Газета "Своими Именами" №47 от 19.11.2013
Шрифт:
В связи с чем были приняты меры: «смысловой перевод» изъяли. К получателю, правда, претензий не предъявили, поскольку на момент поступления в РФ книга в «чёрном списке» не значилась, но, тем не менее, скандал грянул знатный: использовав случившееся как предлог, в атаку пошло мусульманское духовенство: Совет муфтиев России заявил, что «перевод, выполненный светским учёным, доктором философии Кулиевым, является логическим продолжением наиболее авторитетного академического перевода Игнатия Крачковского», в связи с чем, дескать, решение суда надо пересмотреть.
С другой стороны, однако, второе влиятельное объединение улемов, Всероссийский муфтият, подтвердил, что перевод Кулиева «подчеркнуто буквален, лишен аллегоричности и больше соответствует воззрениям «салафитской»
Тут, видимо, без пояснения не обойтись. Дело в том, что дословный перевод Корана невозможен в принципе. В первую очередь потому, что древнеарабский язык невероятно многослоен и богат синонимами (например, глагол «бежать» существует почти в полутора десятках вариаций и эмоциональная насыщенность каждой отличается от другой), но и потому что суры Книги сами по себе – поэзия, в классически-арабском понимании термина, то есть аллегории и иносказания там идут потоками, наслаиваясь друг на дружку. Разобраться в этом предельно сложно, в связи с чем многие влиятельные мусульманские богословы вообще уверены, что Коран переводить не следует.
То есть можно, но если взять, скажем, тот же блестящий труд академика Крачковского, он является сугубо научным текстом, незаменимым для историка, однако никакой мулла не станет использовать его в богослужебной или судебной практике. Чтобы перевод стал Священным Текстом, необходимо одобрение его советом улемов каирской академии «Аль-Азхар», а это горнило прошел только один российский автор, Валерия Порохова, а вот итог работы азербайджанца Эльмира Кулиева был в Каире забракован, действительно, как «тяготеющий к салафизму», и издали его в Саудовской Аравии – для распространения в России – с одобрения тамошних ваххабитских шейхов.
Таким образом, ни о каком «запрете Корана», а тем паче, «уничтожении» его речи нет. Запретили и изъяли всего лишь обычную книгу, своего рода «толкование», подготовленную учёным, придерживающимся радикальных взглядов, и изданную в стране, где эти радикальные взгляды считаются наиболее правильными.
Решение о запрете здраво, разумно, поддержано многими российскими улемами, но не теми, кто в финансовом отношении ориентируется на Королевство Саудов.
И вот именно они – те, кто ориентируется, – гонят волну, сами, разумеется, прячась в тени, а на первый план выставляя молодых радикалов типа известного нам проповедника, в тонкостях ислама (какой там перевод, кто там такой этот самый Кулиев и так далее) не разбирающихся, зато твердо, как призыв к действию, усвоивших недавнюю фетву влиятельнейшего шейха Юсуфа Аль-Кардауи, объявившего Россию «врагом Ислама номер один».
На мой взгляд, ситуация не из тех, которыми соответствующие органы вправе благодушно пренебрегать, а учитывая, что таких проповедников в Москве уже не один десяток, так и тем более. И чем скорее, тем лучше. Пока ещё призывы молодого ваххабита поддерживают, пытаясь завести слушателей, только два-три энтузиаста. Когда в ответ взревёт вся толпа, может быть поздно. Право слово, не стоит этого ждать.
Лев ВЕРШИНИН, информационно-аналитический проект «Однако»
ОТДЕЛ РАЗНЫХ ДЕЛ
ПОД ЗНАМЕНЕМ ГОРБАЧЁВА
Я пишу такое впервые. Это личное.
В России эта тема никому неинтересна,
но меня всё же убедили, что есть много людей,
кому мы небезразличны.
Это исповедь.
Мой род жил в среднеазиатской части Российской империи поколениями.
К концу 1980-х я работал в сфере электроники. Из трёхсот инженеров, в основном русских, а также евреев, немцев, узбеков, был единственный киргиз – генеральный директор. Мы получили распоряжение правительства, по которому предприятие было обязано принимать на работу представителей киргизской национальности. За свой счёт обеспечивать их доставку до места работы и обратно, обеспечивать питание и многое другое. Земли уничтоженных колхозов и совхозов изъяли у потомков размещённых здесь 100 лет назад казаков и раздали под заселение новым переселенцам.
Столицу опоясали огромные районы глиняных мазанок, население удвоилось. После приватизации по российскому образцу вся госсобственность досталась детям бывших чабанов исключительно по нацпризнаку, куда добавились также межплеменные разногласия между сильнейшими киргизскими родами (кланами). Вся начинка крупнейших военных заводов бывшей КССР была в кратчайшие сроки вывезена эшелонами в Китай. К многотысячному киргизскому безработному люмпену добавилось практически всё русское население, ставшее также безработным. Жёсткое межнациональное противостояние превратилось в катастрофу, но как это ни странно, началось всё внутри собственно киргизской среды. Виновный в бедствиях должен быть назначен. И он был найден. Это был уникальный городской русскоговорящий (без акцента) киргиз, частично утративший за ненадобностью словарный запас киргизского языка, учившийся в общеобразовательной школе, чьи бабушка и дедушка умудрились в своё время перебраться с гор “к русским в город”. Этих бедолаг начали отлавливать массово.
Человек 10 “настоящих кыргызов” подходили к одинокому пареньку и задавали невинный вопрос на “родном языке”: если отвечал, то свободен, а если нет, то кровавая расправа была быстрой и беспощадной. Милиция постепенно заполнилась “новыми кадрами”. Традиционно милицейский патруль “запаздывал” и приезжал уже к “телу”. Начала выходить “интересная” газета “Асаба”, где нынешняя подруга российской “либеральной элиты”, “лидер киргизской революции” Роза Отунбаева начала открыто “объяснять” бестолковым, что виноваты во всём русские. Это они с огнём и мечом пришли, всех киргизов поработили, отобрали всё себе и держат в чёрном теле (простите за каламбурчик). Дословно сейчас трудно вспомнить, т.к. подобное печаталось в каждой газете. По инициативе русскоязычного писателя Чингиза Айтматова новейшие общеобразовательные школы с бассейнами и спортзалами были изъяты и в них разместились чисто киргизские школы для киргизского этноса. Киргизский язык стал обязательным, учителя языка стали получать двойную оплату. Начались одиночные, но регулярные нападения на русских. Не хватало только массовки. Нужна была хорошая искра для хорошего костра. И она нашлась.
В Ошской области большая группа киргизов пришла на поле, на котором местные узбеки традиционно работали. Узбеки “махаллёй” прогнали захватчиков, но прибывшее подкрепление мародёров устроило настоящую бойню. Вот так начались “события 1989-го года”. Тут же вспомнилась “вековая вражда”. С юга волны ненависти докатились до столицы. Сожжённые дома, изнасилованные девочки, младенцы на вилах, тысячи беженцев. Но были и российские десантники и “расстрельные бригады генерала Кулова”, за что им мой поклон. Воспоминания разные. Эпизодами. Идёт колонна “джигитов”, вот какой-то паренёк быстро перебегает от подъезда к другому подъезду. От колонны отделяются несколько “инициативных”, догоняют, волокут по асфальту. В массе ничего не видно. Колонна проходит. На дороге длинный кровавый след. Вечерами иногда раздаются истошные крики. Кто и откуда – непонятно. Хаос. Введён комендантский час, после 21часа при неподчинении патрулю огонь на поражение, на перекрёстках бронетехника. В небе вертолёты.