Гаяна
Шрифт:
Жизнь в обществе Ле и Юль незаметно приобщала нас к обычаям Гаянцев, а друзья наши старались, чтобы при встречах с остальными мы возможно менее казались бы странными.
Собственно, быт Гаянцев, привычки, даже их характеры оказались понятнее нам, нежели думалось.
– Я и раньше утверждал, - напомнил Евгений Николаевич, - что при высокой цивилизации коренные изменения быта происходят медленнее и должны иметь много родственного на сходных планетах…
Привыкли мы и к гаянскому «самообслуживанию».
Я беру это слово в кавычки, потому что автоматика делала за нас почти все.
Юль подарила нам роскошное издание «Писем к желудку», то есть поваренную книгу. Составив меню, мы набирали на клавиатуре торшера цифры кода, и через пять-десять минут, в течение которых мы - вручную!
– сервировали стол, автоматика исполняла заказ.
С приятным звоном в стене над столом открывалась дверка, мы забирали завтрак, обед или ужин. После еды тем же путем отправляли грязную посуду.
Удобно и с одеждой. Каждому из нас подарили многоцветный набор брюк, рубашек, курточек, беретов, шляпы различных форм, сандалеты, туфли, какую-то обувь, напоминающую не то мягкие сапоги, не то плотные чулки; два-три плаща, столько же пальто.
Из всего этого, как из детских кубиков, мы, как хотели, составляли свой туалет. Модной на Гаяне была та одежда, какая сегодня пришлась тебе по душе.
Одежда не мялась, не рвалась, не знала сноса, все было двухцветное и двустороннее - надеть можно и так, и наизнанку.
Зимняя одежда и обувь содержали в себе тончайшие обогревательные элементы, оберегающие тело от морозов.
3
На третий день за мной прилетел Рат.
– Не передумал, ани?
– спросил он.
– Нет.
– Может, и остальные захотят посмотреть завод?
– Да, конечно, - ответил за всех Евгений Николаевич.
Летели курсом на Тиунэлу недолго, хотя и медленно. На дне глубокого каньона, у берега треугольного водохранилища, показался серебристый шар из пластмассы, металла и стекла.
К нему примыкают длинные фермы, толстые трубы и черный шар поменьше, прилепившийся к желтому песчаному карьеру на скате горы. Издали похоже, что упрямый жук силится выкатить задними лапами тяжелый ком…
– Он?
– спросил я.
– Да, ани, - ответил Рат и подвел гравитомобиль к скалистой площадке у входа в завод-шар.
– Заходите, - пригласил Рат.
– Здесь изготовляются различные опытные машины средних габаритов, а сегодня будет выпущена серия моих гравитомобилей…
Входим в широкий кольцевой коридор, отделенный от самого завода толстой прозрачной оболочкой.
– Пожалуйста!
– пошутил Хоутон.
– И на работу не пройдешь!
– Тут идеальная стандартизация и высокая точность, - пояснил Рат.
– Машины работают в постоянном микроклимате. В центре шара, вон там, - он указал на сложный стенд, - сборка. У меня есть программа. Вот она, в этой капсуле…
Рат извлек из кармана бледно-синий алмаз чистой воды величиной с куриное яйцо - додекаэдроид. В одном его конце было рубиновое вкрапление в виде крохотного одуванчика.
Едва он вставил его в задающее устройство универсального кибернетического завода-автомата, как Боб Хоутон взволнованно вскрикнул:
– «Фея Амазонки»!
Рат вопросительно глянул на него.
– Понимаешь, ани, - сказал Боб, - я видел такой алмаз у нас на Земле… - и повернулся ко мне: - Помнишь, когда ты собирал материал для книги «Тайна Пито-Као», я рассказывал тебе о Джексоне… Ну, том самом, что имел парфюмерную фирму?
– Что купил у Бергоффа алмаз, найденный в районе Амазонки?
– Да, да!
– Вспомнил.
– Не горячись, ани, - вмешался Рат, начинавший приблизительно разбираться в происходящем.
– Здесь алмазная только оболочка - корпус задающего программирующего устройства. В таком «яйце», какое я вам показал, содержатся тысячи «рабочих чертежей»…
– Будет тебе, Боб, - сказал Шелест.
– Просто похоже - и все.
– Может и так, командир, - согласился Хоутон.
– Но уж больно поразительно. Только в «Фее Амазонки» рубиновое, вкрапление имеет форму короны с тремя лучиками, а в том, что у Рата, - похоже скорей на одуванчик.
– Нарисуй, пожалуйста, ани, - попросил Рат. Боб исполнил просьбу. Рат внимательно всмотрелся в рисунок, явно удивился и на несколько минут покинул нас.
Вернувшись, он, словно забыв разговор о «Фее Амазонки», продолжил объяснения;
– Вокруг сборочного стенда, ани, - склады стандартных деталей и цехи-автоматы, изготовляющие части новой машины, не предусмотренные прежними стандартами… В данном случае - проще: завод выпустит серию гравитомобилей старой конструкции, только с новым телепатическим оборудованием, да и оно уже знакомо заводу, потому что он изготовил опытный экземпляр, на котором мы прилетели. Ну, давайте наблюдать…
На стенде появлялось шасси будущего гравитомобиля, и со всех сторон, по радиальным каналам, к нему устремились, в определенной последовательности, мотор, агрегаты и крупные детали. Они прикреплялись к своим местам и друг к другу не болтами или заклепками, а намертво приклеивались либо вставлялись в особые пазы.
Буквально на глазах растет «горяченький» гравитомобиль и проваливается в шахту лифта готовой продукции.
– Все идет, как надо, - с удовлетворением сказал Рат, отходя от контрольного щитка.
– Можем возвращаться, если надоело, ани.
Но пока все сто гравитомобилей не были изготовлены, нам не хотелось покидать «волшебный шар», как назвал его Евгений Николаевич.
– Ввиду того, что завод экспериментальный, - сказал Рат, - здесь работа идет медленно..
– Ты считаешь это «медленно»?
– спросил я.
– На серийном заводе можно выпустить сто гравитомобилей за одну минуту. Даже скорее, если есть надобность!
– Сколько людей работает здесь?
– спросил Шелест.
– Ни одного. Подобно единой энергетической системе, предприятия Гаяны объединены в автоматизированные системы..