Газета Завтра 764 (28 2008)
Шрифт:
Поэтому в мировой экономике и социологии — во многом именно под влиянием российского опыта — сейчас даже переходят на другие инструменты измерения социального неравенства. Например, на определение доли населения, чьи доходы ниже среднего по стране. В странах ЕС это, как правило, 18-20%, приблизительно одна пятая часть населения. У нас — втрое-вчетверо выше, от 60% до 72%. Зная эти цифры, уже нельзя удивляться тому, что жители Российской Федерации так недовольны своей жизнью, реальный уровень которой заметно отличается в худшую сторону от более-менее приемлемого уровня виртуальных "среднедушевых" доходов, где сверхприбыли миллиардеров делятся на всех, на всё население страны.
КОРР. Дмитрий Семёнович, даже страшно представить, что случится, если эту
Д.Л. Я к подобного рода уравниловке и не призываю. Я просто объясняю, как функционирует модель самовопроизводящейся бедности, при которой четыре пятых населения Российской Федерации обречены становиться всё более бедными и, говоря языком "рыночников", всё более неконкурентоспособными. Социальная безответственность и действующей "вертикали власти", и крупного бизнеса вызывает самые серьёзные опасения относительно будущего нашей страны — причем будущего не отдаленного, а в перспективе ближайших нескольких лет. С этой моделью, с этим механизмом необходимо покончить раз и навсегда.
КОРР. А как в этой связи вы расцениваете широко разрекламированные национальные проекты?
Д.Л.Я искренне приветствую их появление, но считаю заявленные масштабы реализации национальных проектов недостаточными, а поставленные цели — второстепенными. Ни по жилью, ни по образованию, ни по здравоохранению, ни по науке они принципиального прорыва не принесут. Более того, под флагом реализации национальных проектов может быть профинансировано фактическое уничтожение даже того немногого, что нам удалось сохранить за предыдущие годы.
КОРР. Мы знаем, что вы недавно — едва ли не в одиночестве — выступили против реорганизации Российской Академии Наук и превращения РАН в подчиненную правительству структуру. С чем была связана такая ваша позиция?
Д.Л.Прежде всего, с моей убежденностью в том, что нельзя продавать право первородства — даже первородства научного — за чечевичную похлёбку. Это всегда, еще с библейских времён, заканчивалось для продающих очень плохо. Между ученым и чиновником от науки, как правило, лежит пропасть. Это вообще разные сферы деятельности, так что люди, с равной эффективностью работающие и в той, и в другой, — уникальное исключение. А наше научное сообщество, и без того сильно пораженное бюрократизмом, почему-то хотят окончательно превратить в сообщество чиновников, озабоченных не исследованием закономерностей развития природы и общества, а, скажем, проблемами приватизации и дивидендов. Если эти планы осуществятся, отечественная наука быстро повторит путь, проделанный в 90-х годах отечественной экономикой, мы утратим и этот резерв социального развития. Причем утратим окончательно. Новое промышленное оборудование, новые технологические линии еще можно закупить за границей на "нефтедоллары", а вот ученых, знания купить будет уже весьма проблематично. Сейчас всё-таки не XVIII век, когда наука находилась в самом начале своего пути, так что Петр I и Екатерина II могли пачками выписывать ученых из Голландии и Германии. Сейчас роль науки на Западе очень хорошо понимают, и там проблему "утечки мозгов" власти считают одной из важнейших проблем национальной безопасности. У нас же всё наоборот. Стоит ли после этого удивляться, что стоимость нематериальных активов в структуре национального дохода России составляет всего лишь 15,5%, около 6000 долларов на человека, в то время, как в развитых западных странах — от 62% до 87%, порядка 250-500 тысяч долларов?
КОРР. Значит, утверждения ряда западных экспертов, что "Россия отстала навсегда", являются вполне обоснованными?
Д.Л.К сожалению, сегодня ситуация выглядит именно так. Пропасть между Россией и Западом — не в обеспеченности природными богатствами, которая у нас значительно выше, и даже не в размерах производственного капитала на душу населения, где мы уступаем "всего лишь" в 5-10 раз, а именно в сфере нематериальных, социальных активов общества — тут мы отстали уже катастрофически, в 40-100 раз, и этот разрыв при существующем "рыночном" курсе правительства будет только увеличиваться.
Беседу вел Владимир Винников
Дмитрий Владыкин МЕГАМАШИНА
Следом за епископом Диомидом пришёл черед и светского "начальника Чукотки" — Романа Аркадьевича Абрамовича. Напомним, что епископ Диомид руководил Чукотской и Анадырской епархией РПЦ с 10 августа 2000 года, а губернаторская инаугурация известного российского олигарха состоялась 17 января 2001 года. Столь очевидная параллельность этих властных приходов-уходов — даже при том, что их совпадение во времени, скорее всего, случайно — невольно заставляет задуматься.
О "мятежном епископе" сказано уже немало. Уроженец Восточной Украины, инженер-радиоэлектронщик по своему первому образованию, он, видимо, пришел к вере Христовой уже достаточно зрелым, сложившимся человеком, сделал сознательный выбор, который впоследствии подтвердил многолетним пастырским служением на Дальнем Востоке. За что и был вознагражден панагией, став первым епископом вновь учрежденной кафедры. И это назначение, при всем прочем, доказывает, что у владыки Диомида были и остаются достаточно влиятельные сторонники в ближайшем окружении Патриарха. А следовательно, весь этот конфликт, причем уже не первый год, разыгрывается, в конечном счете, с какими-то далеко идущими внутрицерковными целями. И то, что епископ Диомид избрал, как сообщается, достаточно странную линию поведения: приезд в Москву без согласия с решением Архиерейского Собора РПЦ, какие-то "разоблачения" высших церковных иерархов и т.п., — лишний раз может указывать на несамостоятельность этой весьма яркой личности.
Что же касается другого отечественного "харизматика", Романа Аркадьевича Абрамовича, то, конечно, после продажи большинства своих российских активов он явно перестал нуждаться в Чукотке как личном внутреннем "оффшоре", где некоторое время осуществлял свои налоговые платежи целый ряд коммерческих структур, входивших в "бизнес-империю Абрамовича" или связанных с ней деловыми отношениями. Соответствующий "экономический эффект" от подобного "совместительства", хотя бы за период 2001-2005 годов (до продажи "Сибнефти" "Газпрому") подсчитать с приемлемой степенью точности весьма затруднительно, понятно лишь, что речь может идти, как минимум, о десятках миллиардов долларов.
Для сравнения — совокупный бюджет региона за все годы руководства Романа Аркадьевича не достиг даже миллиарда "зеленых". Так что, можно сказать, в чукотской эпопее самого известного российского олигарха не было "ничего личного, только бизнес". После 2006 года он решил покинуть губернаторский пост и, как известно, даже подавал соответствующую просьбу Владимиру Путину, но согласия на отставку не получил — видимо, в ответ от бывшего президента РФ прозвучало нечто наподобие "только после меня".
Теперь же хозяин "Челси" сдал потерявший для него львиную долю привлекательности чукотский бизнес-проект своему приближенному Роману Копину, которого в регионе уже начали называть Романом Вторым. Но на всякий случай поспешили затовариться продовольствием, мылом, горючим и спичками — видимо, воспринимают "Второго" все-таки больше не в роли хозяина, а в роли главы своего рода ликвидационной комиссии (ну, за исключением золотых приисков, наверное).
Весьма характерно, что эта отставка произошла буквально накануне возбуждения против Романа Аркадьевича судебного разбирательства в Высоком Суде города Лондона, где тот по преимуществу и проживал последнее время. Само собой, по иску Бориса Абрамовича Березовского, про которого в России что-то начали было забывать. А зря — жив, жив курилка! И жаждет доказать, что с былыми своими активами, "Сибнефтью" и ОРТ расстался по дешевке, под давлением Кремля и не без активного участия своего некогда младшего партнера.