Где деньги, мародер?
Шрифт:
— В общем, по этому поводу у меня два вопроса, — сказал я. — Первый. Слышал ли кто-нибудь что-то плохое про эти самые Золотые Соболя. И второе — как мы собираемся сбыть нашу добычу?
— Это бы у Бабки-Ёжки надо спросить… — Йован задумчиво почесал в затылке.
— Не знаю, насколько это вообще относится конкретно к Золотым Соболям, конечно… — задумчиво протянул Борис. — Вроде бы как, это вообще про золото. Сказка была, про телеутского шамана, который, когда пришли русские, на смертном одре проклял половину всего золота. Чтобы человеку, который получит хотя бы частичку, всегда хотелось вдвое
— Древние проклятия — такое дело… — сказал Синклер, ни на кого не глядя.
— Но золото, кстати, у нас не сильно в ходу, его в основном в Империю или Китай продают, — сказал Саранча.
— Да ладно тебе! — хмыкнул Йован. — А цацки всякие золотые?
— Ну может я и не прав, — стушевался Саранча. — Только в ювелирных лавках только сплошь серебро и бронза. А золота почти и нет совсем. Или вообще нет. Я ни разу не видел, чтобы в ювелирной лавке что-то золотое продавалось.
— Ага, — я поднял вверх палец. — Из этой информации плавно вытекает второй вопрос — как мы будем эти самые Золотые Соболя реализовывать? Мы можем, конечно, сложить их здесь и любоваться на досуге загадочным блеском монет, но изначально цель была другая.
— Может, Крюгеру и предложим? — нерешительно проговорил Борис. — Это уже, конечно, другой Крюгер, не тот, которого Пепеляев отшил за прусское подданство. Но вдруг он хотел бы эти монеты тоже?
— Это нужен кто-то очень богатый и влиятельный, — я поднялся и прошелся по комнате из угла в угол. — Примерно как те люди, которые соберутся завтра на собрание… Хм. Кажется, знаю, как нам надо поступить, когда я вернусь из Уржатки и принесу эти сакральные монеты.
— Ты вернешься? — Синклер тоже поднялся. — Почему ты вдруг решил, что ты отправишься туда один? С чего бы нам тебе верить? А вдруг ты просто растворишься где-то хрен знает где вместе с добычей, и ищи тебя потом?
— Если пробираться в Уржатку толпой, мы точно спалимся, — возразил я. Уже без всяких кривляний. Реально же, если придется еще тащить на прицепе какого-нибудь неопытного пентюха, это в разы усложняет все дело.
— Давай, свисти, Лебовский, — Синклер усмехнулся. — Смотрите, как он хитро нас развел? Вытянул всю информацию, а теперь явно собирается захапать все себе! Если не хочешь просто подчиняться моему авторитету, то давайте проведем голосование. Кто за то, чтобы отпустить Лебовского в Уржатку одного?
Глава 28. В разведку с чудаками
Логично, черт.
Синклера мародеры знают уже давно, а вот со мной только недавно познакомились. На лицах отражались самые разные эмоции. Йован хмурился и смотрел на Сикнлера исподлобья. Борис и Саранча смотрели на Йована, явно готовые в случае чего поддержать его решение. Витек смотрел в пол. А Синклер смотрел на меня. И улыбался почти победно.
— Да как скажете, ребят, — я примирительно развел руками. — Я просто думал, что если я пойду один, то меньше шансов, что нас отловят, а потом еще и охоту объявят.
— Кстати, я слышал, что в тебя стреляли в холле, — нейтральным тоном, глядя куда-то в сторону, сказал Синклер. — Не подскажешь, за что?
— Не подскажу, — хмыкнул я. История
— А мне птичка на хвосте принесла, что это было исполнение договора с Батькой… — продолжая смотреть в сторону проговорил Синклер.
— Так ты значит уже был в Уржатке? — Йован подозрительно прищурился.
— Интересно, зачем это, а, Лебовский? — Синклер поднялся во весь рост и гордо выпрямил плечи. — Что, не получилось с кондачка заполучить добычу, так ты поджал хвост и к нам прибежал?
— Синклер, ты совсем-то не перегибай… — пробурчал Борис. — Ты с чего вообще попер-то так?
— А с того! — Синклер упер руки в бока. И стал похож на подготовившуюся к сваре базарную бабку. — Кто он такой вообще? Почему мы в принципе ему доверяем?
— Ты повторяешься, Синклер, — сказал я и поморщился. В принципе, этот Синклера можно понять. Просто он из тех, кто спокойно даст рассыпаться всему делу, лишь бы не терять какие-то невнятные крохи власти. Ну или что там дает на самом деле это его положение неформального лидера мародеров?
— Так ведь ты нам так ничего и не объяснил! — Синклер навис надо мной. — Так что ты делал в Уржатке?
— Был по своим делам, — сказал я, уверенно глядя ему в глаза. — И получил за это по щам, как и полагается. Так мы уже займемся нашими Соболями, или будем продолжать этот бессмысленный спор?
— Не доверяю я этому мудаку… — пробурчал Синклер, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Да пожалуйста, — хмыкнул я и закатил глаза. — Так что, пойдем тогда вдвоем? Или есть еще желающие усилить наш разведотряд?
— Я думал, что мы все вместе пойдем, — сказал Йован.
Я мысленно представил себе, как наша компания, крадучись, пробирается в Уржатку, которая по своей сути обычный такой район обычного провинциального города. Невежливо заржал.
— Короче, обрисовываю ситуацию, — сказал я. — Этот самый дом примерно в центре Уржатки, но на берегу Ушайки. Если идти улицами, то привлечем к себе внимания в любом случае. Вот тут у нас записано, что открыто для относительно свободного прохода три улицы, на остальных блокпосты, завалы и прочие сомнительные аттракционы. Значит, пробираемся Ушайкой. Благо, лето, И тепло. Я хотел пробраться один, тогда скорее всего меня никто бы просто не заметил, но раз уж Синклер настаивает, пойдем вдвоем. А вас, ребята, мы оставим снаружи, вот здесь, — я отчеркнул пальцем причал, неподалеку от устья Ушайки. — Если все пойдет гладко, то мы проберемся в дом, возьмем монеты и по-тихому свалим. Если с этим планом будут сложности, то мы на рожон не лезем, смотрим-слушаем-запоминаем. Чтобы потом скорректировать план. Предложения?
— Что значит, на рожон не лезем? — спросил Синклер.
— Не вступаем в драки, дискуссии и не совершаем активных действий, которые могут засветить наши примечательные физиономии, — ответил я. — Кстати, у меня вот какой вопрос был… Я так понял, что применять магию вне Хог… В смысле, университета, нам вроде как строго запрещено. И как? Это прямо обязательный запрет?
— Ну как… — пробормотал Йован, виновато ухмыляясь. Выражение лиц остальных было примерно таким же. — Всякое… бывало.