с которыми почти никогда ничего не случается), он радостно согласился. А я следил за мужской половиной, обычно превращавшийся под водой в стадо диких водоплавающих самцов (что почему-то нашим туристам свойственно более других).
День прошел «на отлично».
По крайней мере мне так показалось.
Где провел тот вечер и ту ночь Витёк, я не выяснял, да мне оно было и неинтересно. Я окучивал в баре немцев!.. Немцы – очень общительная нация. В девяностые годы я путешествовал автостопом по Европе, и лучше всего нас принимали в Германии. Железный занавес только упал, все активно интересовались Россией, и я заливался соловьем: анекдоты про баб, жадность и алкоголизм, одинаковые в наших странах, имели успех. Общение – великая вещь.
Бюргеры радостно напивались, не осознавая ещё, с чего им попался такой интересный «пиздун-собеседник», пока их медленно подводили к необходимости совершить завтра самое увлекательное приключение в своей жизни! А прикормленный мною официант все носил и носил вискарь.
…О том, что во всем мире давно уже нигде, ни в коем случае нельзя пить сырую воду, знают многие. Особенно опасно это в Африке и Юго-Восточной Азии. Я соблюдаю вышеуказанную гигиеническую норму с неимоверным рвением. Вероятно, поэтому ещё жив. Один мой хороший знакомый
Пили мы долго, но утро все же пришло. Пахнущая перегаром «зондеркоманда» погрузилась на «шифф».
– Ой, Эб, вчера-а-а, ты-ы-ы, – вспоминали они. – Ой, а мы-ы-ы-ы…
– Ерунда! Если после вечеринки никому не стыдно, значит – она не удалась! – острил я,
Впрочем, я ещё вчера ободрил всех, сказав, что похмелье лучше всего снимается в море. Витюша тоже пришел, потирая красные глазоньки, один из которых радостно подмигнул мне: все срослось. Я тут же всучил ему фотоаппарат, пусть щелкает. Сегодня на корабле лишь одна баба, следить за ней особо не надо. Он разочарованно кивнул.
Мы не прошли и полдороги, как у меня заурчало в животе. Я не стал долго разбираться в ощущениях и тут же побежал в клозет. Надо успеть все сделать быстро, раньше всех выскочить на палубу и выглядеть свежее «грюне гуркена»! Но когда присел и облегчился, в животе заурчало ещё сильнее. Прислушался. Намного сильнее! Решил пока не вставать… Я опускаю подробности пищевого отравления, ибо у меня все прошло достаточно цивильно и обычно. Ну я же первым занял толчок… А то, что кто-то постоянно бился ко мне в дверь, как морское чудовище в фильмах ужасов, меня волновало мало. «Никого нет!» – сообщал я. То ли вслух, то ли сам себе, точно и не вспомню, тело знобило, пот лился ручьем, живот крутило, какое на фиг: «Откройте! Откройте!»
На палубе же все происходило намного эффектнее. Я застал только финал той вакханалии, но Витёк, счастливо избежавший отравления, потом в красках рассказывал мне, как летали, разбрасывая все на своем пути, несчастные немцы в поисках ещё одного клозета. Как метался капитан, и как быстро он нашел выход – мужчин посадить задом к морю на приступочку для водолазов. Потом включил малую скорость, чтобы говно уплывало в море. С дамой было сложнее. Ей тоже хотелось. Очень-очень. Но она побрезговала сидеть в компании, и её со всеми почестями усадили на нос, тоже вежливо попросив высунуть зад наружу. Она согласилась, зато держаться ей было удобнее всех. И если носы древних судов украшали женские головы, то наш «Летучий голландец» сегодня обрел свежее авангардистское решение. К сожалению, никто, кроме рыб, не полюбовался ярким зрелищем.
Кэп не возвращался в порт, пока все не пришли в себя и матросы не облили суденышко из шланга. Опасался он не столько за нашу репутацию, сколько за свою. С такой историей можно стать легендой городка, и придется сменить романтическое название судна на какой-нибудь «Летучий засранец».
Прощаясь с капитаном, я раздумывал, как себя вести, и возьмется ли он ещё раз возить мои группы, но он был на удивление невозмутим. Подумаешь – понос! Это же не смертельная болезнь, не шторм в десять баллов, не долговая тюрьма – это мелочь. У людей трудных профессий стоическое отношение к жизни. Помню, как у меня друзей однажды на флот загребли. Так они отмыли в рубке доисторическую надпись: «Кто видел в море корабли, а не на пестром фантике, кого ебут – как нас ебли, тому не до романтики».