Газета "Своими Именами" №44 от 01.11.2011
Шрифт:
Я не говорю уже о том, что когда в газете "Культура и жизнь" была напечатана критическая статья, в небольшой мере затрагивающая 9-ю симфонию Шостаковича, то в это время происходил пленум Союза композиторов и с трибуны выступила музыковед Цытович, которая с возмущением стала говорить, что как смела газета "Культура и жизнь" ругать такое потрясающее, изумительное произведение, как 9-я симфония Шостаковича. Малейшая критика композиторов-формалистов не только в стенах Союза композиторов, но даже в таком авторитетном органе, как газета "Культура и жизнь", критиками типа Цытович принималась в штыки. Считалось крамолой сделать какое-нибудь критическое замечание.
Я все это говорю к тому, что в атмосфере, в жизни нашего Союза композиторов очень неблагополучно, что этот самый институт сановников, который у нас появился, абсолютно противоречит всем принципам искусства, в частности, принципам советского искусства, что атмосфера критики, критики доброжелательной, должна быть самым верным законом развития и существования всякой творческой организации, в том числе нашей организации, в Союзе композиторов, в котором уже давно царит затхлая атмосфера.
Мне кажется, сегодняшнее совещание в Центральном Комитете нашей партии должно положить предел той атмосфере затхлости, чинопочитания, которая существует в нашей организации…
Жданов. Тов. Хренников, Вам не приходилось слышать такого мнения, что если народ не понимает того или иного композитора, то этим смущаться не следует, — пусть себе не понимает, в свое время поймет?
Хренников. Эти разговоры довольно давнишние, это идет от теории самоуспокоения, которую композиторы выдумывают для себя и которая помогает им спокойнее жить.
Жданов. Считают, что если народ не понимает музыки, — это не страшно. Получается, что народ сам по себе, а композитор сам по себе. Две параллели, которые и не сойдутся, как всякие параллели. Бывает так?
Хренников. Конечно, бывает. Вот все, что я хотел сказать.
Из выступления И.В. Нестьева
…Особенно резкая критика адресуется новой, советской симфонической музыке, причем критикуют часто даже квалифицированные слушатели, имеющие уже опыт и вкус к восприятию сложных симфонических произведений. Мы получаем, например, такого рода письма: "Почему я с такой радостью слушаю музыку Чайковского, Грига, Шопена, Бородина, Рахманинова и почему, слушая музыку некоторых советских композиторов, я не только не ощущаю радости, но даже не могу понять ее смысла?"
Один демобилизованный офицер написал такое письмо: "Я был на войне, три раза ранен и контужен, но никогда не испытывал такого нервного и физического раздражения, как при слушании по радио некоторых советских симфоний".
Возникает вопрос: для кого же пишутся эти сочинения, для чего трудятся оркестры, печатаются партитуры, производятся дорогостоящие звукозаписи, если даже интеллигент, приученный к слушанию симфонической музыки, не в состоянии ее понять? <…>
Я не буду приводить многих фактов, которые свидетельствуют о том, как в наших руководящих музыкальных учреждениях не любят критики. Комитет по делам искусств и руководитель его тов. Храпченко предпочитают не нарушать "тишь да гладь", царящую на музыкальном фронте.
Из выступления В.М. Городинского
…Глинку отлично понимала близкая ему широкая и демократическая для своего времени публика, для которой он писал, с которой он встречался, а в признании ему отказывали придворно-аристократические круги, для которых он был слишком народен. Недаром даже "Ивана Сусанина" называли "кучерской музыкой", на что Глинка отвечал, что это правильно, потому что, по его мнению, "кучера гораздо дельнее их господ". Вот этим-то господам и было ненавистно народное, демократическое направление в творчестве Глинки. Глинку не понимали утратившие всякую связь с народом, с национальным языком в искусстве офранцузившиеся верхи общества.
Из выступления А.Б. Гольденвейзера
…Когда я слушаю грохочущие фальшивые сочетания современных симфоний и сонат, я с ужасом чувствую — страшно сказать, — что этими звуками более свойственно выражать идеологию вырождающейся культуры Запада, вплоть до фашизма, чем здоровую природу русского, советского человека. <…>
Когда наши композиторы пишут для детей, они начинают портить их вкус с пеленок фальшивыми нотами. Наше Музиздателъство почти не издает и не переиздает хорошей старой и новой литературы для детей, а выпускает такие произведения, которые вызывают у детей сначала естественный отпор, но затем постепенно приучают их к фальшивой музыке. (Как к водке, курению, дискотекам и т. д. — "СИ")
ЗАСЕДАНИЕ ТРЕТЬЕ
Кузнецов А.А. Слово предоставляется тов. Жданову.
Выступление тов. А.А. Жданова
Товарищи! Прежде всего позвольте сделать несколько замечаний в порядке прений о характере дискуссии, которая здесь развернулась.
Общая оценка положения в области музыкального творчества сводится к тому, что дело обстоит неважно. Были, правда, различные оттенки в выступлениях. Одни говорили, что дело особенно хромает в организационном отношении, указывали на неблагополучное состояние критики и самокритики и неправильные методы руководства музыкальными делами, особенно в Союзе композиторов. Другие, присоединяясь к критике организационных порядков и режима, указывали на неблагополучие в отношении идейной направленности советской музыки. Третьи пытались смазать остроту положения или замолчать неприятные вопросы. Но как бы ни различались эти оттенки в характеристике существующего положения, общий тон прений сводится к тому, что дело обстоит неважно.
Я не имею в виду вносить диссонанс или "атональность" в эту оценку, хотя "атональности" нынче в моде. (Смех, оживление в зале.) Дело обстоит действительно плохо. Мне кажется, что положение хуже, чем об этом здесь говорили. Я не имею в виду при этом отрицать достижения советской музыки. Они, конечно, имеются. Но если представить себе, какие достижения мы могли и должны были иметь в области советской музыки, а также сравнить успехи в области музыки с достижениями, которые имеются в других областях идеологии, следует признать, что они весьма незначительны. Если взять, например, художественную литературу, то сейчас некоторые толстые журналы испытывают подлинные затруднения, поскольку они не могут поместить уже в очередных номерах журнала всех материалов, вполне пригодных для публикации, которые имеются в редакционных портфелях. Кажется, никто из ораторов не мог похвастать такого рода "заделами" по части музыки. Есть прогресс в области кино и в области драматургии. А в области музыки сколько-нибудь заметного прогресса нет.
Музыка отстала — таков тон всех выступлений. Обстановка и в Союзе композиторов, и в Комитете по делам искусств сложилась явно ненормальная. О Комитете по делам искусств говорили мало и критиковали его недостаточно. Во всяком случае, о непорядках в Союзе композиторов говорили значительно больше и острее. А между тем Комитет по делам искусств сыграл очень неблаговидную роль. Делая вид, что он горой стоит за реалистическое направление в музыке, Комитет всячески потворствовал формалистическому направлению, поднимая его представителей на щит, и тем самым способствовал дезорганизации и внесению идейной сумятицы в ряды наших композиторов. Будучи к тому же невежественным и некомпетентным в вопросах музыки, Комитет плыл по течению за композиторами формалистического толка.