Гаванский шторм
Шрифт:
– Конечно, Лорен Смит. Боюсь, меня не было в городе, когда на рудник приезжала делегация Конгресса США. Должен сказать, что теперь я об этом жалею. А могу я спросить, что вас там интересовало?
– Я вхожу в подкомитет по экологии, мы изучаем новые способы управления природными ресурсами.
– Пожалуйста, дайте мне знать, если вам потребуется какое-то содействие с моей стороны. Мы всегда ищем безопасные способы добычи полезных ископаемых.
– Очень достойно с вашей стороны.
Питт поднял складной стул Лорен и положил на заднее сиденье «Бентли».
– Мистер
– Боюсь, я должен успеть на самолет, улетающий в Майями, чтобы не опоздать на переговоры с клиентами. Быть может, в следующий раз, когда я окажусь в Вашингтоне, – он бросил задорный взгляд на Питта. – И я бы хотел еще раз встретиться с вами и вашим «Бентли».
Дирк улыбнулся:
– Никому не приходится дважды просить меня сесть за руль.
Он сел на место водителя и завел двигатель «Бентли». Лорен устроилась рядом.
Рамсей покачал головой.
– У вас нет трейлера?
– «Бентли» так же удобен на улицах, как на треке, – Питт улыбнулся, направляя автомобиль вперед, и они с Лорен помахали смотревшему им вслед Марку.
Лорен повернулась к Дирку и улыбнулась:
– Боюсь, твоя ремонтная бригада произвела на мистера Рамсея не слишком большое впечатление.
Питт протянул руку и погладил жену по колену.
– Ты что такое говоришь? У меня самый сексуальный механик на планете.
Он забрал у ворот выигранный первый приз, после чего выехал с территории трека в Манассасе, штат Виргиния. Они миновали парк, посвященный сражениям Гражданской войны, после чего Питт свернул на 66-ю автостраду и помчался в сторону Вашингтона. В воскресный день движение не было напряженным, и у Дирка появилась возможность ехать с максимально допустимой скоростью.
– Я забыла тебе сказать, – Лорен пришлось кричать – в открытой машине было шумно. – Пока ты гонялся на треке, мне позвонил Руди Ганн. Он хочет с тобой поговорить о ситуации в Карибском море, за которой он наблюдает.
– Неужели он не мог подождать до завтра?
– Он звонил из своего офиса, поэтому я обещала, что мы заедем к нему по пути домой. – Лорен улыбнулась мужу, прекрасно понимая, что на самом деле его заинтересовал звонок Руди.
– Ну, раз ты обещала.
Когда они добрались до окраины Росслина, Дирк свернул на парковую автостраду Джорджа Вашингтона и поехал на юг вдоль Потомака. Величественное белое здание мемориала Линкольна сияло в лучах закатного солнца, когда Питт подкатил к высокому строению с зелеными стеклами. Он миновал будку охраны и припарковался в подземном гараже рядом с лифтом, на котором они поднялись на десятый этаж.
Дирк и Лорен вошли в штаб Национального управления подводных исследований – федерального ведомства, которое отвечало за состояние морей. Будучи директором НУПИ, Дирк Питт осуществлял надзор за большой группой морских биологов и океанографов и отслеживал все, что происходило в океанах, с помощью флота научно-исследовательских кораблей, разбросанных по всему миру.
Кроме того, агентство в своей работе использовало океанские буи,
Двери лифта открылись в лабораторию высоких технологий, где находился мощный компьютерный центр агентства. Тихо гудящая «Ай-би-эм блу джин», суперкомпьютерная система, скрывалась за высокой изогнутой стеной, перед которой оказались Лорен и Дирк. Всю стену занимал огромный дисплей с дюжиной с лишним цветных графиков и изображений.
Двое мужчин работали за центральной управляющей панелью перед видеостеной. Тот, что был поменьше ростом, жилистый, в очках в роговой оправе, заметил Лорен и Дирка и тут же вскочил на ноги, чтобы с ними поздороваться.
– Рад, что вы сумели заехать, – с улыбкой сказал Руди Ганн. Бывший коммандер ВМФ США был первым в своем классе, когда заканчивал академию, а сейчас являлся заместителем Питта. – Удачно выступил на треке?
– Думаю, покойный У. О. Бентли сегодня гордился бы мной, – Дирк улыбнулся. – Что заставило тебя прийти в офис в воскресенье?
– Опасная экологическая обстановка в Карибском море. Хайрам может рассказать более подробно, но складывается впечатление, что на юге Кубы возник ряд мертвых зон.
Они втроем подошли к центральной панели, где стучал по клавишам Хайрам Ягер, глава информационно-вычислительного отдела НУПИ.
– Добрый день, мистер и миссис Питт, – сказал он, не поднимая головы. – Пожалуйста, садитесь.
Не подчинявшийся никаким правилам Ягер носил длинные волосы, собранные в хвост, и был одет так, словно только что вышел из бара для байкеров.
– Извините, что испортил выходные, но мы с Руди решили, что вам следует ознакомиться с новыми данными, поступившими с наших спутников.
Он указал на верхний угол видеостены с изображением Мексиканского залива и Карибского моря.
– Это обычная фотография. А теперь я вам покажу изображение, увеличенное при помощи цифровых технологий.
На мониторе появился новый снимок, который совместился с первым и засверкал яркими цветами. Вдоль восточного побережья залива вилась блестящая красная лента.
– И что означает выделенное красным? – спросила Лорен.
– Мертвая зона, если судить по яркости, правее Миссисипи, – сказал Питт.
– Так и есть, – сказал Ганн. – По изображению со спутника можно определить изменения интенсивности отражения света от поверхности океана, что позволяет нам сделать оценку органического содержания воды. Море возле дельты Миссисипи – классическая мертвая зона. Высокое содержание питательных веществ в реке от удобрений и других химических отходов приводит к стремительному росту планктона – начинается бурное цветение водорослей. А это, в свою очередь, ведет к уменьшению количества кислорода в воде и гипоксии, убивающей всю морскую флору и фауну. Район дельты реки Миссисипи является мертвой зоной, которая давно тревожит ученых.