Газлайтер. Том 8
Шрифт:
«А вот сама Светка и близко так о тебе не отозвалась бы» — с усмешкой подкидываю мысль в голову невесты.
«Потому она и не главная» — парирует Лакомка, озорно сверкнув глазками.
Замечаю, что, слушая нас, Маша выглядит расстроенной, но не придаю этому значению. Намного больше меня интересует граф Хоренов, который кружит рядом как стервятник.
— Дамы, позвольте ненадолго откланяется, — я делаю поклон.
— Конечно, Даня, мы развлечем твою невесту, — благодушно кивает Настя и тут же грозно прищуривает глаза, заметив глазеющего на Лакомку франта неподалеку. — И защитим, если потребуется.
Ну с такой защитой альве и сам черт не страшен. Я же удаляюсь к столу с закусками, возле которого пристроился Хоренов.
— Смотрю, граф, канапе с семгой удались на славу, — бросаю грустный взгляд на пустую тарелку из-под самой популярной закуски. Приходится обходиться кубиками сыра на зубочистках.
— Где твои манеры, Вещий? — сухо бросает Хоренов. — Остались в той подворотне, где тебя зачали?
— Скорее, в том бункере, где вы похоронили свою храбрость, — усмехаюсь.
Граф морщится, видимо, вспомнив, как Змейка выковыривала его из железобетонного убежища. Напрудил в штаны он тогда знатно.
— Вещий, мы закончили войну, но ты снова взялся за свои фокусы, — обвиняет меня этот Хрен… простите, Хоренов. — Думаешь, я не догадался, что тот старик в ресторане — проделка одного из твоих зверей?!
Гонит, как дышит. Ничего он не догадался. Просто кидается обвинениями и смотрит, как я отреагирую — удивлюсь или нет. А мне плевать на детские игры. Ничего я и не собирался отрицать.
— Знаете, я был готов забыть ваши наезды на «Валентино», — равнодушно произношу. — Но после того, как вы попробовали через господина Бугрова сорвать мою пищевую выставку в Твери, я осознал, что амнезия — непозволительная роскошь для дворянина.
— Значит, ты чему-то, правда, научился, — фыркает граф.
— Я также научился находить союзников, — закидываю кубик сыра в рот. — На днях баронесса Горнорудова предложила мне стать ее учеником. Имейте это в виду, когда снова пошлете за мной пушечное мясо.
Лицо Хоренова вытягивается, на этом его и оставляю. Думаю, упоминание Горнорудовой заставит его быть втройне осторожнее. У клана Хореновых много людей, даже очень много по сравнению с моей гвардией. Поэтому, если уж дошло до конфликта, мне выгодна подковерная грызня, а не столкновение лоб в лоб.
Не успеваю далеко отойти от Хоренова, как слышу насмешливую реплику:
— Всё продолжаешь взбираться из грязи в князи, червь?
Я бросаю взгляд на широкоплечего парня с яростным лицом.
Надо же, сам Константин Митовчи решил почтить беседой. Когда-то в Тагиле на балу у Горнорудовой этот доморощенный телепат приставал ко мне. Но, видимо, моей ответочки ему ненадолго хватило.
— Слышал, что сорвалась твоя помолвка с Анастасией Горнорудовой, — усмехаюсь. — Выходит, кто-то взбирается, а кто-то падает лицом в эту самую грязь.
Митовича передергивает. Видимо, отказ Жанны больно ударил по его самолюбию.
— В Академии есть правило учебных дуэлей, червь, — рычит он. — Когда наконец поступишь, я тебя вызо…
— Можно сейчас, — лениво предлагаю. — Зачем откладывать?
Но Митович резко отворачивается и уходит, сжимая кулаки. Я хмыкаю. Вот же дворяне пошли. Только обзываться горазды. Спрашивается, зачем тогда нарываться?
— О Данила! — ну этот медвежий бас невозможно не узнать. Сам князь Морозов наградил меня своим вниманием. Он стоит вместе с подвыпившим графом Шереметьевым и машет широкой как лопата ладонью. — Иди сюда! Мы тут с Валерой как раз спорим насчет перспективности «нор». Только такой специалист как ты нас рассудит.
Нашли же профи. Ну делать нечего. Иду делиться мыслями со стариками.
Страх опозориться отпускает Константина Митовича. Остается только ярость, когда хочется немедленно ударить человека, сделать ему больно, как-то сильно навредить. Но чувство собственного бессилия не позволяет это сделать. Вещий, зараза, слишком силен.
— Гребаный простолюдин, — рычит телепат, наблюдая как Вещий общается с самим Морозовым. За что такие почести? Чем этот червь заслужил столько благодати от сильных мира сего?
— Константин, — неожиданно к Митовичу подходит улыбающаяся Жанна. — Вы одаренный юноша, но злость вам не к лицу.
— Жанна Валерьевна, я просто… — теряется юный граф.
— Тссс, — поднимает указательный палец баронесса и бросает быстрый взгляд на Вещего. — Злость нужно отпускать, ее нельзя держать в себе. А если не можете отпустить, — Жанна кивает в другую сторону, — ищите бреши в броне противника.
Митович поворачивается. У колонны стоит спутница Вещего. Остроухая мутантка общается с Морозовой и младшей Горнорудовой и их друзьями.
Жанны же и след простыл. Будто она только что не стояла рядом.
— Да к черту всё! — шипит Митович и выпускает ментальную волну.
Это не тупой псионический удар, а сложная ловушка для захвата контроля. Если правильно всё сделать, то мутантка даже не почувствует, как рухнут ее щиты и она попадет под власть графа. И это будет отличная месть!
Наконец отбиваюсь от Морозова с Шереметьевым. Дотошные, блин, старики. Прямо купцы, а не дворяне. Везде ищут выгоду. Ну зато и рода у них при деньгах, значит, так и надо.
На обратном пути к Лакомке я застываю, почувствовав неладное. Кольцо передает странное ощущение, словно в альву пытается что-то вторгнуться извне. Я кручу головой и замечают сосредоточенное выражение на лице Митовича. Накопитель телепата тоже активен.
Ага, гаденыш! Всё же решил нарваться! Да еще обидеть мою женщину!
Ну готовься полежать пластом. В отличие от тебя, если я говорю, что ударю, значит, кто-то точно не досчитается зубов. А то и всей челюсти.