Где ты, маленький "Птиль"
Шрифт:
— Инопланетяне! — сказала Оли. — Но я не глупая, запомни, я невнимательная, а это разные вещи, — понял, хилый землянин?
— Понял, — сказал я. — Пошли, умница. — Мы поднялись наверх, и я плотно прикрыл за нами дверь. Сириуса я забыл.
Позже, когда улетели Орик и Оли, а Пилли осталась, оказалось, что, пока мы с Оли были наверху, по коммуникатору Орика позвонил Горгонерр, но Орик сказал, что он еще летит к нам, и тогда Горгонерр позвонил нам по видеофону, Орик и Пилли быстренько вышли, и Горгонерр спросил у папы, не смотрел
— Нет, — сказал папа. — Что-нибудь случилось?
— Пожалуй, — сказал Горгонерр. — Я выступал в связи с тем, что немногочисленная группа воинственных политоров ставит кое-какие условия правительству, опираясь на оружие. Но их объединенная группа далеко от Тарнфила. В общем, неприятно, но ничего страшного.
…Когда мы на третьем этаже остались с Оли вдвоем, получилось куда хуже, чем если бы мы с Оли были так же незнакомы, но она была бы землянкой или я — политором. Тем более мы не просто столкнулись, незнакомые, а нас, как маленьких, «отослали в детскую». В таких случаях начинаются разговоры о чем попало, лишь бы не молчать, но здесь, в конкретной ситуации, этим «что попало» была тема Земли.
— Совершенно не представляю себе Землю, — сказала Оли. — Да и вообще то, что она есть. Где-то там… Бред.
— Есть, — сказал я. — Большая. Относительно, конечно.
— А еще какая — круглая, шар?
— Почти, — сказал я. — Скорее, формой, как груша.
— А это кто такая? Или кто такой? Груша.
— Фрукт. Груша — шар, но не совсем, один бочок у нее вытянут и как бы заостряется, честно.
— Да, я верю, — сказала она. — Лет тыщу у нас говорили об инопланетянах, а тут вдруг — правда! Даже противно, что вы так на нас похожи, — лучше бы вы были похожи на какие-нибудь шарики безглазые, а вместо ног — пружинки.
— Или вы, — сказал я.
— Не груби, — сказала Оли.
— Я не грублю, — сказал я. — Конечно, и мне жаль, что мы похожи, но в то же время — и не жаль, ты, например, очень красивая девочка…
— Да, я красивая, — сказала Оли. — Многие так говорят.
— Очень мило, — сказал я. — У нас многие девочки тоже так про себя говорят, ну, что многие про них говорят, что…
— Значит, у нас общая психология, — сказала Оли. — Это даже как-то странно или страшно. А ты был влюблен в какую-нибудь девочку, красивую? Только не врать. Это же научная информация, она должна быть точной.
— Да, был, — сказал я, но как-то строго сказал.
— А она была красивее меня?
— Она не «была», а есть, — сказал я.
— И ты ее по-прежнему любишь?
— А чем ты занимаешься? — спросил я.
— Я заканчиваю технициум первой ступени.
— И кем ты хочешь стать? Или кем будешь?
— Философом и биопсихологом в промышленности. А ты?
— Учусь в школе. Буду конструировать межпланетники.
— Колоссально! Говорят, что ваши корабли до нас дотянуть не могут. Вас довез Карпий.
— Может быть, твой папа, Орик, просто еще не успел тебе ничего рассказать? Твоя информация — по стереовидению, да?
— Да. И из печати.
— И ты — философ? Ты лучше расспроси Орика, конечно, если ты не болтлива. Или наоборот — болтай, рассказывай всем.
— А что болтать-то? Я рассказал ей правду.
— Какая гадость! — сказала Оли. — Почему же папа…
— Мог не успеть. Или это правительственная тайна.
— Ну… тайна, — вдруг как-то очень грустно и по-взрослому сказала Оли. — Политоры вполне могут не доверять Горгонерру вообще, к тому же так приятно считать, что вы гости. — Вдруг она резко сменила тему: — У вас с собой кольво, да? А где он?
— Принести? Я забыл его взять с собой наверх.
— Ой, и не надо. Он же ядовитый. Зубастый!
— Да ну, какой он там ядовитый. Кольво как кольво.
— Лучше не надо! (И вдруг.) Ты хочешь меня поцеловать?
«Инопланетянку?» — почему-то с ужасом подумал я.
— Я — не знаю, — прошептал я. — Я… ну я…
— И ты не боишься меня обидеть?! — надменно спросила Оли. — Он, видите ли, не знает!
— Да, боюсь. Или нет, не знаю, не знаю… — забормотал я. — У нас, на Земле, это, ну, я не знаю…
— У вас это по-другому, да? — обрадовалась она. — Да?
— Да, — сказал я. — Не так сразу, что ли, я не знаю…
— Ну, хорошо, — сказала она. — Я не очень-то поняла, но я не сержусь. Если ты захочешь, ты скажешь, да? Скажешь?
— Да, — сказал я, на полчаса — так мне показалось — опустив голову. И тут же нас пригласили вниз.
Я взял на руки Сириуса, чтобы Оли не боялась, зажал ему мордочку ладонью, и она его погладила, касаясь рукой моей руки. Ее рука была теплой и очень гладкой. Нежной.
— Митя, — сказал Орик. — Завтра никаких официальных встреч не будет: в стране легкий бунт, но я не тот человек, которого мечтает видеть Горгонерр, к тому же я ваш гид. Подумай, как нам лучше провести время.
— Спасибо, уль Орик, — сказал я. — Мне бы хотелось с утра сходить в планетарий.
— Отлично, — сказал он. — Я прилечу к концу завтрака. Мы с папой проводили их до лифта, они залезли в кабину, и, уже уезжая вниз, исчезая, Оли успела погрозить мне пальцем, я покраснел, но папа не заметил.
— С вашего разрешения я задержусь, — сказала Пилли. — Приберусь чуть-чуть… И есть мысль.
— Конечно! — сказал папа. — И уборка ни при чем.
— Спасибо, — сказала Пилли. — Мысль тяжкая, но… Я почти убеждена, окажись у нас годное для вас топливо, так что вы и сами могли бы добраться до Земли, квистор бы вам его не дал. Он даст задание тому же Карпию, и тот опять внутри своей машины «довезет» вас до той точки, где он вас любезно принял на борт. А дальше варианты: покончить с вами там, в космосе… или…