Гаты Заратуштры
Шрифт:
Ахура-Мазду молят показать те дороги, которыми придут Спасители (Саошйанты, авест. saošyant-) по Вере и Благой Мысли. Эти прекрасные (букв.: ‘добро-сотворённые’) Спасители, возрастающие с Истиной, приходят вместе с вознаграждением («мздою» – возмездием или наградой), обещанным праведным.
Благодаря благому учению и знанию –
Заратуштра просит Ахура-Мазду сказать ему те лучшие слова и назвать лучшие деяния, благодаря произнесению и совершению которых можно будет приблизить обновление и создание истинного (лучшего) бытия, то есть Последнего Суда и окончательного решения судеб мироздания: уничтожение Лжи и Зла, воскрешение праведных и установление вечной жизни (досл.: «впредь-вновь по воле истинным создай мир»), т.е. наступление «Конца света», авест. Фрашо-кэрэти, примерно можно понять как «Чудо-делание».
[в текст и в перевод не включаются «Йасна семи глав» – 35-42].
Йасна 43
Заратуштра обращается к Ахура-Мазде и беседует с ним, задавая вопросы и по-своему формулируя предполагаемые ответы. В этой Гате пророк напоминает о первой встрече с Ахура-Маздой, на которую его проводил Воху-Мана (Благая Мысль), а также вспоминает о тяготах и лишениях, перенесённых в первое время после обращения и служения.
В Гате 16 строф, каждая строфа состоит из 5 строк, разделённых цезурой. Эта и последующие три Гаты (Йасна 43 – 46) сложены одиннадцатисложником по пять строк в строфе. Каждая строка разделена цезурой, как правило, после 4-го слога: 4+7; 4+7 и т. д. Отмечается, что авестийские одиннадцатисложники соответствуют аналогичным размерам Ригведы, по количеству слогов они могут являться предшественниками 11-сложных размеров классического персидского аруза, в частности, эпического размера мутакариб в национальном иранском эпосе «Шахнаме» Фирдоуси, а также вариантов силлабических размеров излюбленного жанра персидской народной лирики – рубаи.
Заратуштра просит даровать ему долговечность и силу, необходимую для служения, которые может даровать ему, если будет его воля, только сам Ахура-Мазда.
Прошения к Ахура-Мазде адресуются на благо всем людям для того, чтобы на протяжении всей жизни дать им радость и счастье. Ахура-Мазда с присущим ему Святейшим Духом в согласии с Истиной и Благой Мыслью может дать это лучшее счастье (досл.: ‘из всех лучшее в счастье, блаженстве’).
Эта строфа может трактоваться как обращенная к Заратуштре. Подразумеваются пути к спасению в материальном (плотском, «костном») и духовном («мысленном», небесном) мирах, в этой и той жизни – на том свете, в Раю, где обитает благородный (букв.: «хорошего племени, рода») Ахура-Мазда с благими божествами.
Заратуштра считает Ахура-Мазду святым (авест. spənta-) и властным решить судьбу («дать руками награду-аши) и лживого и праведного. Иранское спэнта, безусловно, родственное русскому святой, связано этимологически с основой sau-, передающей значения ‘полезный’, ‘угодный’ (ср. русское угодник в смысле ‘святой’: «святые угодники Божии…» и проч.).
Заратуштра признает «святость» и всеобъемлющую власть Ахура-Мазды от начала творения до конца мира, когда будет воздана мзда (авест. mižda) – злая за зло, благая за благое, – и обещает руководствоваться в жизни разумом Ахура-Мазды и следовать его веленьям.
Здравомыслие провозглашает волю и решения Ахура-Мазды в соответствии с Истиной, Властью и Благой Мыслью, а Твоего разума, восклицает пророк, никто и ничто не в силах обмануть или ввести в заблуждение.
Заратуштра вспоминает первую встречу с Ахура-Маздой, на которую его привёл Воху-Мана (Благая Мысль), повторяет вопросы, заданные ему Ахура-Маздой, о том, кто он и чей (по принадлежности к Добру или Злу?). «Откровенья» – перевод примерный, точнее, возможно, что-то вроде «вопрошенья постиженья».