Газета Завтра 190 (30 1997)
Шрифт:
Вас освободили из лагеря с оговоркой: “досиживать оставшийся срок после окончания войны, если во время боев не оправдает себя отважными действиями”.
Только два месяца вы были в составе 45-й армейской штрафной роты Калининского фронта. Это уникальный случай, когда за беспрецедентные по отваге и мужеству поступки красноармеец освобождался из штрафной роты. В новый 1943 год вы вступили рядовым 629-го стрелкового полка 134-й стрелковой дивизии. Вскоре стали сержантом, командиром отделения, затем младшим лейтенантом, лейтенантом, командиром взвода пешей разведки в своем полку, захватившим вместе со своими боевыми товарищами 79 “языков” и ставшим за свои прославленные подвиги в 22 года Героем Советского Союза!
После тяжелого ранения — учеба: Высшая разведывательная школа Главного разведуправления Генштаба,
Еще в госпитале, во время лечения после ранения, вы начали писать. Потом — шесть лет напряженной учебы на вечернем отделении Литературного института имени А. М. Горького, шесть лет бессонных ночей офицера Генштаба, сочетающего с обучением нелегкую работу, ответственные командировки.
Затем, в течение еще шести лет, вы командуете полками на Памире, в песках Кара-Кумов, Кизил-Арвате, назначаетесь заместителем командира и начальником штаба дивизий в Кушке и Марах и возвращаетесь в Ташкент на должность заместителя начальника родного училища. Сегодня многие военачальники, выпускники ТашВОКУ — ваши воспитанники, Владимир Васильевич.
Отслужив 25 календарных лет, в звании полковника, вы уволились в запас и посвятили всего себя литературному труду.
Вы становитесь заместителем главного редактора журнала “Октябрь”, главным редактором журнала “Новый мир”. В 1982 году съезд писателей избирает вас секретарем Союза писателей СССР, а с 1987 года вы возглавляете этот Союз. В 1986 году за повесть “Полководец” вам присуждается Государственная премия СССР. Ваши литературные произведения переведены на десятки иностранных языков. Вы — доктор литературы Страдклайдовского университета (Англия), лауреат Международной премии “Золотая астролябия” (Италия). Вас избрали академиком в своей стране и академиком Международной академии при ООН. Примечательно, что депутатом Верховного Совета СССР вы были избраны от Ростовской области по избирательному участку в станице Вешенской, сменив ушедшего из жизни Михаила Александровича Шолохова. А когда в годы “демократического” безвластия правда колола глаза власть имущим и эту правду избегали очень многие, вы все-таки пробивались, сохраняли верность этой Правде.
Дорогой мой боевой товарищ!
Вам, соратнику по оружию в годы войны и доброму другу в мирные будни, в день вашего юбилея я желаю дальнейших успехов на литературном и военном поприще.
На военном — потому, что такой писатель, как вы, не уходит в запас. Не зря вами были заслужены боевые награды: медали “За боевые заслуги” и “За отвагу”, ордена Ленина, “Красного Знамени” и “Отечественной войны” I степени, два ордена “Красной Звезды”. С этими наградами и Золотой звездой Героя вы вступили на Красную площадь знаменосцем во главе парадного расчета Высшей разведшколы ГРУ на параде Победы 45-го.
Я желаю вам в этот радостный день добра, счастья и благоденствия, желаю всегда помнить ту Великую Страну, которой мы единожды давали клятву, принимая Военную Присягу.
За вами, Владимир Васильевич, новое литературное произведение — “Генералиссимус Сталин”!
С глубоким уважением и братской любовью —
Д. Т. ЯЗОВ,
Маршал Советского Союза
Редакция “Завтра” от души присоединяется к теплым словам уважаемого Маршала.
ОТ РЕДАКЦИИ
Что такое Россия? Национальное государство или космополитическое общество? Как формируется национальная элита? Как взаимодействуют народы, населяющие с древности государство, именуемое Русью, Россией, Советским Союзом? Все эти вопросы возникают даже тогда, когда речь идет только о русско-еврейском диалоге.
Разговор этот, важнейший для понимания и проблем современной России, и проблем современной культуры, начался со статьи Владимира Бондаренко “Еврей — не жид, русский — не быдло”, опубликованной в N 24 газеты “Завтра”. Его продолжил Марк Рудинштейн в беседе с В. Кичиным в “Общей газете”.
Сейчас диалог продолжают один из лидеров еврейской общины в Москве, главный редактор “Еврейской газеты” Танкред Голенпольский и известный русский писатель из Санкт-Петербурга Сергей Воронин.
Мы рады объективному, корректному тону разворачивающейся важнейшей дискуссии и готовы охотно ее продолжить.
"ЭТО СУЩАЯ ПРАВДА…"
Сергей Воронин
В июньском номере вашей газеты была напечатана статья Владимира Бондаренко: “Еврей — не жид, русский — не быдло”. Меня она заставила вспомнить многое, что было связано с так называемой “групповщиной”. А по сути дела с еврейским засильем в литературных кругах Ленинграда. Но об этом чуть позже, а теперь мне хотелось бы привести один любопытный случай во время моей работы в газете “Смена”.
Как-то в один из дней в нашу комнату вошел, как всегда, аккуратно одетый, при галстуке, в костюме Семен Розенфельд. В дверях он столкнулся с выходящим от нас высоченным, в черном длинном пальто, в штанах с налипшей коркой грязи на манжетах, Березарком.
“Зачем вы пускаете этого жида?” — возмущенно сказал Розенфельд, как только закрылась дверь за Березарком.
Мы, нас было трое — П. Зенин, Т. Богловский и я, — растерянно переглянулись меж собой. “Ничего себе, еврей об еврее!”
“А! — догадавшись о нашем недоумении, воскликнул Розенфельд. — Вы должны знать, есть евреи и есть жиды. Я еврей, а тот, который только что вышел, — жид! Жиды нас, евреев, так же ненавидят, как и вас русских!”
Это было в 1946 году. Я тогда был далек ото всяких разговоров о евреях, антисемитизме. И никакого особого значения этому эпизоду не придал.
Кое-что стало до меня доходить, когда я уже приобщился к литературе. Работая в “Смене” разъездным корреспондентом, я много ездил по Ленинградской области, бывал и на Карельском перешейке во вновь организованных колхозах, состоявших из переселенцев Ярославской, Вологодской, Костромской областей. Итогом наблюдений и уже некоторого писательского опыта (к тому времени у меня вышла первая книжка рассказов “Встречи”), стала повесть “На своей земле”. Она была напечатана в журнале “Звезда” в двух номерах и одновременно вышла в издательстве “Советский писатель”. В “Ленинградской правде” появилась положительная рецензия “Свежий голос” Золотницкого и, чего я уж никак не ожидал, пошел поток читательских писем, среди которых были и такие, где спрашивали адрес моего литературного колхоза “Новая жизнь”, чтобы туда приехать. Мало того, повесть была выдвинута на соискание Сталинской премии. И вдруг, как гром среди ясного неба, разгромное выступление на секретариате СП СССР критика Ф. Левина. Свое выступление он закончил словами: “Я бы не хотел жить и работать в таком колхозе”. Ему никто не возразил (В. П. Друзин, главный редактор “Звезды”, сидел пришибленный. Еще бы, времена-то были сталинские), потому что только Левину было поручено прочесть мою повесть и высказать свое мнение. На что председательствовавший Александр Фадеев сказал: “Ну, Воронин еще молодой, успеет получить.” Он не ошибся, я получил Государственную премию России, но только через тридцать лет после того дня.
Умер первый редактор журнала “Нева” А. И. Черненко. Его преемником стал я. Казалось бы, молодой редактор, надо бы поддержать, но куда там! Первое, что сделали групповщики, это объявили “голодную блокаду”, надеясь, что без их прозы я загублю журнал. В ответ я широко открыл двери редакции писателям с периферии, памятуя, что Русь талантами не оскудела. Прошло время, и журнал стал одним из самых тиражных.
В 1962 году была направлена в Китай туристическая группа, на правах как бы делегации. В нее входили железнодорожники, врачи, художники, ветераны труда — представители разных национальностей. В этой группе был и я. И вот как-то стоим мы у окна вагона, врач Эсфирь Давидовна Тыкочинская и я, и о чем-то говорим. А в это время передают по радио информацию о выносе тела Сталина из мавзолея. И к нам подходит молодой нацмен (никак не хочу принижать его, просто не знаю его национальности) и говорит что-то оскорбительное в адрес евреев. Лицо Тыкочинской пошло красными пятнами. Я почувствовал себя страшно неловко. “Нацмен” отошел, и Тыкочинская, утирая слезы, сказала: “Это все последствия процесса о врачах-убийцах”. И я вспомнил, как в то время, на моих глазах, выбросили из трамвая еврея. Темных сил в русском народе хватает. И не дай Бог будить их, провоцировать. А провокация определенно была, думал или не думал об этом Сталин. И как бесконечно прав Владимир Бондаренко, говоря: “Доводить этот вопрос до опасной черты не следует ни нам, русским, ни евреям, ибо закончиться все это может большой кровью”.