Газета Завтра 869 (28 2010)
Шрифт:
"ЗАВТРА". Что вы можете сказать о Свиридове?
Е.О. Свиридов — это глыба. Великий человек. Мы работали месяцами; занимались по нескольку часов в день, и каждая встреча была плодотворной. Помимо музыки я училась у Георгия Васильевича пониманию жизни, пониманию истории России.
"ЗАВТРА". Герберт фон Караян вне сцены был "застегнутым" человеком?
Е.О. Знаете,
"ЗАВТРА". Что вы скажете об Элизабет Шварцкопф?
Е.О. Шварцкопф пела в Ла Скала Рахманинова, и я плакала. Потом мы встретились, и она спросила меня: "Почему ты плакала?" Я ответила: "Я русская. Но я никогда не думала, что Рахманинова так можно петь". Позднее я выступала в Зальцбурге и пела Шумана. Шварцкопф пришла ко мне за кулисы, хвалила. Я спела специально для нее арию из оперетты "Продавец птиц", и она была тронута. Такая вот была история.
Михаил Жирмунский: "Её первое выступление в "Метрополитен-опера" по длительности овации было названо "самым грандиозным дебютом за всю историю театра".
"ЗАВТРА". Ваш любимый композитор?
Е.О. Сейчас уже очень трудно сказать. В молодости был однозначно — Рахманинов. После прожитой жизни понимаешь, что всех любимых композиторов и не назовешь. Это и Малер, и Брамс, и Чайковский, и Мусоргский… много композиторов писали великую, красивую музыку.
"ЗАВТРА". Доницетти и Беллини — ваше предпочтение.
Е.О. Ни Доницетти, ни Беллини. Они писали для сопрано. Я, как меццо-сопрано, в объятиях этих композиторов (смеется) не была.
"ЗАВТРА". Ваши самые памятные гастроли?
Е.О. Наверное, все-таки в Метрополитен-опера, 1976 год. Я пела тогда "Аиду" и получила двадцать минут оваций после сцены Судилища.
"ЗАВТРА". Вы удостоены высших наград и СССР, и новой России. Менялось ли у вас после "перестройки" отношение к советским наградам?
Е.О. Получать награды всегда приятно. И все награды: от ордена Ленина до ордена "За заслуги перед Отечеством" II степени, — мне одинаково дороги.
"ЗАВТРА". Менялось ли ваше отношение к истории? Переосмысливали ли вы для себя советское время?
Е.О. Не очень. Вы знаете, я до сих пор страшно занята: даю мастер-классы, провожу конкурсы, у меня просто нет времени для столь глобальных исторических осмыслений. Единственное, что могу сказать, — в советское время было очень много хорошего.
"ЗАВТРА". Ваша карьера состоялась в советское время. Вы выступали на престижных мировых сценах. Вы давали концерты в городах русской провинции. Вашим именем названа звезда. Кем вы себя ощущаете: советским человеком? Русским? Человеком мира?
Е.О. Русской. Я всегда была русской. И раньше, когда только начала выезжать за границу, то в графе "из какой страны выезжаете", всегда писала "из России". Я очень гордилась этим.
"ЗАВТРА". Вы не любите называть себя примадонной. Мне рассказывали, что вы принадлежали к числу немногих, кто помогал сотрудникам Большого театра: добивались для них квартир, привозили дефицитные дорогие лекарства. При этом вы знали примадонн, кто и вне сцены вели себя как примадонны. Не мешала ли вам ваша доброта?
Е.О. Как может мешать доброта? Когда я делала добро кому-либо, то испытывала лишь счастье.
Беседовала Марина Алексинская
Владимир Винников АПОСТРОФ
Роберто Савьяно. Гоморра. — М.: Geleos Publishing House, 2010, 352 с., 3000 экз.
1
http://top.mail.ru/jump?from=74573
К разного рода "бестселлерам", "лидерам продаж" и прочим "сенсациям книжного рынка" давно (наверное, даже всегда) относился с недоверием и скепсисом.
И вовсе не потому, что настоящая литература "в принципе" не может хорошо продаваться. Нет, очень даже может: полузабытые ныне книжные "комиссионки" и очереди за подписными изданиями 80-х годов прошлого века тому свидетельство.
Но само искусство чтения, когда "с головой" уходишь в описанный автором мир, становится ныне таким же раритетом, как, например, умение плести корзины и лапти или управлять воспетой писателями прошлого "русской тройкой".