Где-то на краю света
Шрифт:
Бабушка Туар, умевшая видеть внутренним зрением так же хорошо, как и глазами, помоги! Даже когда глаза отказывали, ты прекрасно все видела.
Сам справишься. В тебе течет луораветланская кровь. Будь внимателен. Слушай звуки. Чувствуй запахи. Ты знаешь, как пахнет опасность. Ты вполне способен распознать ложь.
– Как ты попал в свою гостиницу?
– Послушайте, вы тут все простые ребята, конечно, но мы на брудершафт вроде не пили!
Олег Преображенцев сказал терпеливо:
– Очень сильно мело. Ветер к ночи разошелся. Так всегда бывает перед тем, как
Тут Владимир соврал. Не нужно быть бабушкой Туар, чтобы поймать эту ложь за хвост, потому что соврал он глупо и первое, что пришло в голову:
– Да никто меня не вез, я сам дошел! Тут по прямой всего ничего!
– Только не в метель.
– Я на ногах твердо держусь, к вашему сведению! Метель, не метель, какая разница! – Володя пожал плечами. На Олега он не смотрел, нащупывал прежний уверенный тон. – В хоккей играю!.. И вообще, что такое-то?! Я никакого отношения! И потом! Она же нашлась, правильно я понимаю? Ко мне какие вопросы?
У Преображенцева было много вопросов, но задавать их он не стал.
Упряжка его эмоций пристегнута надежно, не сорвется.
Метель ушла – поэтому он и не стал задавать свои вопросы. Метель ушла, и теперь с Чукотки можно улететь. Зачем-то этот Володя врет, но пугать его не стоит. Остановить его, если он вздумает кинуться на самолет, Олег не сможет.
Зачем командированный соврал? Какое имеет значение, кто вез его из ресторана в гостиницу? Или потому и врет, что имеет?
В том, что на Лилю напал кто-то из местных, Олег не сомневался. Владимир, скорее всего, ни при чем. Но зачем-то он соврал?
Олег высадил его возле «канадской» гостиницы – тот фыркал и крутил головой ему вслед, изо всех сил демонстрируя возмущение, – развернулся в световом пятне под фонарем, и тут позвонил брат.
– Присядь, – велела Марья Власьевна бесстрастно. – У вас говорят, в ногах правды нет.
Лиля покорно приткнулась на кровать, джинсы она держала в руках и теперь аккуратно сложила их на коленях. Колени были холодные и липкие. Ах да. Она же опрокинула стакан с соком! Если закричать и побежать, очень громко и очень быстро, внизу услышат? Там много людей, там за накрытым столом распоряжается начальник погранотряда, там Лева, Таня, Лариса, терапевт Нечаев, дядька в синей олимпийке – все свои, и они спасут!
– Вы хотите меня убить? – вздохнув, спросила Лиля.
Марья Власьевна помолчала. Желтое морщинистое лицо ничего не выражало.
– Ты что-то знаешь, – сказала она наконец. – И не говоришь. Почему не говоришь, не пойму. Ты Николая нашла.
Лиля изо всех сил прижала джинсы к груди. Какая страшная старуха! Как ужасно ее ничего не выражающее лицо!
– Я ничего не знаю! – как можно убедительнее выговорила Лиля. – Честное слово! Я рассказала все, что знала! Когда я пришла, он уже мертвый был!
Марья Власьевна, сотрудница детской библиотеки, неотрывно смотрела ей в лоб. Лиля почти перестала дышать.
– Николай себя не убивал, – произнес рот старухи отдельно от нее самой. – Не убивал!.. А по-твоему
– Но я же только рассказала, что видела! – горячо возразила Лиля, и глаза у нее налились слезами. – А Лариса, ваша начальница, позвонила и вызвала людей! – Может, если напомнить ей про Ларису, она не станет убивать?.. – И они видели то же, что и я!..
Старуха еще помолчала, а потом сказала все так же, без выражения:
– Николай на байдаре ходил. Давно, еще до того, как с золотом связался. Морж клыком пробил байдару, и все охотники оказались в воде. Из моря спасать нельзя, нельзя отнимать у него добычу. Дух моря просит человеческую жертву! Николай был сильный и храбрый. Он был главным среди охотников. Они еще держались на плаву, ухватившись за пыхпыхи, туго надутые пузыри из тюленьей кожи. Чтобы избавить остальных от мучительной смерти в ледяной воде, самый сильный охотник убивает их своим ножом. Николай не стал убивать. Он заставил охотников схватиться за перевернутую байдару и грести. Они выбрались на отколовшуюся льдину и по ней добежали до припая. Они все вернулись, так и не принеся жертву Духу моря! Николай сказал, что нас, луораветлан, осталось слишком мало в этом мире. Почти все ушли в Верхний! Оставшиеся не должны уходить, если они могут остаться. И даже старики тогда с ним согласились, хотя он был совсем молодой охотник и поступил так, как не поступают охотники с Духом моря.
Лиля слушала, боясь пошевелиться.
– Николай себя не убивал, – заключила старуха. – А ты сказала, будто убил.
– Это вы звонили нам в эфир?
Марья Власьевна торжественно кивнула:
– Я хотела, чтобы ты рассказала правду. Я виновата. Я хотела тебя напугать.
– А я даже и не поняла ничего, – задумчиво проговорила Лиля. – Олег все понял и испугался. И Ромка, и Алена. А я ничего.
– Тангитане мало что смыслят, – согласилась старуха. – Но даже в вашей тангитанской жизни правда отличается от лжи. А то, что говорят про Николая, – ложь.
– Можно мне надеть штаны?
Старуха только взглянула, и Лиле показалось, что она усмехнулась.
– Во сне ко мне приходила Туар, – сообщила она, когда Лиля, отвернувшись, застегивала «молнию». – И мы с ней поговорили. Туар сказала, чтобы я не пугала тебя.
– Кто такой туар? Зверь?
– Туар – это моя бабушка, – сказал от двери Олег Преображенцев. – Добрый вечер.
Лиля хотела броситься ему на шею, зашептать на ухо, что она боится старуху, спрятаться за него – за ним-то уж точно безопасно, – но откуда-то она знала, что этого делать нельзя. И осталась на месте.
– Здравствуй, Рэу.
– Рэу – мое чукотское имя, – как ни в чем не бывало объяснил диджей радио «Пурга». – Меня так бабушка называла.
– Рэу – великое имя, – сказала старуха. – Так звали кита, от которого произошел весь человеческий род.
– Лев Михайлович сказал, что ты поднялась к себе.
– Я джинсы переодевала.
– Я думала, твоя тангитанская женщина что-то знает и не говорит, – без выражения проговорила старуха. – Я просто хотела ее напугать, чтобы она сказала.