Где таятся змеи
Шрифт:
– Поздравляю, – бросил Себастьян, удаляясь в темноту.
* * * * *
– К сожалению, мы не располагаем вескими доказательствами, – вздохнул сэр Генри Лавджой.
Друзья сидели у незажженного камина в скромной гостиной магистрата на Рассел-сквер. Тепло огня прогнало бы холод сырой ночи, но после первого апреля хозяин дома позволял разжигать только очаг на кухне. В данном случае это был вопрос не экономии, а верности принципам, и Себастьян это понимал.
Наливая себе еще чашечку горячего чая, гость заметил:
– Ханна Грин опознала Патрика Сомервилля.
– Как клиента. Нет закона, запрещающего платить женщине за минуты физического удовлетворения, как бы это ни противоречило морали. Но она не видела, чтобы Сомервилль кого-нибудь убивал. А если бы и видела, что значит слово потаскухи против слова гусарского капитана, раненого в боях за отечество?
– Он не был ранен. У него малярия.
– Я бы предпочел быть раненым.
– Честно говоря, я тоже, – Себастьян отхлебнул чай, жалея, что не было предложено ничего более горячительного. – Но ведь есть еще арфистка. Она слышала людей, напавших на «Академию» вчера. Если Сомервилль один из налетчиков – а я почти уверен, что так и есть – музыкантша узнает его по голосу. Достаточно устроить, чтобы она услышала…
– Ни один суд не обвинит доблестного офицера на основании показаний слепой женщины, играющей на арфе в борделе.
Себастьян ощутил поднимающееся в душе разочарование. Разумеется, Лавджой прав. Но должен же существовать способ…
– Девушка, которая торгует в сырной лавке напротив приюта Магдалины, может опознать капитана. Она видела нескольких джентльменов, слоняющихся по улице незадолго до пожара.
– Она действительно видела, как те входили в дом?
– Нет.
– Все равно все как-то сложно и запутано, – магистрат, вытянув, скрестил свои коротенькие ножки. – Даже сейчас не могу разобраться.
Девлин подался вперед, упершись локтями в колени:
– Неделю назад, в прошлый вторник, двое мужчин – Макс Ладлоу и пока неизвестный мне джентльмен – наняли на ночь Розу Флетчер, Ханну Грин и Хесси Абрахамс из «Академии» в качестве именинного сюрприза для одного из своих приятелей – Патрика Сомервилля. Женщин отвезли в наемном экипаже в какие-то номера, где позже к ним присоединился и сам виновник торжества. Наверняка, возникла неловкая ситуация, когда капитан обнаружил, что одна из нанятых на ночь проституток – Рейчел Фэйрчайлд, сестра его друга детства.
– Определенно неловкая, не могу не согласиться, – смущенно прокашлялся сэр Генри.
– Настолько непростая, что, мне кажется, никто из них и виду не подал при встрече. Но, должно быть, на следующий день Сомервилль все же проговорился приятелям. А когда выяснилось, что мать Рейчел была француженкой и та отлично владеет языком, джентльмены сообразили, что были неосторожны. Что девица слышала – и поняла – опасный разговор, который заговорщики вели на французском до прибытия именинника, предполагая, что никто из женщин их не уразумеет.
– И поэтому они вернулись в «Академию» на следующий вечер, намереваясь убить проституток? Прежде, чем те разболтают об услышанном?
– Да. Но тут все пошло наперекосяк. Таинственный третий джентльмен управился быстро, свернув шею Хесси Абрахамс. Однако Рейчел Фэйрчайлд умудрилась заколоть ножницами Макса Ладлоу и предупредить об опасности Ханну Грин. Как я понял, мужчины договорились встретиться позже в какой-то таверне. Когда Ладлоу не появился, остальные не могли разобраться, что пошло не так. Заговорщикам потребовалось некоторое время, чтобы выяснить, что случилось, и выследить проституток, сбежавших в приют.
– А к тому времени Ханна уже ушла от квакеров, – магистрат задумчиво уставился в холодное и черное нутро камина. – Столько людей убито – для того, чтобы заткнуть рот одной женщине?
– Это солдаты. Они обучены убивать. И они выполняют задание.
– Уничтожить премьер-министра? – Лавджой с обеспокоенным, сжавшимся лицом помешивал чай. – Вы рассказали Персивалю о своем предположении?
– Что его намереваются убить? Да.
– И?
– Он поверил мне не больше, чем вы, – усмехнулся Себастьян.
– Просто это звучит абсурдно, – с легким звоном отложил ложечку сэр Генри. – Никого из британских министров раньше не убивали. И кто – три офицера его королевского величества? Какой возможный мотив такого поступка?
– Не знаю, – покачал головой виконт. – Что вы можете мне рассказать о найденном сегодня Максе Ладлоу?
– Ничего порочащего. По отзывам, примерный офицер – надежный, храбрый, исполнительный.
– Какого полка?
– Двадцатого гусарского.
«Как и Сомервилль», – подумал Себастьян. А вслух спросил:
– Где воевал?
– Италия, Ямайка, Египет, Судан – почти везде. Участвовал даже в захвате Кейптауна.
– А потом был отправлен в Аргентину?
– Именно так.
Девлин уставился в осадок на дне чашки. С той злосчастной аргентинской кампании, когда Британия попыталась вырвать богатые южно-американские колонии из рук Испании, прошло уже пять лет. Военная экспедиция была плохо продумана и снаряжена. Тысячи солдат из Англии, Шотландии и Ирландии сложили свои головы в Рио-де-ла-Плата, а те, кто выжил, вернулись на родину нищими и озлобленными.
– Никаких предположений, кто был третьим? – поинтересовался Лавджой.
– Никаких, – отставив пустую чашку, Себастьян поднялся. – Если бы найти приятелей Сомервилля и Ладлоу, с кем те когда-то служили, это помогло бы пролить свет.
Магистрат кивнул.
– Поручу кому-нибудь из констеблей покопаться.
– Вы… – виконт запнулся, озаренный догадкой. – Так вы решились? Согласились занять место на Боу-стрит?
Сэр Генри позволил себе горделиво усмехнуться.
– Это пока неофициально – до завтрашнего утра. Да, согласился.