Газлайтер. Том 16
Шрифт:
— Модель, пишут, ханьская. Никогда не доверял этим рисоедам. Что они понимают в технике? Только тырить и могут, — ворчит он себе под нос, постукивая пальцем по строке с описанием технических характеристик.
Тяжёлая дверь кабинета приоткрывается, и внутрь неслышно входит Катя. Она замирает у порога, выпрямив плечи, глаза полны решимости.
— Я согласна, дед. Перейду в род Вещих-Филиновых, — твёрдо говорит она. — Я хочу освоить свой Дар.
Фирсов поднимает взгляд, внимательно смотрит на внучку. Несколько
— Ладно, будь по-твоему, — коротко бросает он, поднимая трубку.
Пальцы набирают знакомый номер, и спустя пару гудков на другом конце раздаётся грубый голос Красного Влада.
— Владислав Викторович? Тут такое дело… — Фирсов делает паузу, словно обдумывая, как правильнее подобрать слова. — Я вам ведь не говорил, кто у меня Катя на самом деле…. Ну в смысле, чья она дочь.
С той стороны тишина. Фирсов переводит взгляд на внучку, которая стоит напротив — спокойная, уверенная, но с упрямым блеском в глазах.
— Так вот, — продолжает Фирсов, — она дочь Эльдара Филинова.
— ЧТО?!
— Да, извините, что скрывал, Я готов понести наказание за сокрытие. Внучку прошу не наказывать, она дитё же была.
— С твоим наказанием позже разберемся, Ефрем, — прерывает царский брат. — Почему сейчас вдруг решил рассказать?
— Хм, ну тут такое дело, — Фирсов мнется. — В общем, внучка хочет войти в род Вещих-Филиновых.
— ЕЩЕ ОДИН ФИЛИНОВ?! — неожиданно прорывает Владислава. — ИХ БУДЕТ ДВОЕ?!
Мы сидим втроём в кремлёвском зале — я, Великопермский и Красный Влад. Атмосфера напряжена до предела. Ермолай Ермолаевич выглядит так, будто его только что вытащили из-под обломков. Синяки под глазами, и дырявый банный халат смешно топорщится на плечах. Охранка, конечно, его быстро подобрала после того, как вертолёт отправился в пике — но вид всё равно жалкий.
Владислав Владимирович обводит нас медленным, почти ленивым взглядом, скрестив руки на груди. Он склоняется вперёд и говорит низким, хрипловатым голосом:
— Разберёмся без вмешательства Царя. Он просит тебя, Данила, сбавить обороты с Ермолаем Ермолаевичем.
Великопермский дёргается, надувшись, как индюк, но я едва удерживаюсь, чтобы не рассмеяться в лицо этому жалкому зрелищу. Вместо этого лениво закатываю глаза.
— Не я первый это начал, Владислав Владимирович, — бросаю. — Князь Ермолай сначала подговорил Перещегина напасть на Смородиных, а потом еще и своих вассалов натравил на Соколовых. Мне ничего не оставалось, как соответствующе ответить.
Красный Влад вздыхает, будто от тяжёлой ноши:
— Мы в курес уже всех деталей, Данила. Царь обещал сам разобраться с этим делом. За своих родичей не волнуйся. Больше пермские не тронут ни Соколовых, ни других твоих родственников.
Я издаю скептическое хмыканье, поднимаю брови, но всё-таки пожимаю плечами.
— Ладно, посмотрим, что там решится.
Красный Влад, наконец, отпускает Великопермского, кивая ему на выход. Тот, собрав остатки гордости, поспешно ретируется, шаркая в своём халате по мраморному полу, не оглядываясь. Лишь дверь за ним успевает захлопнуться, как Владислав оборачивается ко мне и прищуривается:
— Кстати, я уже в курсе насчёт твоей старшей сестры.
— Неужели?
— Ага, Екатерина Филинова — неплохо звучит.
— Вещая-Филинова, попрошу, — поправляю холодно.
Влад ухмыляется, но тут же возвращает себе серьёзный вид.
— Прошу прощения, конунг, Вещая-Филинова, так Вещая-Филинова, — отмахивается он. — Совету по дворянским делам уже доложено, и переход одобрят, но взамен есть условие. Давай прекратим возню с Великопермским. Царю не к лицу такие мелкие дрязги в княжеских кругах. Ты же сам понимаешь: у Ермолая огромная армия вассалов, всех тебе не перебить.
— Зачем мне перебивать всех? — удивляюсь. — Я же не мясник какой-то, Владислав Владимирович. Достаточно отрубить гидре голову в банном халате.
— Конунг, верно мыслишь, — невольно соглашается начальник Охранки. — И всё же давай не злить Царя понапрасну. Твои интересы соблюдаются, сам видишь.
Я прищуриваюсь, обдумывая предложение. С одной стороны, конфликт с Ермолаем мог бы ещё принести нехилые трофеи, но… раз сам Царь уже взял его в оборот, зачем мне тратить свои силы?
— Ладно, — пожимаю плечами. — Пусть Царь разбирается.
Влад кивает, удовлетворённый.
— Отлично. Значит, договорились. Тогда считай, что Катя теперь — твоя ответственность.
Я только ухмыляюсь в ответ, коротко кивая.
— С удовольствием буду так считать.
После недолгого пребывания на «Лубянке» я возвращаюсь домой, а вечером уже подъезжает и Катя. Как только она выходит из лимузина, её тут же окружает радостная суета: мама и жёны встречают девушку с объятиями и тёплыми улыбками, словно давно потерянного члена семьи. Катя немного смущена, но быстро оттаивает, отвечая им робким, но искренним смехом.
— У меня теперь есть старшая сестрёнка! Еху! — я поднимаю руки в победном жесте. Этот жест — такой нелепо-праздничный для главы рода — вызывает у Кати невольную улыбку, а остальные разражаются весёлым смехом.
— Не только у тебя, мелиндо! — Лакомка подхватывает мою игру, радостно обнимая Катю. — Добро пожаловать в нашу семью, милая!
— Спасибо… — смущённо отвечает Катя, немного растерявшись под градом тёплых слов и ласковых взглядов.
Когда общий шум стихает, она решительно подходит ко мне, выпрямляется, собирается с духом и, подняв подбородок, торжественно произносит: