Гаяна
Шрифт:
– Справедливо, - засмеялся Петушок и ласково глянул на одинокого орла, парившего перед кучевым облаком.
– Но был среди этих летунов один коршун, - продолжал Шелест.
– Злой-презлой. Однажды, еще в юности, захотел он потягаться с летчиками в высшем пилотаже. Сперва присмотрелся, а потом уж и сам загнул петлю. Но не рассчитал и ударился о скалу. Ударился коршун здорово, но выжил. Только стал после этого горбатым. И затаил он лютую ненависть в летающим людям. И поклялся мстить им до конца жизни, В таком духе натаскивал и своих птенцов. С той поры, где ни заметят эти бандиты самолет, сразу бросаются на него. И все в мотор целят. Были даже случаи, когда из-за столкновения с птицами гибли люди. Вот так, парень…
3
Рязанов откинул до отказа спинку кресла. То, что удалось напасть на след Стася, Алексей считал большой удачей и теперь решил ни при каких обстоятельствах не упускать его из виду. Уже и так понятно, что Стась Действует не один и рано или поздно он должен встретиться со своим напарником.
А почему «должен»? Поставив себя на место Стася, Алексей без труда представил себе другой возможный вариант: Стась оставляет в условленном месте саквояж с сундучком, а сам уходит в сторону. Ну что ж, тогда нельзя спускать глаз с сундучка! Но что из содержимого сундучка они решили похитить? Металлические гильзы?.. Это предположение, сразу пришедшее в голову еще у Пылаевой, наиболее вероятно. Жаль, события развернулись так быстро, что нельзя было вскрыть эти гильзы и посмотреть, что в них.
Правильно ли поступил он, дав возможность Стасю унести сундучок? Здесь дело не связано с диверсией, это ясно. Значит, можно располагать временем. А если партнер Стася здесь, в самолете?! Рязанов невольно повернул голову в сторону единственного человека, кого можно было заподозрить. Пассажир с бородкой побледнел и положил руку на сердце: ему становилось дурно то ли от небольшой болтанки, то ли от высоты.
– Ну почему они летят так высоко?!
– точно отвечая на мысли Рязанова, воскликнул он.
– Неужели нельзя пониже?
Он быстро поднялся, открыл дверь пилотской кабины и перешагнул через порог. Не более секунды раздумывал Рязанов и решительно устремился вслед за подозрительным пассажиром, но этой секунды было достаточно: дверь с надписью «Командир корабля» оказалась запертой изнутри!
Алексей резко повернулся и увидел, как из руки Стася выпал пистолет, выбитый тем, кто сидел позади него…
4
Шелест задумчиво смотрел на приборы. Серафим в микрофон докладывал земле обстановку полета. Налив в стакан воды, он поднес его ко рту, чтобы напиться, но, увидев перед собой дуло пистолета и лицо с бородкой и усами, онемел от неожиданности. Секунду спустя он почти машинально плеснул в незнакомца воду и спрятался за рацию. Выстрела он не услышал, а почувствовал боль в правой руке. Пальцы похолодели и выпустили стакан.
В следующее мгновение он рванулся вперед и здоровой рукой впился в горло налетчика. На этот раз были отчетливо слышны два выстрела, и диверсант, красный от натуги, склонился под тяжестью обмякшего тела бортрадиста: на голову «пассажира» опустился твердый кулак командира корабля. На помощь Шелесту бросился и второй пилот.
За штурвалами самолета теперь не было никого, и только автопилот сохранял равновесие полета.
Петушок вырвал пистолет из руки противника и отбросил его в сторону.
Вся эта стремительная сцена длилась считанные секунды, и никто из летчиков не успел как следует осмыслить, что, собственно, происходит. Шелест сзади сжал противника, но диверсант, воспользовавшись тем, что Андрей обхватил его выше локтей, извлек из кармана второй пистолет и протиснул его за спину.
Андрей почувствовал, как в живот ему уперся твердый ствол. Спина его будто покрылась морозным инеем. Он всегда был далек от мысли о смерти и, во всяком случае, никогда не думал, что она может прийти к нему в такой обстановке, неожиданно, нелепо и…
Шелест нажал подбородком на плечо диверсанта с такой силой, что парализовал ему руку. Налетчик вскрикнул от боли и выпустил пистолет.
Тут же Петушок отворил дверь, и кто-то кинулся к дерущимся. «Конец!» - подумал Андрей; от нервного возбуждения и усталости у него закружилась голова. Он, точно в тумане, видел, как два толстяка, оказавшись вдруг проворными и энергичными, выхватили из его объятий диверсанта, повалили на пол и скрутили ему руки. Все было кончено.
– Садись на место, командир!
– крикнул Шелесту один из толстяков.
– Следи за машиной, а эти прохвосты уже обезврежены.
В открытую дверь было видно, как Рязанов обыскивал лежащего на полу в проходе между кресел Стася. Тем временем толстяки деловито надевали наручники на Сардова, с которого в драке слетели наклеенные борода и усы.
Петушок наклонился над Чернышом.
– Серафим… Сима… - окликнул он.
– Ты слышишь меня? Все в порядке, Сима! Тебе очень больно?
Черныш посмотрел на него долгим взглядом, попытался приподняться, желая что-то сказать, но вдруг упал на руки Венева. Петушок прижался к груди Черныша. Андрей бережно положил под голову радиста чемодан и, надев наушники, стад вызывать Краснодарский аэропорт.
– Я «45-16», я «45-16», - передал он.
– Возвращаюсь к вам… Приготовьте «скорую помощь» и организуйте встречу… На борту обезоруженные диверсанты.
– Вас поняли, - ответили из Краснодара.
– Как самочувствие командира?
– Нормально.
– Разрешаем садиться у нас, подходите визуально.
Андрей сел за штурвал и выключил автопилот. Петушок с трудом оторвался от своего друга и занял место рядом с командиром.
5
Серафима оперировали в краевой больнице.
– Будет жить, - сказал хирург.
– А летать?
– не утерпел обрадованный Шелест.
– Возможно, и летать будет.
В коридоре к Шелесту подбежал Венев:
– Ну что, командир?
– Все хорошо, Петушок, - ответил Шелест и ласково обнял его за плечи.
– Будет летать наш Серафим…
У кабинета главного врача их встретил Рязанов. Он только что взбежал по лестнице и запыхался.
– Как ваш радист?
– спросил он.